Любимая

Он включил стоящую рядом с кроватью лампу, и оба они на секунду зажмурились от яркого света. Жестом пригласив Джулию присесть, Крэндалл быстро сдернул рубашку с единственного в комнате стула.

– Извини, – произнес он. – Моя жена – бывшая жена – всегда говорила, что я растяпа и, по всей видимости, была права.

Джулия присела на стул. На ней были коротко обрезанные джинсы, в которых ее загорелые ноги казались еще длиннее.

– Бывают качества и похуже.

– Только не для Синди. Для нее даже хладнокровный убийца не так страшен, как недотепа.

Крэндалл устроился на краю кровати. Его недавно вымытые волосы падали на плечи. Он машинально потянулся за резинкой и принялся собирать их в хвостик.

– А еще ей не нравилась моя прическа, – неизвестно почему признался он. В номере мотеля, где на полу лежал выцветший ковер, а все вокруг заливал лунный свет, подобная откровенность показалась ему вполне уместной.

– Зря, – заметила Джулия. – У тебя очень красивые волосы.

Комплимент смутил их обоих, и Джулия торопливо проговорила:

– Хороший выдался денек, правда? Крэндаллу передался ее энтузиазм, тем более что он и сам был доволен раскопками:

– Согласен, хотя немного странно так волноваться из-за того, куда приведет этот туннель.

– Ладно, тогда я немного странная.

– Я тоже.

– Как ты думаешь, где находится другой выход?

Крэндалл пожал плечами:

– Скоро выясним.

– Ага, – эта перспектива воодушевила Джулию. – Правда, здорово, что под собором обнаружили этот секретный ход?

– Немного страшновато, – Крэндалл, наконец, сумел высказать вслух то, что тревожило его с самого начала раскопок.

Улыбка Джулии погасла.

– И это тоже. Интересно, зачем священникам понадобился тайный подземный ход?

Это странно.

– Вот именно. Джулия снова улыбнулась:

– Вот за это я и люблю прошлое. В нем столько восхитительных загадок!

На этот раз улыбнулся и Крэндалл:

– Именно об этом я размышлял, лежа здесь.

– Мы просто два сапога – пара.

– Я бы назвал нас весьма странными сапогами.

Джулия хихикнула, и ее смех понравился Крэндаллу. Кроме того, его привлек мерцающий свет, зажегшийся в ее карих глазах.

– Если ты пообещаешь никому не говорить, я доверю тебе один секрет.

Крэндалла пленило озорное выражение, появившееся на лице Джулии. Эта женщина, обладавшая завидным уровнем интеллекта, женщина, которой, должно быть, уже около тридцати, внезапно показалась ему шаловливым подростком. Крэндалл, чувствуя себя таким же юнцом, усмехнулся и перекрестился:

– Ни единой душе не скажу, – заговорщически прошептал он.

– Временами мне кажется, что я жила раньше, – прямо заявила она. – Знаешь, переселение душ и все такое. Я просто помешана на всем старом, и у меня то и дело возникает чувство, что что-то из того, что я вижу, говорю, делаю, я уже видела, делала и говорила раньше. Я знаю, что изредка это бывает со всеми, но я испытываю это постоянно. Это очень сильно. Некоторые вещи я просто знаю. Например, знаю, что раньше жила в Новом Орлеане. В большом красивом доме. – Тут она рассмеялась: – Почему у всех такая роскошная прошлая жизнь? Почему никому не кажется, что он был бедняком, уродом, словом, никем? Почему никто не был слугой в большом красивом доме, а непременно был его хозяином или хозяйкой? – Неожиданно улыбка сбежала с ее лица. – Ты думаешь, что я сошла с ума?

– Нет. Я думаю, что ты одна из самых восхитительных женщин, которых мне только доводилось встречать.

По всей видимости, столь неожиданный ответ застал Джулию врасплох. Она честно призналась:

– Некоторое время мне казалось, что мы неравнодушны друг к другу.

– Мне тоже. Это правда. Просто у меня кое-какие личные проблемы, в которых необходимо разобраться.

– Не могу ли я чем-нибудь помочь?

Крэндалл хотел, было рассказать ей о своем недавнем открытии, о том, что, как оказалось, он был усыновлен, но промолчал. Он не был уверен, в чем тут дело, наверно, лишившись прошлого, он лишился опоры. Он не мог чувствовать себя по-прежнему. В данный момент ему нечего было предложить женщине, кроме смятения и сомнений.

– Нет, – покачал он головой. – По крайней мере, не сейчас.

– Если ты передумаешь, – отозвалась она, – я буду рядом.

Он кивнул, и в комнате воцарилась тишина.

В блеклом свете Крэндаллу показалось, что Джулия прелестна. Не красива, но очень мила. Она была привлекательной и цельной натурой. И честной. В этом крылась ее сила. Так что если Джулия утверждает, что жила раньше, то, черт возьми, Крэндалл верит ей.

– Знаешь, мне, кажется, пора идти, – открыто заявила она, отводя взгляд от голой груди Крэндалла, поросшей золотистыми волосками.

Они одновременно встали и направились к двери. Крэндалл открыл дверь. Даже ночью было жарко как в печке. Нестерпимо ярко светила луна.

– Спокойной ночи, – Джулия повернулась к Крэндаллу.

– Спокойной ночи, – ответил Крэндалл. Когда она направилась в свою комнату, он смотрел ей вслед и неожиданно почувствовал себя одиноким. Он не мог вспомнить, когда последний раз чувствовал себя так. Даже после развода, пошатнувшего его уверенность в себе, он не так страдал от одиночества.

– Джулия! – окликнул он.

Она остановилась.

Он пошел к ней. Бетонный пол под его босыми ногами был теплым. Он ощущал скрытую чувственность в Джулии… и в себе. Не дотрагиваясь до нее, он склонил голову и коснулся губами ее губ. Ее губы оказались мягкими, теплыми, чуть приоткрытыми. Он прижался к ним… и неожиданно отпрянул, словно не доверяя себе.

– Дай мне время, – попросил он.