Империя бурь

Гавин опять смотрел вниз, в долину. На свою армию – последний оплот, противостоящий орде Эравана.

– Доберись до армии своего отца и сражайся оттуда, – грубовато предложил он.

Элиана сглотнула:

– Это не поможет.

Гавин удивленно повернулся к ней.

– Сила моего отца угасает, – призналась она. – До окончательного истощения остались считаные десятки лет. С каждым днем свет Мэлы внутри становится все слабее и тусклее. Он не сможет победить Эравана.

Ей вспомнились отцовские слова. «Элиана, мое солнце заходит, – сказал он несколько месяцев назад, когда эта обреченная затея только начиналась. – Обязательно сделай так, чтобы твое продолжало восходить».

– И ты только сейчас говоришь мне об этом? – спросил побледневший Гавин.

– Да, поскольку у меня не осталось надежды. И не важно, погибну я завтра или сбегу этой ночью. Континент все равно падет.

Взгляд Гавина переместился туда, где стояли десятки походных шатров его друзей.

Ее друзей.

– Никто из нас завтра не выберется отсюда живым…

Голос Гавина дрогнул, глаза странно блеснули. Элиана вновь потянулась к его руке. За все время их странствий – а тягот и ужасов там более чем хватало – она ни разу не видела Гавина плачущим.

– Эраван победит, – прошептал Гавин. – Его власть над этой землей и остальными частями континента утвердится навек.

Из шатров их лагеря доносились приглушенные голоса, мужские и женские. Люди переговаривались, бормотали проклятия, кто-то плакал. Все они думали о том ужасе на другой стороне долины.

Костры во вражеском стане постепенно гасли, словно огромная рука тьмы тушила их. А костяные барабаны звучали все громче.

Наконец появился и он.

Эраван собственной персоной прибыл взглянуть на армию Гавина перед ее последним сражением.

– Они не станут дожидаться рассвета, – сказал Гавин.

Его рука скользнула к ножнам, в которых покоился меч по имени Дамарис. Но Элиана перехватила руку любимого. Даже сквозь кожаные доспехи она чувствовала гранитную крепость его мускулов.

Эраван уже здесь.

Возможно, боги еще внемлют их мольбам. Возможно, огненная душа ее матери сумела их убедить.

Элиана сжала в ладонях суровое лицо Гавина – лицо это успело стать для нее дорогим и казалось самым прекрасным.

– Мы не победим в этой войне. И даже пытаться не будем.

Гавин вздрогнул. Его тянуло скорее к своим подчиненным, но он не мог уйти, не выслушав Элиану. Они далеко не сразу научились прислушиваться друг к другу, и уроки доставались им тяжело.

Элиана подняла руку, растопырила пальцы. Магическая сила в ее жилах забурлила, превращаясь из пламени в воду. Ее магия не была бездонной, как у отца. Магия Элианы, унаследованная от матери, больше годилась для повседневных нужд.

– Мы не победим в этой войне, – повторила Элиана. Магический свет от ее пальцев озарил лицо Гавина. – Но сумеем немного ее отодвинуть. Где-то через час или два я переберусь на другой край долины.

Пальцы Элианы сжались в кулак. Магическая сила ушла внутрь.

– Элиана, о чем ты говоришь? Это безумие, – нахмурился Гавин. – Равносильно самоубийству. Дозорные Эравана схватят тебя, едва ты окажешься на их стороне.

– Конечно схватят. А раз он здесь, меня поволокут прямо к нему. Посчитают лакомым кусочком, увидят во мне жалкую пленницу, но никак не убийцу Эравана.

– Нет, – отрезал Гавин, одновременно приказывая и умоляя.

– Стоит убить Эравана, и его чудовища впадут в панику. Пока они будут в растерянности, отцовская армия успеет подойти сюда. Мы объединим силы и сообща уничтожим вражеские легионы.

– Элиана, ты говоришь, «стоит убить Эравана», как будто это легко. Не забывай: он – один из валгских королей. Даже если его дозорные и притащат тебя к нему, ты не успеешь и пальцем шевельнуть, как окажешься на поводке его воли.

Сердце Элианы замерло, но она заставила себя ответить:

– Вот потому… – ее губы дрожали, и не сразу ей удалось продолжить, – вот потому мне нужно, чтобы ты отправился вместе со мной. Это важнее, чем воодушевлять соратников на бой и сражаться бок о бок с ними.

Гавин молча смотрел на нее.

– Ты мне нужен… – Элиана не вытирала слезы, катящиеся по ее щекам. – Ты мне нужен для отвлекающего маневра. С твоей помощью я выиграю время и сумею пробраться через слои внутренней защиты Эравана.

И завтрашняя битва тоже стала бы для них попыткой выиграть время. Первой целью Эраван выбрал бы Гавина. Воина-человека, сумевшего долго противостоять силам темного правителя, когда никто другой не отваживался на это… Ненависть Эравана к принцу-воину могла соперничать лишь с ненавистью к отцу Элианы.

Гавин смахнул слезы с ее лица:

– Элиана, его невозможно убить. Ты об этом сама слышала от оракула твоего отца.

– Да, слышала, – кивнула она.

– И даже если нам удастся сдержать его, поймав в ловушку… – Гавин вновь задумался над ее словами. – Сама знаешь: мы лишь перекладываем войну на плечи тех, кто когда-нибудь станет править здешними землями.

– Эта война – все лишь второй ход в игре, начавшейся в незапамятные времена на другом краю света, – тихо сказала Элиана.

– Потому я и говорю: если Эравана освободят, кто-то обязательно унаследует войну с ним. И отсрочка все равно не убережет наших солдат от завтрашней бойни.

– Если мы откажемся действовать, эту войну будет некому наследовать.

В глазах Гавина читалось сомнение.

– Даже сейчас, – продолжала напирать она, – наша магия слабеет, а наши боги покидают нас. Попросту говоря, бегут от нас. Все наши фэйские союзники сосредоточены в армии отца. Других нет. Но и их сила тоже угасает. Но быть может, когда наступит время третьего шага… появятся другие игроки. Возможно, в то время фэйцы и люди будут сражаться бок о бок, наделенные большей силой, чем наша. Возможно, они найдут способ навсегда окончить эту войну. И потому, Гавин, завтра мы проиграем сражение. С рассветом наши друзья примут гибель на поле битвы. А мы используем отвлекающий маневр и на время выведем Эравана из игры. Ради будущего Эрилеи.

Гавин поджал губы. Его сапфировые глаза распахнулись.

– Об этом никто не должен знать, – срывающимся голосом продолжала Элиана. – Даже если у нас получится, о наших действиях никому ни слова.

Морщины на лбу Гавина означали, что он по-прежнему сомневается.