Десять столпов буддизма

Десять Наставлений

Благие Обеты

Введение

Буддийский Орден «Триратна» был основан в Лондоне в 1968 году. Сегодня мы собрались, чтобы отметить его шестнадцатую годовщину или, как многие говорят, шестнадцатый День рождения. Даже не обладая развитым воображением, можно придать особое значение тому факту, что Орден просуществовал именно это число лет. Дважды восемь дает шестнадцать, и четырежды четыре – тоже шестнадцать, а четыре и восемь традиционно считаются числами, символизирующими устойчивость и стабильность. Шестнадцать в сумме дают также числа десять и шесть, которые также имеют свое значение. В добуддийской индийской традиции явление и предметы часто формировались в группы числом шестнадцать или кратным ему. Наиболее яркий пример этому – шестнадцать «чисел» Луны. Упоминания о шестнадцатой части встречаются и в буддийской литературе. Так, в собрании сутр Итивуттака Будда провозглашает:

(1 Minor Anthologies of the Pali Canon Part II. Перевод F.L. Woodward (Pali Text Society, London 1948), стр. 130).

Вероятно, наиболее известной группой, состоящей из шестнадцати персонажей, в буддизме являются шестнадцать Архатов, мифических существ, действующих на протяжении веков и периодически продвигающихся в постижении Учения (Сасана).

Однако, для многих людей, связанных с Триратной, будь то члены Ордена, митры или друзья, число шестнадцать чаще всего ассоциируется с образом Бодхисаттв. Манджушри, Авалокитешвара и остальные Бодхисаттвы описаны в литературе и представлены в изобразительном искусстве буддизма в образе прекрасных шестнадцатилетних индийских принцев, облаченных в дорогие шелка и убранных драгоценными камнями. Им по шестнадцать потому, что в Индии этот возраст ассоциируется с периодом достижения полного развития физических и духовных качеств человека, расцветом мужской красоты и силы и готовностью к взрослой жизни. В западном представлении в этом возрасте человек обретает способность судить обо всем самостоятельно, становится взрослым. Таким образом, в индийской традиции шестнадцатый день рождения имеет такое же значение, как и двадцать первый на Западе. Разница в пять лет возникает, безусловно, потому, что в Европе и Северной Америке взросление происходит медленнее, чем в регионах с более теплым климатом.

Празднуя шестнадцатый День рождения Ордена, мы как члены этого Ордена, отмечаем наше коллективное взросление как Духовной Общины. Мы достигли возраста независимого суждения. Мы стали взрослыми. Мы превратились – по крайней мере, коллективно – из детей во взрослых. Теперь у нас есть собственный ключ от входной двери и свобода уходить и возвращаться по собственному усмотрению. Однако, празднуя свое взросление, нам не стоит забывать, что мы, хотя и буддисты, в большинстве своем остаемся людьми Запада, и что у нас, как у Ордена, духовное созревание подобное физическому и духовному созреванию шестнадцатилетнего индийского юноши, может отнять еще несколько лет. Возможно, только к своему двадцатиоднолетию наш Орден станет, на мирском уровне, явным отражением тысячерукого и тысячеглазого шестнадцатилетнего Авалокитешвары.

И все же, сегодня наш шестнадцатый день рождения, то есть день нашего официального совершеннолетия, хотя, возможно, мы и отстаем немного в развитии. Частично поэтому я решил, что нам не просто стоит собраться по этому поводу в возможно более полном составе, но и что мне нужно в процессе празднования прочитать лекцию или какой-либо труд. Нам не так часто удается собраться всем вместе. Большинство членов Ордена обычно очень заняты, есть некоторые проблемы с приездом и размещением, но определенным утешением служит тот факт, что все же настолько большой группе удалось собраться здесь сегодня, в особенности потому, что нам не удалось организовать Собрание, которое обычно проводится раз в два года. Так что, первое из условий стабильности Ордена, определенных Буддой незадолго до его вступления в Паринирвану, общее число которых составляет семью семь минус один, а именно, что общее собрание должно проводиться регулярно при максимально большом числе участников, нами выполняется, по крайней мере, в определенной степени. И естественно, мы не забываем сегодня и о тех членах Ордена, которые не смогли присоединиться к нам сегодня, но которые, без сомнения, также празднуют наше шестнадцатилетие. Мы помним, что нас с ними постоянно связывают наша общая преданность Трем Драгоценностям и всепроникающий дух метты, который, пронизывая пространство и время, объединяет сердца и умы в едином всемирном духовном братстве.

