От ненависти до любви

Но что, если бы они встретились при совсем других обстоятельствах? Что, если бы он познакомился с ней года через два после гибели Уинна? Или если Уинна не существовало бы вовсе? Наверняка все сложилось бы иначе. Они с первого взгляда понравились бы друг другу. Мир фантазий тем и хорош, что в нем нет ничего невозможного. Не так ли?

В своих мечтах он уже несколько раз приглашал ее поужинать. Они говорили о работе, последних событиях, книгах и кинофильмах. Он вовсю использовал свой арсенал шуток, и она находила его очень забавным. И внезапно оба обнаруживали, что у них удивительно много общего.

И вот как-то раз она приглашает его на чашку кофе и весь вечер улыбается ему приветливо и загадочно. И когда он пытается обнять ее, охотно припадает к нему, словно только того и ждала. Ее губы послушно раскрываются под напором его губ. Да-да, она жаждет его поцелуев, его ласки. Почти требует их!

– Я не хочу ничего утаивать от тебя. Я был женат…

– Был? – Копна белокурых волос рассыпается в его руках – Кари вопросительно запрокидывает голову. Его губы соскальзывают с ее подбородка на тонкую шею, теплую от возбуждения.

– Я разведен. – Его ладонь ощущает восхитительную упругость женской груди. Большой палец нащупывает трепетный сосок, и губы сами собой шепчут ее имя. – Я давно уже живу совсем один. С тех пор как встретил тебя… Еще ни одна женщина не заставляла меня чувствовать то, что я чувствую, видя тебя. Ты нужна мне, Кари. Мне нужны твои нежность, мягкость, женственность. Без тебя моя жизнь лишена смысла. Прошу, позволь мне любить тебя.

Тонкая ладошка сжимает его пальцы. Рука об руку они идут в спальню и там…

Телефонный звонок прогремел так резко, что Хан-тер даже подпрыгнул от неожиданности. Схватив трубку, он буркнул:

– Макки слушает.

– Неправильно! Надо говорить: окружной прокурор у провода! – Гай орал во всю глотку, стараясь перекричать шум и гам в помещении, откуда звонил. – Поздравляю с победой! В общем-то, в ней никто и не сомневался, но только что объявили окончательные результаты. Ну вот, свершилось! Короче говоря, с этого момента ты у нас окружной прокурор. Официально!

– Спасибо, что сообщил. Теперь буду знать.

– Ну и везунчик же ты! Вся неделя – сплошные победы. Сначала обвинительный приговор мальчишке, угробившему своего папочку. Теперь победа на выборах…

Нельзя было сказать, что, упрятав шестнадцатилетнего подростка в камеру смертников, Хантер готов был прыгать от радости. Однако ликование Гая было настолько искренним, что он не нашел в себе сил осадить младшего партнера.

– Ладно, ладно, спасибо… Тебе и всем, кто помогал мне.

– А отметить? Неужели такая победа – и без выпивки? Поверить не могу! Так нам ждать тебя?

– Нет.

– Ты что, серьезно? Ты это брось, Макки, вся компания уже в сборе! Не знаю точно, чья это квартира, но тут есть все, что душе угодно: керосину – хоть залейся, жратвы – навалом, к тому же… – Гай перешел на заговорщический шепот: – Мэрилин из офиса податного инспектора знаешь? Ну ту самую, у которой груди, как атомные бомбы? Так вот, оч-чень, между прочим, интересуется, когда ты к нам пожалуешь. Весь вечер об одном тебе вздыхает. Надеюсь, дальше объяснять не надо?

Хантер сразу же вспомнил длинноногую рыжеволосую девицу, неравнодушную к облегающим свитерам, и тут же испытал острый прилив желания. Впрочем, он не мог наверняка сказать, чем именно вызвана эта мгновенная вспышка – остатками эротических фантазий о Кари или мыслью о Мэрилин из инспекторской конторы.

– Даже не знаю, Гай, – нерешительно промямлил он.

– Ну и дурак! Такую возможность упускаешь! Завтра утром волосы на себе рвать будешь, да уж поздно! А ведь это такая штучка, доложу я тебе. Пальчики оближешь!

Хантер невольно рассмеялся.

– От тебя просто так не отвяжешься. Ладно, уговорил.

А почему бы, собственно, и нет? Кто знает, может быть, сейчас именно это ему и нужно – быстрое и грубое совокупление с зацикленной на сексе особой, готовой лечь под тебя по первой команде. Хочешь выкинуть женщину из головы – заведи шашни с другой. Способ испытанный, лучшего еще никто не придумал.

– Адрес какой?

Гай тут же продиктовал название улицы и номер дома.

– Если Мэрилин уже устала и хочет, чтобы ее подвезли домой, – многозначительно произнес Хантер, – то пусть спускается. Через десять минут я за ней подъеду.

– Сигнал принят! – В голосе Гая послышалась ухмылка. – Ей уже хочется домой, гарантирую тебе.

Без лишних раздумий Хантер схватил куртку, ключи от машины и выскочил на улицу. Мэрилин, действительно не обделенная природой, дисциплинированно ждала его на тротуаре, как ей и было сказано. Ну и времечко наступило – добыча сама шла ему в руки! И где только были девчонки вроде этой Мэрилин, когда он учился в старших классах школы?

