Нечаянная радость

Желание росло в Риа с каждым всасывающим движением его рта. Когда Маккензи расстегнул пояс на талии Риа и принялся спускать платье, единственное, против чего она возражала, так это его медлительность. Платье с блестками сверкающей волной легло у ее ног, и она переступила через него, оставшись только в поясе-трусиках, поддерживающем черные шелковые чулки, и туфлях на высоких каблуках.

– Санта-Клаус должен думать, что я был очень-очень хорошим мальчиком, – мягко произнес Тейлор.

Запустив все десять пальцев в пышные черные волосы Риа, он припал к ее губам долгим поцелуем. Потом, подхватив девушку на руки, отнес ее на кушетку. Не отрывая глаз от Риа, раскинувшейся на мягком мехе шубы, Тейлор разделся. Обнаженный и невероятно мужественный, он лег рядом с ней.

– Не секрет, что я хочу тебя. – Рука Тейлора скользнула в ее трусики. – А ты хочешь меня, Риа?

Тело ее говорило «да». Пальцы Тейлора погрузились в роскошество мягкой, бархатистой, вдруг сильно повлажневшей плоти. Но ему хотелось, чтобы этот прелестный, такой сексуальный ротик словами подтвердил ее желание.

– Скажи мне.

– Да, я хочу тебя.

Тейлор раздвинул бедра Риа. Она обвила его шею руками. Губы их встретились как раз в тот момент, когда его член, твердый, ровный и полный, глубоко вошел в нее, подобно экспрессу, врывающемуся в горный тоннель.

Глава 2

– Как это получилось? – Тейлор сдвинул темные брови, между которыми залегла складка.

– А отец никогда не беседовал с тобой, как мужчина с мужчиной, о птичках и пчелах? – язвительно спросила Риа. Складка между бровей Маккензи становилась все глубже, все мрачнее. – Если беседовал, то ты должен знать, как это получается. Прошло всего несколько минут, с тех пор как Риа переступила порог кабинета Маккензи и сообщила ему ошеломляющую новость. Но ему показалось, что прошла целая вечность. Напряжение росло: слой за слоем, подобно тому как образовывается вулканическая лава.

– Я хотел сказать, почему ты не предохранялась? – Маккензи проталкивал слова сквозь зубы, белоснежным барьером выстроившиеся за поджаты ми губами.

– А ты почему?

– Как правило, я это делаю. Я читаю газеты и следую публикуемым в них предостережениям.

– По-моему, ты прокололся.

– Это случилось, поскольку я был уверен, что любая здравомыслящая интеллигентная, сексуально активная женщина в эпоху сексуальной свободы пользуется какими-нибудь контрацептивами.

Зеленые глаза Риа сузились.

– Во-первых, – она подняла указательный палец с безупречным маникюром, – я не сексуально активная в том смысле, в каком ты это понимаешь. Сама не знаю, что на меня нашло в сочельник. Возможно, слишком много шампанского. Но не в моих привычках затаскивать в постель незнакомцев, и меня возмущают твои намеки на то, что я из таких дамочек. Во-вторых, – к указательному пальцу присоединился его средний собрат, образовав устремленное вверх подобие молодого побега на ветке, – я слишком слежу за своим здоровьем в целом, чтобы рисковать, принимая оральные контрацептивы. И в-третьих, – выпрыгнул безымянный палец, – никогда не считай что-либо само собой разумеющимся, если дело касается меня.

Чертыхнувшись, Тейлор поднялся из-за стола и подошел к расположенному за его спиной окну. Засунув кулаки в карманы и ссутулив плечи, Маккензи пристально посмотрел на Риа. Одного этого взгляда было достаточно для того, чтобы Тейлор вновь мысленно оказался на той самой кушетке в доме Риа и в ушах его зазвучали короткие легкие вздохи, издаваемые ею в момент оргазма. Как бы он хотел избавиться от этих волнующих галлюцинаций! Забыть мучительно приятный коктейль из запахов свежей елки, каминного дымка и женского тела.

Прошло восемь недель, а Тейлор все так же ясно помнил сладость объятий Риа под шубой, которой они, засыпая, укрылись. В этом было что-то от первобытных людей, спавших голыми под ворохом шкур, какой-то инстинкт, которому хомо сапиенс до сих пор оставался верен.

Сегодня же Риа Лавендер была одета в повседневный деловой костюм цвета морской волны с латунными пуговицами и красным кантом. Тейлор невольно подумал, есть ли под этим костюмом пояс-трусики, как тот, что был на ней в сочельник. Маккензи мог держать пари на свой только что полученный пост мэра, что кожа Риа была такой же теплой и шелковистой, как в тот вечер. И несмотря на то что волосы Риа сейчас были собраны в профессионально исполненный пучок на затылке, Тейлор почти ощущал их скольжение между его пальцев – каждую прядь, подобную черной бархатной ленте.