Поскольку я решил прочесть лекцию или какой-либо труд, я объявил, что готов услышать любые предложения относительно их темы. И они поступили. От предложения поговорить о том существует ли философский термин, определяющий природу буддизма, как, к примеру, «монотеизм» определяет природу христианства и ислама, до предложения посвятить свое выступление Праджне в смысле «неуспокоения», смысле, который, по мнению члена Ордена, высказавшего это предложение, пронизывает Сутру Сердца. Однако мое выступление не будет посвящено ни одной из этих тем, хотя я надеюсь, что смогу сказать хотя бы несколько слов о каждой из них, в какой-то момент в том или ином контексте. Поскольку мне не часто доводится лично обращаться к вам, собравшимся в таком числе, сегодня, в день нашего шестнадцатилетия, я хотел бы поговорить о вещах, фундаментально важных для всего Ордена. После некоторых раздумий я принял решение, что темой моего выступления станут Десять Наставлений, то есть десять акусала-дхамм, от которых обещают воздерживаться, и десять кусала-дхамм, которым обещают следовать при посвящении в Буддийский Орден «Триратна».

Я выбрал эту тему по трем основным причинам. Во-первых, потому, что, несмотря на всю важность рассматриваемого предмета, я никогда, насколько припоминаю, не посвящал ему целой лекции. Во-вторых, с течением времени, мне открывается все яснее и яснее, насколько глубоко значение и насколько существенно влияние – как теоретическое, так и практическое – каждого из, казалось бы, простых Наставлений. И, в-третьих, я хотел еще раз подчеркнуть наш принцип «больше и больше меньшего и меньшего», то есть принцип, следуя которому мы стараемся по возможности глубже проникнуть в так называемые элементарные учения буддизма, в противоположность тому, чтобы скорее перейти к учениям более сложным. Причем это тем более важно в свете нашего сегодняшнего торжества. Как я отметил ранее, нам теперь шестнадцать и мы достигли возраста, когда способны принимать независимые решения. Мы теперь взрослые. Но я также сказал, что мы, как Орден, еще не можем чувствовать себя настолько взрослыми, как подсказывает наш возраст. Один из признаков отсутствия зрелости – индивидуальной или коллективной – является ощущение освобождения от, так сказать, ходунков и нежелание повторять уроки, усвоенные в детстве. Используя термины буддизма, это означает возможность пренебречь его «элементарными» учениями, то есть в большинстве случаев – этическими учениями, выраженными, к примеру, в Пяти, Восьми или Десяти Наставлениях. Но сегодня я хотел бы поговорить о Десяти Наставлениях не потому, что я начал это замечать, а скорее для того, чтобы предупредить подобное явление.

Надеюсь, никто не испытывает разочарования. Также надеюсь, никто не ожидал от меня выступления о чем-то более сложном и эзотерическом. Если это все же так, особенно, если кто-то до сих пор считает тему этики скучной и не интересной, им будет приятно узнать, что я озаглавил свое выступление не просто «Десять Наставлений», что само по себе не звучит чересчур ярко и воодушевляюще, а «Десять Столпов Буддизма». И, тем не менее, Десять Наставлений действительно являются прочной опорой всего величественного сооружения под названием Дхарма. Наверное, Дхармы не существовало бы вовсе без Десяти Наставлений. Продолжая употреблять архитектурные метафоры, можно назвать Три Драгоценности фундаментом Дхармы, Десять Наставлений – двумя рядами колонн, поддерживающих бесценный купол, Медитацию – самим куполом, а Мудрость – изящным шпилем, венчающим купол. Далее, можно описать материал, из которого сооружен каждый из Десяти Столпов, например, бриллианты, золото, драгоценные камни и т.д. Таким образом можно не только понять всю важность Десяти Наставлений, но также ощутить все их великолепие. Воскликнув «Божественная Философия!», Мильтон в своем известном стихотворении продолжает:

В том же духе можно утверждать, что как и сам буддизм, тема буддийской этики – особенно представленная Десятью Наставлениями – является вовсе не скучной и безынтересной, как может показаться поверхностному исследователю, а напротив, полной света, жизни, цвета и тепла. Перефразируя парадокс другого поэта можно сказать о буддийской этике, то есть Десяти Наставлениях, что их необходимо полюбить прежде, чем они покажутся достойными любви.