– Привет, – проворковала она, открыв дверцу с правой стороны машины и мягко опускаясь на сиденье.

– Привет.

На ней, как всегда, был «фирменный» свитер. Из таких состоял, наверное, ведь ее гардероб. Насколько можно было судить, под свитером ничего не было. Она была наглядное пособие по женской анатомии. От нее за версту разило приторно-сладкими духами, и это почему-то вызвало в его мозгу не слишком приятную ассоциацию со сценкой из какого-то французского фильма, дешевого и похабного.

– Чудесно, что ты предложил подвезти меня. Вечеринка выдалась просто чудесной, жаль только, именинника не было. – Она игриво подмигнула ему, чтобы он не воспринял ее упрек всерьез. – Да тут еще мальчики под конец совсем расшалились, так что ты очень вовремя. Для меня это чудесная возможность унести отсюда ноги.

Он с раздражением подумал о том, есть ли в словарном запасе этой девицы хоть еще одно прилагательное, помимо слова «чудесный». Раздражение усиливалось оттого, что он по правилам игры тоже должен был ломать комедию. Притворяться, нести околесицу… Тьфу! Уж лучше бы сказала прямо: «Ты тащишь меня в постель, и я очень этому рада. Понимаю, тебе нужно очистить мозги от воспоминаний о другой женщине. Ты выбрал отличное средство, поддерживаю и одобряю!»

А он бы тогда ответил: «Ты честная девчонка, Мэ-рилин, и я очень ценю твою прямоту. Думаю, ты и в самом деле понимаешь, что мне требуется: раз-два, туда-сюда – и в дамках. В общем, как на сеновале. Никаких чувств, никаких разговоров. Поиграем – и в разные стороны. Надеюсь на твой богатый опыт. Слышал о тебе самые лестные отзывы».

Однако ничего такого Хантер не сказал. Вместо этого, вежливо улыбнувшись, он кратко осведомился:

– Куда едем?

Отчего-то указывать дорогу к своему дому ей оказалось удобнее, прилипнув всем телом к водителю. Легендарная грудь уперлась ему в плечо. С милой непосредственностью положив руку на бедро Хантера, Мэ-рилин начала медленно его поглаживать.

Однако ничего, кроме холодка неприязни, Хантер не испытал. Эта неприязнь к ней росла в нем с каждой минутой, хотя он и сознавал, что его спутница совершенно не заслуживает такого к себе отношения. И все же ему почему-то решительно не нравились ни ее глаза, ни цвет волос. Роскошное тело женщины вовсе не казалось теперь таким уж соблазнительным и желанным. Напротив, оно выглядело непристойно, уж слишком чувственно, слишком зовуще. Хорошего никогда не должно быть сверх меры.

Женский силуэт должен быть мягче, фигура – более пропорциональной. Главное – правильное соотношение хрупкости и женственности. Плюс непокорные белокурые волосы и зеленые глаза. Вот что в его вкусе.

В его вкусе была Кари Стюарт.

И ему хотелось, чтобы именно ее рука подбиралась сейчас к «молнии» его брюк. Стоило только представить себе, что это она заигрывает с ним сейчас, и индикатор его желания пришел в движение.

– М-м-м, – оценивающе замычала Мэрилин, сжав пальцы.

Через несколько минут Хантер притормозил у дома, где она жила. Обходя машину, чтобы открыть дверцу и выпустить Мэрилин, он сделал несколько глубоких вдохов, очищая легкие от едких парфюмерных паров. Только сейчас он понял, до чего ему противен этот запах.

Утонченность была явно не по части Мэрилин, зато живости ей было не занимать. Вылезая из машины, она всего за несколько секунд умудрилась еще раз притиснуться бюстом к груди Хантера, словно невзначай провести тыльной стороной ладони по его паху и напоследок легонько ухватить губами за мочку уха.

– Я живу здесь с подружкой, но сегодня она ушла на ночь, – промурлыкала Мэрилин тоном заправской обольстительницы и, многообещающе покачивая крутыми бедрами, двинулась к входной двери.

Хантер был готов убить самого себя. Что с ним происходит? Почему он не хочет ее? Почему его не испепеляет огонь страсти?

Пытаясь доказать самому себе, что любовь к другой женщине еще не окончательно завладела его рассудком, Хантер поймал Мэрилин за руку, резко рванул к себе и отчаянно впился в ее губы. Поначалу не поняв, в чем дело, а потому испугавшись, она, впрочем, уже через секунду пришла в себя и ответила ему.

Ее рот был расслабленным и мокрым, а пальцы казались пауками, суетливо ползающими по его телу. Поцелуй получился не страстным, а скорее отталкивающим. Стараясь не выдать своего отвращения, он с трудом оторвался от слюнявых губ «женщины-вамп», которые по цепкости могли поспорить с присосками осьминога. Им владело почти непреодолимое желание утереться. Прямо у нее на глазах.

– Поздновато уже, а завтра с утра на работу, – выдавил он из себя, сгорая от стыда.

Лицо Мэрилин опрокинулось, словно превратившись в маску – театральный символ трагедии.