Потерянный Рай

Переписку прервал неожиданный звонок по мобильному телефону.

– Александр, вы сегодня дежурите на объекте?

– Нет, батоно[1 - Батоно – уважительное обращение к мужчине в Грузии] Бежан, Михаил, а я заступаю со следующей недели, – послышался ответ.

– Хорошо, я сейчас с ним свяжусь.

Сквозь закрытые окна с двойным остеклением, пронесся звук сирены скорой помощи, оставляя на них царапины зловещего напоминания, постоянно напоминая жителям города: «оставайтесь дома», «не выходите из дома без крайней необходимости и нужды».

О, как убийственно мы любим,

Как в буйной слепости страстей,

Мы то всего вернее губим,

Что сердцу нашему милей!

– Последовало в ответ зловещее напоминание строк другого классика.

– Ага, а тебя спросить, так ты хромаешь по русскому, не плохая хромота.

– От тебя нужно было только одно, согласие, и я готова была здесь бросить все ради тебя и ради нашей любви, хорошую работу, приличную зарплату, согласна была даже родить тебе твою единственную и заветную мечту, твою девочку, а ты…? Ты отказался от всего и сам отвернулся от своего счастья.

– Зачем я нужен был тебе Теа, такой нищий, больной… – Александр стал наговаривать на себя кучу скверностей и негатива.

– Посуди сама, у тебя богатый, симпатичный, заботящийся о тебе муж. Я отдал тебя в лучшие руки, как заботливый отец, поступил бы со своим дитя, двенадцатилетняя разница в нашем возрасте, надеюсь, дает мне право так тебя называть?

– Ненавижу тебя, идиот, ты бы хоть меня удосужился бы спросить. Чего я желаю и чего нет? Удавлю тебя, сволочь такая бессердечная.

– Ты так упрекаешь меня, будто бы между нами что-то было?

– Лучше было бы, если и было. А та наша единственная и незабываемая встреча, ее тоже, по-твоему, не было? Ты бы видел свои глаза в то время, хотя бы в зеркале. Сколько любви и яркого света звезд выпрыгивали тогда из твоих глаз, в минуты нашего расставания.

– Я не видел их.

– Знаю, не видел и не чувствовал также всю глубину и силу нашего прощального поцелуя.

– Идиот, ты ведь все свое счастье держал в обеих руках и упустил все в одно мгновение, окончательно и бесповоротно. Не попадайся мне лучше на глаза, когда я приеду, удавлю тебя, как подлую собаку.

– Ага, спасибо тебе за все.

Теа не сдержалась, чтобы не послать короткое голосовое сообщение, обрушив на собеседника шквал пакостей и обвинений.

– Не понимаю, чем ты не довольна? У тебя ведь есть почти все, что нужно человеку для земного счастья, отец живой и здоровый, богатый и приличный муж. Дочь и ее семья на родине, скоро бабушкой станешь, процветающая заграничная страна с счастливыми горожанами. А мне в упрек и в обвинение ставишь мой отказ от тебя, от желания покинуть мою бедную и многострадальную родину. Не могу я жить на чужбине. Не могу и все, и пусть я буду последней сволочью в твоих глазах ради этого, пусть.

Александр неожиданно прервал интернет-связь.

II

Весна в этом году в Европе похоже тоже испугалась всемирной пандемии и решила последовать советам эпидемиологов всего мира и, самоизолировавшись в карантинных условиях на неизвестной человечеству околоземной планете, уступила свое время царствования более смелой летней погоде.

В отдельных европейских странах решено было пораньше допустить послабления карантинного периода, но с соблюдением ряда ограничений.

Изолировались не только отдельные столики в кафе-барах, но и на море, под солнечными пандусами, посетители подчинялись правопорядкам, установленным хозяевами заведений.

С утра на море было более шумно, чем в прежние годы в это время.

Особенную, главную скрипку в этом шуме играли детские голоса, разносимые слабым морским ветерком по всему пляжу.

Изредка в их голоса вклинивались, крики чаек, летающих неподалеку от людских скоплений в надежде на их благосклонность и выпрашивающих у них пожертвования.

Солнце было еще очень далеко от своего зенита, но царившее на пляже тепло позволяло уже своим посетителям разгуливать и загорать в купальных костюмах.

Сравнительно меньше было посетителей у прибрежного кафе-бара, со столика, под пандусом которого с любопытным вниманием разглядывала перед собой всю панораму отдыхающих непосредственно перед морским молчанием людей, пара молодых женщин, предающихся одновременно нескольким занятиям, попиванию ароматных напитков, слушанию негромкой и легкой, романтической музыки и разговорами между собой.

– Посмотри на этих животных, Джулия, как они смотрят на нас, – попыталась обратить внимание своей собеседницы, светловолосая женщина.

– Хм, хи-хи, – пусть смотрят Теа, тебе что, не все равно?

– Да, но так, как будто бы они не видели женщин на своем веку?

– Наверное, таких красивых, как мы, нет, – возомнила о себе с удовлетворением и с улыбкой Джулия.

– Ну да, конечно же, вон погляди вперед на пляж, – указала взглядом Теа, – сколько их там.

– Хм, – прохихикала Джулия, – а тебе не приятно внимание со стороны мужчин?

– Во всем есть своя мера, подруга, разве не так?

– Похоже, они тоже не местные, и у них возможно тоже проблемы с новыми знакомствами.

– Ага, будто бы местные лучше?

Пару глотков вкусного и холодного пива из жестяной банки с журчащим грохотом преодолели гортань высокой шеи блондинки.

– Подай мне сигарету, пожалуйста, Джулия, – попросила Теа с опечаленным взглядом.

– Ого. С чего бы, Теа, – ты ведь не куришь? – удивилась подруга.

– Не закуришь тут с этими мужиками, – протянула Теа свою белоснежную руку и тонкими пальцами изъяла длинную дамскую сигарету из коробки.

– Перестань, подруга, ты что, из-за них решила так утешить свои нервы, – указала Джулия взглядом на сидящих за соседним столом молодых мужчин, чужестранцев.

– Не только, – выдохнула сигаретный дым Теа.

– Ну что еще, рассказывай.

– Недавно ходила в супермаркет за покупками и слышу за спиной оценку там стоящих без дела водителей такси, – мол, фигурка, ничего себе, а попа, – просто класс.