Ты пахнешь кофе

– Да.

– Чем?

– Она говорит так, будто знает меня. Будто понимает, через что я прошёл.

Олег кивнул, его лицо стало серьёзнее.

– И это плохо?

– Не знаю. Я просто не хочу, чтобы кто-то копался в моей жизни.

– А может, она не копается? Может, она просто хочет помочь?

Я замолчал. Олег продолжал:

– Люди не всегда хотят причинить нам боль, даже если задевают за живое. Иногда они видят то, что мы сами боимся признать.

– И что я должен сделать? – спросил я, чувствуя, как гнев смешивается с растерянностью.

– Решить, будешь ли ты прятаться дальше или откроешь дверь.

Его слова застряли во мне, как и её. Я знал, что он прав. Снова посмотрел на пустой столик у окна.

– Ты думаешь, она вернётся? – спросил я неожиданно для самого себя.

Олег усмехнулся.

– Если ей это нужно, она вернётся.

Я ничего не ответил. В голове возникло странное ощущение: будто я стоял на краю чего-то большого, чего-то нового. И я понятия не имел, готов ли я сделать шаг. Ночь окончательно накрыла город. За окнами мелькали редкие фары машин. Свет от уличных фонарей ложился мягкими полосами на кафельный пол кафе. Олег ушёл, пожелав мне доброй ночи и бросив напоследок:

– Найди время для себя.

Эти слова эхом прозвучали в пустом помещении. Впервые за долгое время я остался совсем один. Но это тихое одиночество, которое обычно приносило мне странное успокоение, сегодня давило на грудь.

Я снова посмотрел на столик у окна. Его пустота будто отражала мою собственную. Я ненавидел это чувство, ненавидел, что её присутствие разбудило то, что я годами старался забыть.

В детстве я сидел в своей комнате после очередного скандала. Мне тогда было десять, и я уже знал, каково это – бояться того, что должно быть безопасным. Отец тогда громко кричал на маму в другой комнате. Я сжимался в углу, закрывая уши руками, надеясь, что всё прекратится. Тогда я пообещал себе, что больше никогда не позволю никому проникнуть внутрь. Никто не увидит меня настоящего. Никто не сможет сделать мне больно. Но теперь… Теперь появилась она. И её взгляд, слова, лёгкая усмешка казались слишком близкими.

– Ты же хотел этого, да? – вдруг произнёс я вслух, обращаясь к пустому кафе.

Голос отразился от стен. Мне стало почти смешно от того, как глупо это звучало. Я встал, подошёл к стойке и посмотрел на своё отражение в кофемашине. Тёмные глаза, слегка растрёпанные волосы, уставшее лицо. Всё это казалось чужим. Я пытался понять, что она во мне увидела. Почему её слова так сильно задели? "Ты будто прячешься." Возможно, она увидела то, что я сам больше не мог игнорировать. Может, она просто произнесла то, что я боялся признать: я давно закрылся, выстроил стены и убежал от самого себя.

Я вспомнил её улыбку. Она была лёгкой, но в ней чувствовалось тепло, которое я давно не испытывал. И тогда я понял: дело не в том, что она задела меня. Дело в том, что она показала мне, что я могу быть другим. Эта мысль одновременно пугала и притягивала.

Я ещё долго сидел в тишине, размышляя о том, что будет дальше. И в какой-то момент я поймал себя на том, что жду её возвращения. Не для того, чтобы избежать своей боли. А чтобы, возможно, найти способ снова стать собой.

Глава 4: Перекрёстки судеб

Тишина подъезда была привычно густой. Только скрип ступеней под моими ногами и слабый звук телевизора из-за соседской двери нарушали её. Я поднялся на свой этаж, чувствуя, как усталость наваливается с каждой пройденной ступенью. В руках я держал небольшой пакет с продуктами, купленными на последние деньги после смены в кафе.

Дверь в квартиру Олега была приоткрыта, и оттуда доносился запах еды. Это был в его духе: никогда не запирать двери, будто он говорил всем соседям: "Заходите, если нужно."

– Ты так и собираешься стоять в коридоре? – раздался его голос, глубокий и чуть насмешливый.

Я вздрогнул. Олег выглянул из-за двери. В руках у него была лопатка для помешивания, а на лице покрытом щетиной была привычная улыбка.

– Заходи. Расскажешь, как прошёл день, – сказал он.

Я хотел отказаться, но что-то в его тоне всегда заставляло следовать его словам. Квартира была маленькой, но уютной. Всё было просто: диван, обшарпанный стол, книги, которые казались раскиданными хаотично, но на самом деле лежали в каком-то особом порядке. На стенах висели старые фотографии и картины.

– Садись, – махнул он рукой на стул у стола.

Я опустился, поставив пакет на пол.

– Как прошёл день? – спросил он, не оборачиваясь, продолжая помешивать что-то на сковороде.

– Как обычно, – ответил я.

– Это как? – Он усмехнулся, развернувшись ко мне. – Усталый и задумчивый?

Я не удержался от лёгкой улыбки.

– Угадал.

Олег положил еду на тарелки и поставил одну передо мной.

– Ешь, а потом рассказывай. – Сказал он подвигая ко мне тарелку.

Я молча начал есть. Мысли всё ещё путались. Разговор с ним был последним, что я хотел сейчас обсуждать.

– Так что не даёт тебе покоя? – наконец спросил он, глядя на меня поверх чашки с чаем.

– Ты всегда так прямолинеен? – спросил я, избегая ответа.

– Да, – хмыкнул он. – Потому что иначе люди только топчутся на месте.

Я замолчал, не зная, как объяснить то, что творилось у меня внутри.

– Слушай, – продолжил он, – я тебя знаю уже год. Видел, как ты встал на ноги после того, как всё развалилось. И теперь я вижу, что ты снова пытаешься спрятаться.

– Я не прячусь, – возразил я, чувствуя, как раздражение поднимается внутри.

– Нет? – Он поднял брови. – А почему тогда выглядишь, будто тебя задело то, что кто-то сказал правду?

Я понял, о чём он говорит, но молчал.

– Иногда сложно признать, что кто-то видит нас такими, какие мы есть, – продолжил он. – Но это и есть путь к тому, чтобы измениться.