Пламя страстей

Ли рассмеялась вместе с ним.

– Чтобы понять, тебе надо быть матерью. Напомни мне поблагодарить Амелию за то, что она показала нам, как надежно усадить ребенка в высокий стул.

После ресторана они в тихой и интимной обстановке проводили остаток вечера, хотя Чад всегда уходил рано. Расставание было для них всякий раз тяжелым испытанием, и они подолгу не могли оторваться друг от друга. Но Чад не заходил дальше нежных поцелуев и крепких объятий. Как будто он хотел доказать ей, что их сексуальная совместимость отнюдь не является единственной причиной, по которой он хочет на ней жениться.

Сидя в обнимку на диване, они смотрели телевизор, хотя едва ли она могла бы потом сказать, о чем была передача. Она знала только одно – что он рядом, что в его объятиях ей хорошо и надежно. Его присутствие привнесло в ее жизнь какое-то новое измерение, подняло ее на новый уровень и сделало неизмеримо богаче.

Но в силу ее упрямства, теперь, когда она стала зависеть и получать удовольствие от тех благ, которые он принес в ее жизнь, она стала и негодовать по этому поводу.

Он ходил с ней в магазин и брал Сару на плечо, когда ей надоедало ехать в коляске. Ли сама себе не хотела признаться, насколько легче становилась жизнь, когда все делалось не в две руки, а в четыре. Он забирал мешки с продуктами из багажника и раскладывал их по шкафчикам, пока она занималась капризничающим ребенком. Раньше Ли приходилось жертвовать одним делом ради другого. В конечном счете они оба доставались ей.

Она привыкала опираться на него в своих повседневных заботах и, когда его не было, безумно страдала. Мягко и неназойливо он убеждал ее, что пора отбросить отговорки и как можно скорее выходить за него замуж.

И все же ей не хотелось отдавать себя ему целиком. Ведь какой-нибудь один только телефонный звонок – и он рванется от нее на долгие месяцы. Стоит ей выйти за него, и она наверняка будет не в силах отпускать его на тушение пожара. Тогда она будет жить в постоянных муках, гадая, вернется ли он на этот раз. Он поклялся ей, что случиться ничего не может, и он непременно вернется, что бы ни произошло. Так же говорил и Грег. Она не знала, хватит ли у нее сил переживать всю эту неопределенность снова и снова.

Более того, она не была уверена, что впишется в компанию его друзей. Без сомнения, они будут удивлены, что Чад, который, по всей вероятности, мог бы выбрать любую Женщину, вдруг предпочел вдову с ребенком. Она была всего лишь дочерью авиационного офицера. Что скажут на это его друзья? Одеваясь на пугающую ее вечеринку в пятницу, она вновь и вновь думала об этом.

Чад говорил ей, что прием будет неофициальный, поэтому она надела хлопчатобумажную юбку „миди“ с широкой оборкой по подолу, коричневые кожаные сапоги и белую блузку в стиле начала века с широкими сужающимися книзу рукавами и высоким, отделанным кружевами воротничком. Сару она одела в хлопчатобумажный комбинезон.

– Выглядите вы обе просто потрясающе, – сказал Чад, едва Ли открыла ему дверь. – Но ты немного перестаралась.

На нем самом были джинсы, ботинки, ковбойка и замшевый пиджак.

Когда Чад припарковал машину у величественного дома, стоящего на участке в несколько акров сразу за городской чертой, вечеринка уже была в разгаре. Позади дома Ли с удивлением увидела сарай – красиво покрашенный, современный, – но все же сарай.

Она недоверчиво взглянула на Чада. Он ухмыльнулся.

– Пошли же.

Неся ребенка в одной руке, а сумку с пеленками в другой, он ввел ее в сарай, где собралось несколько десятков человек, уже разгоряченных танцами в стиле кантри. В углу огромной комнаты высилась эстрада, на которой грохотали три музыканта.

– Чад!

Каким-то образом хозяйке удалось перекричать оркестр, смех и громкие голоса. Пробираясь сквозь толпу, она дружелюбно улыбалась им. Хотя пальцы ее были унизаны кольцами с огромными бриллиантами, она была одета в джинсы и рубашку, украшенную бахромой по кокетке и рукавам. Ее джинсы были не из модной лавки, а обыкновенные рабочие ковбойские джинсы.

– Ты, как обычно, с самыми красивыми девушками! – воскликнула она громко, обнимая одновременно и Чада и Сару. – Привет! – обратилась она к Ли.

