Свидание с убийцей

К тому же ему было очень скучно, а от скуки хотелось спать. Дважды он уже засыпал, просыпаясь от судорог.

Если он уснет и не будет охранять деньги, Карл будет сердиться, будет кричать на него и назовет идиотом. Майрон не хочет, чтобы Карл сердился. Карл его друг, его нельзя подвести.

Но ему было жарко и скучно. И немного страшно. С тех пор как Карл ушел, прошло уже много времени. Он сказал, что должен кое-что сделать.

– Помнишь, что я тебе говорил, Майрон? Чем займусь в первую очередь, когда выйду на свободу?

– Убьешь тех гадов, которые засадили тебя в тюрьму.

– Точно. Ну, один уже готов. Сесил. Надо замочить еще парочку. – Он проверил свой револьвер, прокрутив барабан.

Майрону нравилось, когда он это делал, потому что тогда Карл был похож на ковбоя из кино.

– Я не задержусь, Майрон.

Однако он замешкался. Сейчас ему уже пора бы возвращаться. А что, если с ним что-то случилось? Что, если его поймали? Что, если он вообще не вернется?

Эта мысль наполнила Майрона страхом. Он не знал дороги в Мексику. Как он распорядится украденными деньгами? Где будет ночью спать?

От страха Майрон еще больше вспотел. Он вытер рукавом пот, стекавший на глаза. Рубашка прилипла к телу, в паху чесалось. Руки Майрона стали мокрыми от пота. Он положил пистолет рядом с собой на сиденье и стал вытирать руки о штаны.

Если Карл за ним не придет, ему будет очень страшно. Но если он ослушается Карла, тот не на шутку рассердится. Он помнит, что Карл ему говорил.

– Вот какой у меня план, Майрон. Ты меня слушаешь? Ладно, хорошо. Я оставляю деньги здесь, с тобой. Деньги, которые мы взяли в банке, помнишь?

– Я помню, Карл.

– Отлично. Они в сумке, понятно?

– Понятно.

– Я не могу взять их с собой, потому что человек со спортивной сумкой сразу привлечет к себе лишнее внимание. Так что я должен ее здесь оставить. Понимаешь?

– Конечно, Карл.

– Смотри не засни.

– Нет, Карл.

– Ты будешь охранять деньги. Ты должен никого к себе не подпускать. Где твои пушки?

– Здесь, Карл. – Он приподнял вверх пистолет, который держал в руке, чтобы показать его Карлу. Заряженный дробовик лежал у него на коленях.

– Превосходно, – сказал Карл, и Майрон ощутил прилив гордости. – Теперь, если кто-нибудь подойдет к машине, стреляй.

– Хорошо, Карл.

– Смотри, Майрон. Это важно. Не разговаривай, ничего не делай – просто стреляй в любого, кто подойдет.

– Хорошо, Карл. Можно мне выпить коки?

– Конечно.

Карл положил на сиденье упаковку с шестью банками коки.

– Куда ты идешь, Карл?

– Я уже тебе говорил, Майрон. Мне надо кое-что сделать.

– А можно мне с тобой?

– Господи!

И он вздохнул так, как всегда, когда начинал злиться, и пробормотал что-то насчет того, что Майрон похож на страшилище с ярмарки и что если куда-то с ним идешь, то нужно обязательно прихватывать с собой «узи».

Майрон не знал, что все это означает, но Карл так сказал, поэтому он остался в машине, чтобы охранять деньги, лежавшие в багажнике, и стрелять во всех, кто подойдет.

Но Карл ушел и до сих пор не вернулся. Майрону было страшно. Он боялся остаться один. Если Карл не вернется, он пропал. Он не знает, как пересечь границу и найти себе сладкую мексиканскую письку. Он посмотрел туда, где в последний раз видел Карла, надеясь, что тот уже возвращается. Но там никого не было.

Майрон закусил нижнюю губу. Затем, снова вытерев пот со лба, оглянулся и посмотрел назад.

То, что он там увидел, привело его в ужас.

Замедляя скорость, к нему подъезжала машина.

45

«Как все изменилось за последние двадцать четыре часа», – подумал Эмори Ломаке.

Вчера он насилу дождался, когда кончится рабочий день и он сможет уйти зализывать раны, которые нанес ему человек по имени Джек, напавший на него в его собственном кабинете. Поджав хвост, он поплелся домой, где проглотил несколько таблеток аспирина, чтобы избавиться от головной боли, которую причинило ему выпитое за обедом пиво. К несчастью, он затем еще усугубил ситуацию несколькими бокалами бурбона. Он не умеет пить, так что бурбон привел его в ужасное состояние.

Потом еще эта буря. Каждая вспышка молнии, каждый удар грома болью отдавались у него в голове. Однако, если не считать усилившейся головной боли, сама по себе буря его не особенно взволновала.

Он не заметил, как шквальный ветер сорвал с его окна ставни и погнал по улице его мусорные баки. Он не знал, что дождь переполнил сточные канавы и залил гараж с его драгоценным «Ягуаром». Он ничего не знал о торнадо до тех пор, пока утром радиобудильник не сообщил ему о происшедшем.

Пока буря неистовствовала в его округе, Эмори все пил и пил, иногда плача от жалости к себе, иногда цепенея от страха при воспоминании о том, к чему могут привести его махинации, но все время негодуя при мысли о тех оскорблениях, которые нанес ему ковбой Джек.

Теперь, сидя в комфортабельном салоне своей машины, которая мчалась по дороге, ведущей на ранчо Корбетта, он уже в сотый раз спрашивал себя: за кого принял его этот тип, посмевший так с ним разговаривать? Он без приглашения вошел в его кабинет. Он угрожал ему телесными повреждениями – приставив нож к горлу, ни больше ни меньше! Господи, какая наглость!

По сравнению с ним этот Джек вообще никто. Пусть он физически крепок и рожа у него как на рекламе «Мальборо» – парень же гол как сокол!

Эмори никак не мог понять, как он позволил этому ничтожеству побить его на его собственной территории.

Конечно, здесь сработал фактор внезапности. Мерзавец застал его врасплох. Несомненно, это одна из причин, по которым Эмори так быстро сдался.

Другая же заключалась в том, что он только что провел неприятную встречу с Коннотом и компанией, на которой надавал этим шишкам трудновыполнимых обещаний.

Упоминание о Джесси Гарсии тоже сыграло свою роль, но откуда Эмори знает, что Джек с ним вообще встречался? Эмори никогда не слышал, чтобы Гарсия когда-нибудь сдавал кого-то из своих клиентов. Боясь повредить своей деловой репутации, он вряд ли станет это делать сегодня – даже ради священной памяти дяди-сапожника.