Хотя я никогда не посвящал вопросу Десяти Наставлений отдельной лекции, мне, безусловно, доводилось и выступать, и писать о буддийской этике, в частности как о составной части Благородного Восьмеричного Пути и Пути Десяти Парамит или Совершенств

(2 Sangharakshita, A Survey of Buddhism (7-е издание, Windhorse, Glasgow 1993) стр. 159-172, 461-484).

Также этой теме посвящена моя статья под названием «Аспекты буддийской морали», в которой рассматриваются следующие вопросы:

(3 Maha Sthavira Sangharakshita, "Aspects of Buddhist Morality" Studia Missionalia (Rome 1978) вып. 27, стр. 159-180).

В своем сегодняшнем выступлении я постараюсь избегать предметов, раскрытых мною ранее, а также тем, детально освещенных другими исследователями буддизма, как современными, так и древними. В частности, я постараюсь не погружаться в схоластический анализ, по крайней мере, в форме, ставшей традиционной для некоторых форм буддизма.

Даже с учетом таких ограничений мне предстоит раскрыть достаточное количество вопросов и даже если придется коснуться их очень бегло, оглавление такой работы будет выглядеть очень насыщенным. Поэтому, говоря о Десяти Столпах Буддизма, я разобью свое выступление на две части. В первой из них я буду говорить о Десяти Наставлениях, так сказать, коллективно, то есть всех вместе. Во второй части я поговорю о них индивидуально, то есть о каждом из них в отдельности. Ради удобства, коллективное рассмотрение Десяти Наставлений будет поделено на восемь разделов, безусловно взаимосвязанных и в некоторых областях повторяющих друг друга. Вот эти восемь разделов:

Надеюсь, что такое деление первой части поможет нам получить более глубокое представление о Десяти Столпах Буддизма в их коллективном величии.

ГЛАВА 1 Связь между Прибежищами и Наставлениями

Три Прибежища (или Три Драгоценности) – это, конечно же, Будда или Просветленный, Дхарма или Учение о Пути к Просветлению и Сангха – Духовная Община последователей Пути к Просветлению, в особенности тех, кто уже достиг более высоких трансцендентальных уровней духовного развития, откуда возвращение уже не возможно. Человек обращается к Прибежищу в Будде, Дхарме и Сангхе – или, говоря современным языком, посвящает себя им – когда решает, что обретение Просветления является в жизни самым главным и когда начинает действовать – или когда сделает всё возможное, чтобы действовать – в соответствии с этим решением. Это означает, что вся жизнь во всех ее разнообразных аспектах начинает строиться таким образом, чтобы обрести Просветление. То есть, идеал Просветления, Будда (Будда, которым можно стать самому) помещается в центре личной Мандалы, а разнообразные интересы и деятельность располагаются ближе к центру этой Мандалы или дальше от него, в зависимости от той степени, в которой они помогают или препятствуют обретению Просветления. Интересы и деятельность, являющие собой противоположность Идеалу Просветления, должны, естественно, быть исключены из Мандалы. Обращение к Прибежищу в буддизме – основополагающее действие. Это то, что превращает человека в буддиста, последователя Дхармы или Дхармачари (жен. Дхармачарини). Это превращает человека в члена Сангхи. Обращение к Прибежищу это то, что помимо всего остального, объединяет его с остальными буддистами. Другими словами, обращение к Прибежищу является высшим объединяющим фактором в Буддизме.

К сожалению, во многих частях буддийского мира обращение к Прибежищу давно считается самой низкой категорией, общей для всего буддизма, а не высшим объединяющим фактором. Именно эта недооценка и явилась одной из главных причин создания Буддийского Ордена Триратна. Если вообще можно говорить о самой низкой общей категории в буддизме, то это скорее Пять или Восемь или Десять Наставлений, которые во время церемоний «принимаются» от наставника сразу же после обращения к Прибежищу. Опять же, к большому сожалению, не обращение к Прибежищу, а следование этим Пяти или Восьми или Десяти Наставлениям, стало считаться высшим объединяющим фактором буддизма, что привело к тому, что буддийское сообщество имело тенденцию разделиться в зависимости от того, скольким Наставлениям следуют его члены (это число обычно 5 для «мирян» и либо 227, либо 250 для «монахов»), а не объединилось на основании принятия Прибежища в общих Будде, Дхарме и Сангхе.

