Королевство шипов и роз

Я проглотила комок слюны. Тамлин продолжал нагружать мою тарелку все новыми яствами. Остановился он, лишь когда на тарелке образовалась целая гора соблазнительно вкусной еды. Наполнив мой бокал светлым искристым вином, Тамлин вернулся на свое место. Думаю, он слышал, как я облегченно вздохнула у него за спиной.

Мне хотелось наброситься на еду и есть, есть, есть, пока не увижу дно тарелки. Но, вместе этого, я уперла локти в бедра и уставилась на двух фэйцев.

Они тоже смотрели на меня, и их взгляды не отличались непринужденностью.

– А ты выглядишь… получше, чем прежде, – признался Тамлин.

Это что, комплимент? Я видела, как Ласэн ободряюще кивнул Тамлину.

– И волосы у тебя… чистые.

Наверное, мне от зверского голода в этих словах мерещилась лесть. Я привалилась к спинке и спокойным тоном – так я могла бы говорить с любым хищником – сказала:

– Вы оба принадлежите к фэйской знати? Я правильно поняла?

Ласэн кашлянул:

– Отвечай на вопрос дамы.

– Да, – ответил Тамлин и нахмурился. Казалось, он подбирал слова. – Ты правильно поняла.

Отлично. Мне нравились немногословные люди… Немногословные фэйри – тоже неплохо. Не стоит забывать, что я убила его друга и никто не жаждал меня здесь видеть. Будь я на его месте, мне бы тоже не хотелось говорить.

– Что вы теперь собираетесь со мной делать?

Тамлин безотрывно смотрел на меня:

– Ничего. А ты делай, что хочешь.

– Значит, я здесь не на положении рабыни?

Ласэн поперхнулся вином, но Тамлин даже не улыбнулся.

– Я не держу рабов, – сказал он.

Мне сразу стало легче, но я не торопилась обольщаться.

– И все-таки на что я здесь буду тратить свою жизнь? – допытывалась я. – Чем я должна отрабатывать свое пропитание и крышу над головой? Неужели ничем?

Вопрос мой звучал глупо, особенно после слов хозяина. Но мне хотелось предельной ясности.

Чувствовалось, моя назойливость не нравится Тамлину.

– Меня не заботит, на что ты употребишь свою жизнь.

Ласэн выразительно кашлянул. Тамлин сверкнул на него глазами. Они переглянулись, мне же их молчаливый диалог был совершенно непонятен. Тамлин шумно выдохнул и спросил:

– Неужели у тебя нет никаких… интересов?

– Никаких, – сказала я.

Не рассказывать же ему про любовь к живописи. Ему и так было трудно вести со мной более или менее учтивый разговор.

– Как это похоже на людей, – пробормотал Ласэн.

Тамлин скривился, но не упрекнул друга.

– Трать свое время на что хочешь, – сказал он мне. – Только не наделай бед.

– Ты всерьез считаешь, что я останусь здесь навсегда?

На самом деле моя фраза звучала по-иному: «Значит, я буду жить в сытости и роскоши, а моя семья обречена на голодную смерть?»

– Не я устанавливал правила, – прорычал Тамлин.

– Мои близкие голодают, – сказала я.

Я не считала зазорным просить, тем более не за себя. Я дала обещание, которое привыкла выполнять. Без этого обещания я чувствовала себя пустым местом.

– Пожалуйста, отпустите меня домой. Ведь должны же быть в правилах Соглашения какие-то другие лазейки. Другие способы искупить мою вину.

– Искупить вину? – удивился Ласэн. – Ты даже прощения не попросила за убийство Андраса.

Он забыл, как совсем недавно раскланивался передо мною и говорил льстивые слова.

– Я прошу прощения, – прошептала я, глядя в его единственный красно-коричневый глаз.

Ласэн привалился к спинке стула:

– Как ты его убила? Между вами произошло кровавое сражение? Или это было хладнокровное убийство?

У меня одеревенела спина.

– Сначала я выпустила в него рябиновую стрелу. Потом обычную, в глаз. Он не пытался на меня напасть. После первого выстрела он лишь смотрел на меня.

– И ты все равно его убила, – прошипел Ласэн. – Он и раненый мог бы свалить тебя одним ударом. Но он этого не сделал. Зато ты его добила, а потом хладнокровно содрала с него шкуру.

– Довольно, Ласэн! – резко оборвал своего придворного Тамлин. – Я не желаю знать подробности.

Он повернулся ко мне – бессмертный, свирепый, непреклонный.

Не дав ему рта раскрыть, я заговорила сама:

– Без меня моя семья не протянет и месяца.

Ласэн хмыкнул. Я сердито скрежетнула зубами.

– У тебя никогда не сводило живот от голода? – спросила я. Злость, обуявшая меня, заглушала все доводы здравого смысла. – В доме – хоть шаром покати, и ты не знаешь, когда на столе снова появится еда. Такое тебе знакомо?