Зависть

– Ничего! Сначала он пошел вниз… с девушкой. Я остался наверху, чтобы дать им побыть наедине. Ну… вы понимаете…

– Они занимались сексом?

– Ну да. Я хотел, чтобы мой друг получил удовольствие. И вдруг он как выскочит, как бросится на меня!

– Без всякой причины? Он напал на тебя без всякой причины?..

– Даже без предупреждения. – Молодой человек снова опустил голову. – Это должна была быть праздничная вечеринка, понимаете? Мы договорились устроить себе праздник, и… Я не понимаю, почему все так закончилось. Богом клянусь, не знаю!

Он снова начал всхлипывать, закрыв разбитое лицо руками, а офицер поглядел на Хатча, словно хотел попросить разъяснений. Но Хатч ничего не мог сказать. Он не был отцом этого парня. Он не был ни офицером береговой охраны, ни полицейским, и это была не его проблема.

Когда Хатч так ничего и не сказал, офицер спросил, что он может добавить к рассказу юноши.

– Ничего, – коротко ответил Хатч.

– Может быть, вы видели или слышали, как они ссорились?

– Нет. Я видел только, что им очень хорошо втроем. Офицер снова повернулся к молодому человеку:

– Насколько мне известно, близкие друзья не набрасываются друг на друга без причины. Даже если перед этим они очень много выпьют. Они могут, конечно, сгоряча сцепиться, но такие ссоры обычно быстро заканчиваются, не так ли?

– Наверное, – мрачно ответил юноша.

– Вот почему я хочу, чтобы ты рассказал все. Слышишь меня?! Из-за чего вы сцепились? Парень с трудом сглотнул.

– Он… просто напал на меня.

– И все?

– И все.

– Почему?

– Но послушайте, я ведь только защищался! Клянусь!.. – пробормотал юноша. – Я не хотел с ним драться, это была просто вечеринка.

– Почему твой друг напал на тебя?

Молодой человек покачал головой:

– Не знаю.

– Ты врешь, сынок, и мы оба это понимаем. Ты знаешь, почему твой друг бросился на тебя. Скажи мне… Что рассердило твоего лучшего друга настолько, что он накинулся на тебя с кулаками?

Молчание длилось, наверное, добрых полминуты, потом юноша что-то пробормотал себе под нос.

Хатч не был уверен, что расслышал правильно. Ему помешал первый удар грома, от которого задребезжало стекло в единственном окне. Кроме того, ему еще никогда не приходилось слышать такого странного ответа.

Должно быть, офицер береговой охраны подумал так же. Покачав головой, он подался вперед, чтобы лучше слышать.

– Повтори-ка, что ты сказал, сынок…

Молодой человек выпрямился и вытер нос тыльной стороной ладони. Потом он откашлялся и несколько раз моргнул здоровым глазом.

– Он завидовал мне, – произнес он. – В этом все дело. Зависть – вот причина, по которой он на меня напал…

П.М.Э.

Остров Санта-Анна, Джорджия.

Февраль 2001 года

1

– Он просто обязан где-то быть!.. – Марис Мадерли-Рид нетерпеливо постучала карандашом по блокноту, на котором успела нарисовать полтора десятка звездочек и заштрихованных треугольников и набросать примерный эскиз обложки для новой книги.

– Вы сказали – П.М.Э., правильно?

– Совершенно точно.

– Прошу прощения, мэм, но в справочном регистре Джорджии нет таких инициалов. Я проверила дважды.

Идея эскиза обложки к мрачноватому повествованию автора о его отношениях с приемной дочерью пришла в голову Марис, пока она ждала ответа телефонистки.

– А в соседних штатах?

– Увы, мэм. Я проверила базы данных по всем Соединенным Штатам.

– Может быть, эти инициалы принадлежат не частному лицу, а означают фирму или учреждение?

– Я заглянула и в «Желтые страницы», мэм.

– Значит, П.М.Э. – владелец незарегистрированного но мера?

– Не исключено. Под этими инициалами или аббревиатурой у нас абонентов нет. Это все, что я могу сказать, мэм. Если бы у вас была хотя бы фамилия…

– К сожалению, фамилии я не знаю.

– Тогда, к сожалению, больше я ничем не могу помочь.

– И все равно – спасибо…

Положив трубку, Марис некоторое время разглядывала свой эскиз, потом энергично перечеркнула его несколькими жирными линиями. Какой бы роскошной ни вышла обложка, сама книга ей не нравилась. Недвусмысленный подтекст этого опуса ее смущал и раздражал, и Марис опасалась, что многие читатели разделяли бы ее чувства.

Однако редактор, работавший с рукописью, был уверен, что издательству следует непременно приобрести право на издание. Тема практически гарантировала книге скандальную популярность, многократные приглашения на телевизионные передачи и радио-шоу, отзывы в газетах и журналах и, возможно, телевизионную экранизацию, что практически означало бесплатную рекламу. Но даже если бы книга и не сделала сенсации, затронутая в ней щекотливая тема способна была обеспечить стабильные продажи. Все члены издательского совета «Мадерли-пресс» были согласны с редактором, и Марис оставалось только подчиниться. Точнее, она не стала возражать слишком категорично, а это означало, что теперь Марис могла при случае потребовать от издательского совета ответных уступок.

А такое одолжение ей могло понадобиться. Марис поняла это, как только дочитала до конца пролог романа «Зависть», обнаруженный ею в стопке неотрецензированных рукописей. Рукописи эти валялись в ее кабинете месяцами, занимая целых три полки в стенном шкафу и собирая пыль в ожидании дня, когда личное расписание позволит Марис просмотреть их и… отправить разочарованным авторам стандартное письмо с отказом. Каждый раз Марис очень живо представляла, как начинающие писатели, злясь и чертыхаясь, читают эти стандартные и не оставлявшие никаких надежд ответы, и чувствовала себя обязанной уделить каждому из авторов хотя бы пятнадцать минут своего времени.

Кроме того, она никогда не забывала, что среди кучи макулатуры может оказаться новый Стейнбек, Фолкнер или Хемингуэй. Шансов, конечно, было ничтожно мало, но какой редактор не мечтает в душе о подобной возможности?