(4 Говоря об «объединении» я имею в виду духовное единение, а не связь по общим социально-экономическим признакам).

Практически невозможно понять истинную природу взаимоотношений между Прибежищами и Наставлениями без понимания крайней важности обращения к Прибежищу. Этот принцип действует независимо от числа принятых Наставлений. Взаимоотношения между Прибежищами и Наставлениями носят далеко не только внешний характер. Они не в том, что в дополнение к обращению к Прибежищу в Будде, Дхарме и Сангхе обещают также следовать Пяти, Восьми, Десяти или любому другому числу Наставлений. Они также не в том, что когда во время церемонии сразу после произнесения слов обращения к Прибежищу обещают следовать Наставлениям, их перечисляют в исторически сложившейся последовательности – произойди события иначе, их с тем же успехом можно было бы перечислить в обратном порядке. Взаимоотношения между обращением к Прибежищу и следованием Наставлениям очень органичны. Следование Наставлениям является выражением обращения к Прибежищу, как цветок является выражением семени, а творчество – выражением писателя или художника. В определенном смысле, обращение к Прибежищу и следование Наставлениям – это единый процесс духовной жизни и роста.

Когда Будду, то есть Духовный Идеал, помещают в центр собственной Мандалы, происходит радикальная перестройка содержания этой Мaндалы. Если такой перестройки не происходит, значит, Будду поместили в центр этой Мандалы исключительно номинально, или это вообще был не Будда. Помещение Будды в центр личной Мандалы соответствует обращению к Прибежищу. Радикальная реорганизация содержания этой Мандалы соответствует следованию Наставлениям как прямое следствие обращения к Прибежищу в качестве, так сказать, его воплощения в каждом аспекте существования.

Обращение к Прибежищу или верность Трем Драгоценностям – кровь каждого буддиста. И тогда следование Наставлениям будет представлять собой циркуляцию крови по каждому из мельчайших каналов, пронизывающих бытие. По природе своей кровь должна циркулировать. Если она перестает циркулировать, значит, организм, частью которого она является, мертв, а сама кровь, остановившись, вскоре перестанет быть кровью как таковой. Таким образом, обращение к Прибежищу по самой природе своей должно находить продолжение в следовании Наставлениям. Если такого продолжения нет, значит, такой буддист практически мертв, и обращение к Прибежищу, тоже постепенно умирая, вскоре перестанет быть таковым.

Именно потому, что обращение к Прибежищу должно найти свое выражение в полной трансформации как самого человека, так и его отношений с другими, а также потому, что эта полная трансформация наиболее полно отражена в Десяти Наставлениях, а не в любом другом их числе, мы в Буддийском Ордене Триратна не только обращаемся к Прибежищу в Будде, Дхарме и Сангхе, но также принимаем и обет следования именно Десяти Наставлениям, а не Пяти, Восьми и т.д. К теме Десяти Наставлений и Полной Трансформации мы обязательно обратимся, однако пред тем, как мы это сделаем, я хотел бы коротко остановиться на том, что называю Каноническими Источниками Десяти Наставлений. Некоторые наши буддийские друзья, не являющиеся членами Триратны, известны своими сомнениями в том, что именно Будда проповедовал Десять Наставлений, которым следуют члены Ордена, и что упоминание о них имеются в буддийских трактатах. Поэтому мы обязаны рассмотреть этот вопрос, чтобы быть уверенными в своих основах.

ГЛАВА 2 Канонические источники Десяти Наставлений

Хорошо известно, что Будда ничего не писал, и что в течение нескольких поколений его Учение передавалось исключительно устно. То, что мы сегодня называем буддийскими трактатами или канонической буддийской литературой, появилось только после того, как устно передаваемая традиция была зафиксирована письменно. По классификации, возникшей еще в период устной передачи знаний, весь этот огромный материал стал называться Трипитака (пали Типитака) или «Три Корзины», а именно Виная-питака, или Корзина монашеской дисциплины, Сутра-питака, или Корзина наставлений и Абхидхарма-питака, или Корзина, содержащая буддийскую доктрину. И исторически и духовно наиболее важной из них является Сутра Питака, а упоминания о Десяти Наставлениях в той или иной форме можно найти в каждой из четырех (или, в случае палийской Типитаки, пяти) агам или никай, из которых состоит эта Питака.

В палийском варианте Типитаке первое упоминание о Десяти Наставлениях имеется в Кутаданта Сутте, пятой сутте «Собрание длинных Наставлений» или Дигха-Никая. В этой сутте говорится о жертве и превосходстве исключительно моральной и духовной «жертвы», проповедуемой Буддой, над кровавой жертвой в древнем брахманизме. Брахман Кутаданта, чьим именем и названа сутта, собрал многие сотни животных для жертвы, но, не зная как совершить тройное успешное жертвоприношение шестнадцатью видами принадлежностей (еще один пример употребления этого числа), решил обратиться к Будде, сведущему в этих вопросах. В ответ на вопрос Кутаданты Будда рассказал историю великого царя древности по имени Махавиджита. Этот царь тоже хотел принести обильную жертву и испросил совета своего придворного священника, как наилучшим образом провести жертвоприношение. Придворный священник (которым, как оказалось, был сам Будда в своем предыдущем воплощении) в ответ дал описание всего ритуала в аллегорической форме. Помимо прочего, он рассказал царю о том какие именно люди будут присутствовать при жертвоприношении, и нас будет интересовать именно эта часть сутты.

(5 Dialogues of the Buddha, Часть 1. Перевод с пали на английский T.W.Rhys Davids (Pali Text Society, reprinted London 1956), стр. 179).

В этом отрывке четко представлены все Десять Наставлений в их позитивной и негативной формах. После того как Будда дал ему эти советы и определил для него стадии духовного развития, Кутаданта понял, что на самом деле является лучшей жертвой из всех и обрел чистый незамутненный Глаз Истины, став таким образом Вошедшим в Поток. Тот факт, что в данной сутте Десять Наставлений упоминаются в контексте еще более давней истории, является очень показательным – он означает, что составителям Собрания длинных Наставлений именно эта этическая формула представлялась очень древней или, как мы бы сказали сейчас, восходящей к самым ранним дням буддизма.

Переходя от Дигха-Никая к Мадджхима-Никая или «Собранию средних Наставлений», мы обнаруживаем подробное освещение Десяти Наставлений в такой важной сутте как Севитаббаасевитабба-сутте или «Наставлении о том, чему следовать и чему не следовать» (Мадджхима-Никая, строфа 114). Рассмотрение проводит не сам Будда, а Шарипутра, который представляет монахам свое полное понимание того, о чем Будда сказал вкратце. Будда наставлял о существовании двух типов поведения, связанных с телом, двух типов поведения, связанных с речью, двух типов поведения, связанных с умом, двух типов возникновения мыслей, двух способов трактовки ощущений, двух видов восприятия увиденного и двух видов осознания индивидуальности, причем в случае с каждой из диад имеется одна, которой необходимо следовать и другая, которой следовать не стоит. Шарипутра утверждает, что необходимо разделять два типа поведения (например, два типа поведения, связанного с телом): поведение, в результате которого неискусный (акусала) ум быстро развивается, а искусный (кусала) ум – угасает, и поведение, в результате которого неискусный ум угасает, а искусный – быстро развивается. Поведения первого типа следует избегать и следовать правилам поведения второго типа. Применяя это утверждение к поведению, связанному с телом, речью и умом (четыре остальные диады рассматриваются как подразделения поведения, связанного с умом), он рассматривает в каждом случае, какой тип поведения приводит к быстрому развитию неискусного ума и угасанию искусного, а какой – наоборот. Таким образом он описывает достаточно подробно десять неблагих состояний (акусала-дхамма), которых человек должен избегать и десять благих состояний (кусала-дхамма), к которым он должен стремиться, то есть описывает Десять Наставлений. (Показательно, что аудитория при этом была представлена только монахами, или бхиккху).

В качестве примера толкований Шарипутры, которые впоследствии были подтверждены и озвучены самим Буддой, позвольте мне привести часть его объяснения восьмого и девятого Наставлений, то есть воздержания от алчности и ненависти, и развития их противоположностей. В самом начале он конкретно указывает на то, что именно хочет объяснить. В такого рода толкованиях вполне можно увидеть начало Абхидхармы, с которой имя Шарипутры, безусловно, тесно связано.

(6 The Collection of the Middle Length Sayings (Мадджхима-Никая), том 3. Перевод на английский I.B. Horner, M.A. (Pali Text Society, London 1959), стр. 97-98).