По правде говоря, Маккензи был даже рад появлению Риа. Точно несмышленый мальчишка, встретивший женщину, с которой впервые в жизни был близок, Тейлор испытал почти головокружение, когда голос секретарши в селекторе сообщил ему, что, согласно графику, на аудиенцию явилась мисс Риа Лавендер.

Да, Тейлор с нетерпением ожидал этой встречи, сгорая от любопытства, по какой причине Риа решила снова связаться с ним, и, надеясь, что визит не будет посвящен только бизнесу. Свой оптимизм Маккензи сдерживал мыслью, что, вероятно, Риа намерена предложить ему сотрудничество в реализации своего проекта. Но даже этот довод не мог подавить возбуждения, овладевшего Тейлором.

И вот Риа бьет прямо между глаз:

– Я беременна.

Просто невероятно! Подобные вещи не происходят со взрослыми мужчинами. С глупыми, прыщавыми пацанами – да. Но не с новоиспеченными мэрами. Либо это неудачная шутка, либо коварная ловушка.

Маккензи с подозрением посмотрел на Риа. К чему клонит эта дамочка? Тейлор все еще сомневался. На время он возьмет на себя роль адвоката дьявола и попытается выяснить истинную причину.

– А ты уверена, что беременна?

Риа раздраженно поменяла местами скрещенные ноги в черных шелковых чулках.

– Да.

– Исходя из последних месячных?

– Исходя из надежной научной методики, которой вчера утром пользовался мой гинеколог, – обиженно бросила Риа. – Я беременна, мистер Маккензи, и отцом ребенка являетесь вы.

Тейлор самодовольно улыбнулся:

– А здорово мы познакомились, а? Вопрос поразил Риа.

– На то и вечера с коктейлями, чтобы люди знакомились. Какое значение имеет то, как мы познакомились?

– Может, никакого. А может, решающее.

– Потрудись объяснить.

– Хорошо. – Повернувшись, Тейлор посмотрел в лицо Риа. – Последними выборами я приобрел себе массу врагов. Они сгорали от желания увидеть мое поражение, но я победил. Однако до приведения меня к присяге еще несколько месяцев. Примем как аргумент, что мои враги ищут возможность дискредитировать меня. В чем я наиболее уязвим?

– Ты всегда был таким параноиком? Маккензи проигнорировал замечание Риа и продолжал вить логическую нить:

– Я холостяк. Бликер женат на одной и той же женщине уже тридцать с лишним лет, и у него восемь детей и пятнадцать внуков. Бликер – рубаха-парень, солиден и надежен, как дядюшка Роджер. Во время выборов никому и в голову не придет совать нос в его личную жизнь. Я же на тридцать лет моложе и не женат. Стоит мне уйти с обеда или из бинго с дамой, – Маккензи хлопнул в ладоши, – и все начинают судачить о том, чем мы будем заниматься в постели.

Риа смахнула несуществующую пушинку с плеча и театрально взглянула на часы.

– Полагаю, что рассуждения эти приведут к какому-то выводу. В противном случае, я считаю, будет справедливо сказать, что меня интересует лишь, чем ты занимался в постели со мной, да и то только потому, что результатом этих занятий стал ребенок.

– Хорошо, хорошо, я действительно подвожу к выводу. – Маккензи присел на угол стола: одна нога в итальянском ботинке из мягкой кожи уперлась в красный ковер, другая медленно раскачивалась в воздухе. Тейлор обнял колено руками и, мерно раскачиваясь, смотрел прямо в глаза Риа, не в силах оторваться от двух изумрудов в пушистой оправе невообразимо длинных, изогнутых, темных ресниц. – Я полагаю, что наша встреча не была случайной, мисс Лавендер. Думаю, вам заплатили мои противники, желая скомпрометировать меня самым гнусным образом.

– У тебя с головой все в порядке?

– Ведь так обстоит дело?

Не в силах поверить собственным ушам, Риа помотала головой.

– Да ты же победил, придурок. Если здесь был политический заговор, он провалился сразу же после оглашения результатов выборов.

– Но я еще не приведен к присяге. Чтобы свалить меня, лучшего способа и не придумаешь: возникает забеременевшая женщина, утверждающая, что я – отец ее ребенка. Бликер начинает настаивать…

Речь Маккензи прервал смех Риа.

– Если бы я была провокаторшей, то избрала бы менее болезненный способ шантажа, а не выблевывала бы каждое утро свой завтрак в унитаз и не приходила бы с работы такой измотанной, что даже расчесывание волос на ночь становится невыполнимой задачей.