Чад представил Ли хозяйке и ее мужу, который присоединился к их компании, неся в мясистой руке бутылку пива с длинным горлышком. Он так сердечно тряс Ли руку, что она у нее заболела.

– Идите познакомьтесь с остальными, – сказал он Ли и повел за собой. Ей оставалось лишь покорно наблюдать, как хозяйка дома забрала Сару из рук Чада.

– Идите, идите, я хочу познакомиться с Сарой.

В течение следующих тридцати минут Ли знакомили с десятками людей, и все они приветствовали ее столь же дружелюбно, как и первая пара. Время от времени она оборачивалась, пытаясь найти взглядом Сару. Всякий раз она обнаруживала ее на других бережных руках либо под пристальными взорами группки детей постарше. По ее смеху и счастливой улыбке Ли было понятно, что Сара упивается новой компанией и тем вниманием, которое ей здесь уделяется.

Ли понемногу расслабилась. Эта толпа не вызывала у нее робости. Совсем наоборот. Ей сказали, что кое-кто здесь работает вместе с Чадом. Другие же были его старые школьные друзья. Много было и нефтяников. Был один врач. Другой – президент какого-то банка. Однако с виду казалось, что здесь нет никого из сферы бизнеса. Они собрались, чтобы хорошо провести время, и она очень быстро оказалась вовлечена в общее веселье.

– Ну как, веселишься? – Чад подошел к ней сзади во время небольшой паузы в оживленной беседе, которую она вела с молодой женщиной, матерью двоих близнецов всего на несколько месяцев старше Сары. Он обхватил ее руками и прижал к себе.

Она слегка повернула к нему голову.

– Да, – сказала она, удивляясь сама себе. – Так и есть.

– Я рад, что хоть одному из нас весело, – прорычал он тихонько ей на ухо. Она резко повернулась.

– А тебе – нет?

– Нет, конечно. Ведь я тебя за целый вечер ни разу не поцеловал.

И не успела она опомниться, как его рот отыскал ее губы и приник к ним в жарком поцелуе. Поцелуй длился недолго, но у нее перехватило дыхание. Когда он отстранился, ее слегка качнуло. На лицах окружающих расплылись улыбки, а одобрительные свистки заставили Ли покраснеть.

– Давай потанцуем, – сказал Чад, беря ее за руку и поворачивая к свободному месту в середине сарая, которое выполняло роль танцплощадки.

Сара сидела на коленях у какой-то бабушки, опершись на ее обширный живот. Женщина держала ее ручки и хлопала ими в такт музыке.

Ли Слегка засомневалась, когда увидела, как пары танцующих смыкают руки, образуя общий большой круг.

– Чад, я так не умею, – сказала она, показывая на начавшийся быстрый танец, на первый взгляд довольно сложный.

– „Хлопковый Джо“?

– В балетной школе, куда меня водила моя мать, такому не учили.

– Уверяю тебя, здесь не требуется никакого особенного искусства, – рассмеялся он. – Это совсем не трудно. Держись только за меня крепче.

Спустя двадцать минут они пробирались с танцплощадки в уединенный уголок. Ли задыхалась, прижимая руки к груди. Она прислонилась к стене.

– Хватит, – пролепетала она. Чад промокнул лоб платком.

– Глоток прохладительного и немного перекусить – и ты будешь готова повторить. Она взглянула на него с сомнением.

– Такой разминки у меня не было с тех пор, как… да нет, пожалуй, не было никогда.

Он приблизился к ней и крепко обнял, и они вместе тихонько рассмеялись. Запах его одеколона подействовал на нее одуряюще. Его сильные руки начали бродить по ее спине, а губы перебирали волосы.

– Как тебе мои друзья?

Она подняла лицо и взглянула на него.

– Очень, очень нравятся.

– Ты им тоже понравилась. Но если кое-кто из этих ребят не перестанет на тебя пялиться, мне придется их поучить.

– Поучить чему? – спросила она хрипло. Его взгляд показался ей таким возбуждающим, что ее и без того разгоряченная кровь закипела еще сильней.

– Тому, что ты принадлежишь только мне, чтобы ни у кого не оставалось сомнений на этот счет. Тому, что это я тебя нашел, у меня серьезные намерения, а для всех остальных ты табу. Вот чему я хочу их поучить.

Он глубоко и страстно поцеловал ее, запустив язык ей между зубов и наматывая ее волосы на кулак. Она чувствовала, как в нем горит желание и как оно передается ей. Когда наконец они оторвались друг от друга, он еще разок нежно поцеловал ее в щеку и сказал: