Сладкая боль

– А как ты посмела стать женой старого негодяя, который имеет несчастье называться моим отцом?

– Он не негодяй! И прекрасно ко мне относится.

Ринк сердито фыркнул.

– Ну еще бы! Это ведь он подарил тебе жемчужные сережки и кольца с бриллиантами, да? Ты вышла в люди, маленькая замарашка. И живешь теперь в Укромном уголке. Помнится, когда-то ты призналась мне, что готова все на свете отдать, лишь бы поселиться в таком дворце, – Ринк склонился к ее лицу и издевательски добавил, зло оскалив зубы:

– Хочешь, я угадаю, что ты отдала моему отцу, чем расплатилась с ним за эту женитьбу?

Не помня себя, Каролина влепила Ринку пощечину. Удар был сильным, ладонь так и горела. Одно утешение – Ринку тоже, наверное, больно.

Он отшатнулся.

Ирония, сквозившая в его усмешке, взбесила Каролину, пожалуй, даже больше, чем откровенно издевательские слова.

– Это мое дело, что я ему отдала! Ты-то за двенадцать лет вообще ради него пальцем о палец не ударил! Тебя не интересовало, что он расстраивается, страдает от одиночества, тоскует по тебе…

Ринк вновь отрывисто хохотнул:

– Тоскует? Браво, Каролина! У тебя богатое воображение. – Он скрестил руки на груди и насмешливо покачал головой. – Но, увы, вынужден тебя разочаровать. Мой отец тосковать не способен. Тем более если речь идет обо мне.

– Ошибаешься. Он хотел тебя видеть.

– Да он с радостью от меня избавился! И я от него тоже, – резко возразил Ринк. – Ладно, давай обойдемся без сантиментов. Уверяю тебя, Роско они глубоко чужды. Это все иллюзии.

– Не знаю, из-за чего вы тогда поссорились, но теперь он смертельно болен, Ринк. Прошу, не усложняй нам жизнь. Она и без того нелегкая.

– Кому из вас пришло в голову меня вызвать: тебе или Грейнджеру?

– Так захотел Роско.

– И ты туда же, вслед за Грейнджером? Я вам не верю.

– Но это правда.

– Значит, отец что-то затевает.

– Господи, да Роско просто хочет увидеть сына перед смертью! – возмутилась Каролина. – Неужели этого недостаточно?

– Для Роско – нет. Он хитер, люди для него – марионетки. И если ему вдруг понадобилось, чтобы я увидел его при смерти, можешь не сомневаться, у него есть какая-то задняя мысль.

– Ты не должен так отзываться о нем. В конце концов, Роско – мой муж!

– Это твои трудности.

– Каролина! Ты с кем тут… О Господи! Ринк! – Хейни выглянула из дома и, завидев Ринка, бросилась к нему и так стиснула его в своих могучих объятиях, что, окажись на его месте кто-нибудь более хилый, он наверняка бы задохнулся.

Но Ринк лишь крякнул и крепко обнял ее в ответ. Каролина чуть не заплакала, глядя, как с его лица спадает презрительная маска и оно озаряется счастливой улыбкой. В золотистых глазах засветилась неподдельная радость.

– Хейни! Как я скучал по тебе!

– Если скучал, мог бы писать почаще, – проворчала Хейни, делая вид, что сердится.

– Каюсь, каюсь, – вздохнул Ринк, однако глаза его шаловливо поблескивали. Как в детстве, когда он таскал из буфета сладости, а она застигала его на месте преступления. Но ему всегда удавалось выйти сухим из воды.

Вот и сейчас Хейни расплылась в добродушной улыбке.

– А ты, значит, уже встретился с Каролиной?

– Ага. И мы даже успели с ней познакомиться поближе, – откликнулся Ринк, многозначительно поглядев на Каролину.

Но экономка этого не заметила.

– Какой-то ты худющий, – заявила она, придирчиво осматривая Ринка. – Наверное, плохо питаешься? Как не стыдно! Столько денег зарабатываешь, в газетах то и дело твои фотографии мелькают, а сам не можешь нормально поесть! Ладно, пошли в дом. Я как раз ужин приготовила.

– И ореховый торт. По запаху чую, – лукаво подмигнул Ринк, подталкивая Хейни к дверям.

– Торт я испекла просто так! Под настроение.

– Да ладно тебе, Хейни! Не притворяйся!

– А я и не притворяюсь. И жаркое из курицы я не специально для тебя приготовила.

Поселившись в Укромном уголке, Каролина поначалу чувствовала себя там чужой. Но со временем ей удалось подружиться с Лаурой Джейн и тем самым вызвать расположение Хейни. Однако теперь, прислушиваясь к скрипу старинного паркета под ногами Ринка и к отзвукам его голоса, доносившимся из гулкого зала с высокими потолками, Каролина вновь ощутила себя в этом доме непрошенной гостьей. Укромный уголок принадлежал Ринку, а не ей.

Когда она вошла в кухню, Хейни и Ринк уже сидели за круглым дубовым столом. Хейни щедрой рукой положила в тарелку Ринка двойную порцию.

Он с любопытством оглядел комнату и явно остался доволен.

– Надо же! Ничего не изменилось.

– Ну не совсем, – возразила Хейни. – Пару лет назад стены перекрасили, но я попросила мистера Ланкастера не менять цвет. Мне хотелось, чтобы к твоему возвращению все осталось по-старому.

Ринк поперхнулся и смущенно уставился в тарелку.

– Хейни… я ведь вернулся только на время. Пока отец не поправится…

Хейни, хлопотавшая у плиты, замерла и поглядела на Ринка, словно на шкодливого мальчишку.

– Хватит скитаться по свету, Ринк. У тебя есть дом, и живи тут.

Он прожег взглядом Каролину, но тут же опустил глаза и сердито буркнул:

– У меня здесь все равно никого нет.

– А как же Лаура Джейн? – тихо напомнила Каролина, усилием воли заставляя себя перешагнуть порог и войти в комнату.

Если она будет торчать в дверях, Ринк еще, чего доброго, решит, что ему удалось на-гнать на нее страху! В ее собственном доме! Да-да, в ее собственном доме, ведь Роско еще не умер, а пока он жив, она имеет право чувствовать себя здесь хозяйкой.