Пламя страстей

Нет, тот звонок был продиктован чрезвычайными обстоятельствами. Чрезвычайными. Его, жена попала в аварию! Ведь Чад тогда сказал:

«Где?» и «Что, совсем плохо?». Точно, его жена и четверо детей разбились на машине!

Нет, этого не может быть! Она застонала и откинулась на подушки. Он не женат. Она не могла объяснить этого, но она почему-то была твердо уверена, что он не женат. Вокруг него было столько тайн, и ей так хотелось их разгадать. Кем он работает? Где живет? Почему он несколько месяцев выжидал, прежде чем ее навестить?

Ее мысли неизменно возвращались к тому вечеру, когда его внезапно заставил уйти телефонный звонок. Когда он целовал и ласкал ее, волнуя так, как никто никогда не волновал до него. Ей приходилось со стыдом признать, что ощущения, которые разбудил в ней Чад, были до сих пор ей неведомы. Грегу, как бы она его ни любила, никогда не удавалось вызвать в ней такую бурю чувств.

Она беспокойно ворочалась в постели, вспоминая его опытные, нежные руки, развязывающие тесемки на халате, его сдержанность – он не желал прикасаться к ней до тех пор, пока не был уверен, что она тоже хочет этого. Его руки не требовали ничего для себя, они дарили наслаждение. Его губы, терпеливые, знающие, доставляли ей то же удовольствие, какое получал от поцелуя он сам. Он не спешил, не старался взять ее штурмом; он чувствовал каждый ее порыв, приспосабливался к ней. У него, конечно же, было много женщин до нее…

Да разве удивительно, что он так нравится женщинам? Начиная с Сары и кончая старушкой миссис Ломаке там, в ресторане, – все обожали его, инстинктивно чувствуя в нем человека, способного любить. А какие уверенные, чувственные у него пальцы! Он умел быть неотразимым.

Ли опять застонала, вспоминая горячее и нежное прикосновение его губ к своим соскам, невыразимо приятное ощущение его языка на груди. Мужское начало в нем властно говорило о себе, проступало в каждом его движении, жесте. Как же ей хотелось быть сейчас с ним, ощущать на себе тяжесть его тела, чувствовать его силу, проникающую в нее…

Господи, что же такое с ней происходит? Ведь она была спокойной, рассудительной женщиной. Нельзя так распускаться. Она терпеливо сносит свою вдовью участь, одна растит дочурку, как и обещала родителям. Она не позволит сексуальным фантазиям, к тому же связанным с малознакомым человеком, уничтожить ее здравый смысл!

Приняв это историческое решение. Ли постаралась уснуть.

– Вот что я предлагаю, – говорила она членам комитета домовладельцев. – Каждая улица будет оформлена по-своему. Например, одна будет украшена леденцами, другая – колокольчиками, и так далее. В Далласе на складе есть все необходимое. В леденцах зажигаются белые и красные лампочки, колокольчики звенят. Представляете себе, что это будет?

Пять членов комитета кивнули. Был вторник после Дня благодарения, и Ли встречалась с комитетом домовладельцев, чтобы окончательно решить, как они собираются украсить свои и без того роскошные дома. Поскольку члены комитета, похоже, не могли прийти к единому мнению, Ли решила предложить им то, что напрашивалось само собой.

– Мы развесим на домах, заборах и деревьях гирлянды лампочек. Это просто, но очень нарядно. А потом уж вы сами будете решать, ставить ли рождественскую елку или обойтись венком из еловых веток… Но я сегодня должна знать, что именно вы хотите.

Мужчина, которому явно все это надоело, сказал:

– Я согласен, и давайте заканчивать.

– Мне кажется, это слишком просто, – капризным голосом заметила одна из женщин.

– Я не спорю, просто. – Ли постаралась придать своему голосу любезность, которой отнюдь не испытывала. Она должна была получить хороший гонорар, поэтому сдержалась и не произнесла резких слов, которые уже готовы были сорваться с ее языка. – Если бы мы раньше к этому приступили, то можно было бы придумать что-нибудь поинтереснее. На следующий год подготовку надо начинать уже в сентябре. Но я обещаю, что и так будет хорошо. Вы сможете увидеть эти огоньки на расстоянии в несколько миль.

– А когда мы сможет получить все необходимое? – спросил кто-то из присутствующих. —Ли знала, что с деньгами проблем не будет, поэтому она сказала:

– Я могу попросить поставщика прислать детали оформления: лампочки, опоры и все остальное, – самолетом. Если сегодня послать заказ, то мы получим груз в четверг, а за субботу и воскресенье все установим. Вы сами наймете электриков или это сделать мне? Те, кто работает со мной в торговом центре, не отказались бы подработать перед Рождеством.

