Если верить в чудеса

И все теперь смотрели на нее.

«Конечно же они смотрят, Женевьева. Именно это и делают мужчины, когда разодетая девушка входит в подобное место».

Господи, даже внутренний голос счел это ошибкой!

Комок подступил к горлу. Она хотела развернуться и немедленно выйти. Но было слишком поздно. К ней уже шел мужчина. Нет, не шел. Развязно шагал, если быть точным, уверенной, медленной походкой, которая более чем шла к его ленивой улыбке.

Темные глаза, волосы цвета черного кофе, густые и длиннее, чем должны быть волосы у мужчины. Ей неожиданно захотелось запустить в них ладони…

И он был высоким.

И высоким, и стройным, и мускулистым…

Она почти почувствовала резкие очертания мышц на его широких плечах, руках, груди…

Ее щеки вспыхнули.

Дженни оглядела его старые сапоги, обтрепанные джинсы и футболку, облегающую торс.

Их глаза встретились.

Она была высокой, но даже на шпильках ей пришлось задрать голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

Мужчина улыбнулся. И у Дженни пересохло во рту.

Он был бесподобен.

– Солнышко, – произнес он хриплым голосом, – что же ты так долго?

– Прости?

Его улыбка перешла в ухмылку. Разве могут быть ухмылки возбуждающими и сексуальными? О да!

– Если хорошо попросишь, – ответил он и затем, без всякого предупреждения, привлек ее к себе и поцеловал.

Глава 3

Трэвис любил девушек.

В постели, конечно. Секс был одним из лучших удовольствий жизни. Но они нравились ему и иначе.

Их запах. Их нежность. И эти улыбки, словно у Моны Лизы, способные заставить мужчину теряться в догадках часы или даже дни напролет.

В мужских спортивных раздевалках он узнал – некоторым мужчинам поцелуи кажутся лишь помехой на пути к самому главному.

Но не ему!

Поцелуи заслуживали много времени. Ему нравилось исследовать вкус, шелк губ, ощущать, как они отвечают его движениям.

Но сегодня все это не имело значения.

Хоть блондинка и была симпатичной, но поцелуем все и следовало закончить. Это всего лишь способ избежать драки, чтобы во Франкфурте не выглядеть так, будто провел десять раундов против завсегдатаев именно такого бара.

Если повезет, он справится с задачей.

В барах повсюду случались вещи куда невероятнее неожиданного, но вполне обычного поцелуя. Кроме того, девушка, выглядевшая так, пришедшая в подобное место, не могла быть глупа и невинна.

Трэвис мог предположить – она просто ищет кого-нибудь поэкзотичнее на ночь.

В любом случае он не был намерен давать ей или толпе вокруг достаточно времени, чтобы обдумать произошедшее.

Он ее поцелует, затем выведет на улицу, где и объяснит: это было всего лишь игрой. Заодно Трэвис поблагодарит за помощь и извинится за свой поступок… Ну, или, возможно, – всего лишь возможно! – она рассмеется вместе с ним и, кто знает, скрасит ему вечерок?

Итак…

Важнее всего было сразу поцеловать ее, так что Трэвис нацепил свою лучшую улыбку, ту самую, которая никогда не подводила его с девушками, прижался к ней, сомкнул ее в объятиях и…

Ее глаза округлились. Она уперлась ладонями в его грудь:

– Ты что вообще делаешь?!

Трэвис показал ей. Он поцеловал ее.

Примерно секунду он был уверен – план удался.

Да, конечно, девушка напряглась, сказала «ф-ф-ф» или что-то очень похожее, но это было нормально.

Она будто бы обезумела.

Приятно было бы думать, что она обезумела в его объятиях от удовольствия.

Но нет!

Она напоминала сестру Эм, которая как-то нагнулась подобрать компакт-диск, но вместо него вдруг обнаружила в своей ладони милейшего тарантула.

Блондинка в его объятиях дергалась как сумасшедшая. Колотила по его плечам кулачками. Повторяла «ф-ф-ф» снова и снова, снова и снова, снова…

Кто-то засмеялся. Кто-то спросил, что он творит.

Кто-то ответил:

– Да если б я знал!

И Трэвис понял: у него проблемы.

– Я не собираюсь причинять тебе боль, – прорычал он, едва отрываясь от поцелуя.

– Ф-ф-ф!