– Прекрасно, – согласился нетерпеливый мужчина. – И у нас меньше головной боли.

– Хорошо. Так все согласны?

– Да, – ответила какая-то женщина.

– Вчера мы опросили всех владельцев домов, и они предоставили нам право принимать решение. Только с Чадом не удалось переговорить.

– Верно, – заметил мужчина. – Я слыхал, он сейчас где-то в Мексике.

При упоминании этого имени карандаш, до сих пор быстро бегавший по листу, вдруг вздрогнул в руках Ли и резко остановился; от сильного нажима сломался грифель. – Я слышал, там сейчас страшный пожар, – продолжал мужчина.

– Пожар? – с деланным спокойствием переспросила Ли. Неужели эти люди говорят о ее Чаде?

– Да. Один из жителей нашего района работает в фирме «Фламеко».

– «Фламеко»?

– Вы что, не слышали о «Фламеко»? – удивился мужчина.

– Н-нет, – запинаясь, выговорила она. – Я здесь совсем недавно.

– Да она известна по всему миру, а штаб-квартира ее здесь, в Мидленде. Эти ребята тушат пожары на нефтепромыслах. Вот так.

Щупальца страха подкрались к горлу, у нее перехватило дыхание. Она не могла говорить, а лишь молча кивнула. Может, это не ее Чад – не такое уж редкое у него имя.

– Представляете, Диллон поступил к ним, как только окончил колледж! Сколько же лет минуло с тех пор? В каком году был его выпуск? Помню, какая у него была обводка. Просто чудеса на поле творил! – Похоже, говорящий оседлал любимого конька.

Ли резко поднялась. Сумочка упала у нее с колен, и содержимое рассыпалось по полу. Трясущимися руками собирая выпавшие вещи, она проговорила:

– Если на сегодня все, то я пойду. Мне надо зайти на работу. Я еще позвоню, но имейте в виду, что все приготовления нужно завершить в воскресенье.

Нетвердой походкой она вышла из клуба домовладельцев и прислонилась к стене, жадно ловя ртом воздух. Значит, Чад в Мексике, тушит пожар на нефтяной скважине. Работа требует большого профессионализма. Она очень опасна, но за нее так хорошо платят. «Господи, – вихрем пронеслось у нее в голове, – опять повторяется все, как с Грегом!»

Немного успокоившись, она медленно побрела по тротуару. И вдруг рассмеялась невеселым смехом: хорошо платят! Да, это квартал роскошных особняков, где живут одни миллионеры. А она-то думала, что он механик, да к тому еще и безработный, и он почему-то не опровергал этого мнения. Постепенно поднявшаяся в ней волна негодования вытеснила чувство тревоги.

Она резко распахнула дверцу автомобиля, с грохотом захлопнула ее и поехала, не разбирая дороги, не глядя по сторонам, не желая знать, которая из этих богатых вилл принадлежит человеку, который обманывал ее или, по крайней мере, не говорил всей правды.

Слезы боли и унижения застилали ей глаза. Будь он проклят! Он держал ее в своих объятиях, осыпал поцелуями, а потом сбежал тушить пожар на какой-то скважине! Да как же такое может быть? Ведь с ним может произойти все что угодно!

– Она остановилась перед светофором, тело ее сотрясали рыдания. Чад знал, как она отнесется к его работе, поэтому скрыл от нее род своих занятий. Он незаметно вкрался ей в душу, вошел в ее жизнь, так что она замирала при одном виде его. Он стал необходим ей, прекрасно отдавая себе отчет в том, что, узнав о его профессии, она не согласится ему принадлежать.

– Я ненавижу его за то, что он лгал мне! Ненавижу! – рыдала она. И, повторяя эти слова, понимала, что лжет себе. Ей было больно сознавать правду, которая становилась все очевиднее с каждой пролитой слезой. Но теперь Ли знала – она безумно влюбилась.

Ему было достаточно одного взгляда на ее замкнутое, суровое лицо, чтобы все понять.

– Тебе сказали!

– Да.

Прошла неделя с тех пор, как ей стало все известно о его работе, но обида и боль не проходили.

– Мне можно войти? – тихо спросил он.

– Нет.

Он вздохнул. Посмотрел на свою ковбойскую шляпу, потрогал пальцем поля.

– Я боялся этого. Боялся, что ты все узнаешь сама, прежде чем я успею тебе что-либо объяснить. – Он устремил на нее пронзительный взгляд своих голубых глаз – в них застыло беспокойство. – Я как раз собирался тебе об этом рассказать.

– Да? Неужели? И когда же?

– Черт возьми! Ведь я знал, как ты отнесешься к человеку с такой опасной профессией!