Клинок убийцы (сборник)

Подавальщица благополучно добралась до стойки. Селена оглядела зал. Все эти дни владелец заведения косился в сторону ее стола. Должно быть, прикидывал, сколько еще монет сумеет выудить из ее кошелька. Несколько посетителей тоже следили за ней. Кое-кого она помнила по прежним вечерам. Но появились и новые физиономии. Что же до сих пор удерживало их от попыток ограбления? Страх или благоразумие?

Селена не скрывала того, что она при деньгах. Одежда и оружие красноречиво свидетельствовали о ее состоятельности. А рубиновая брошь на плаще просто напрашивалась на какую-нибудь беду. Селена нарочно выставила ее напоказ. Брошь была подарком Аробинна на ее шестнадцатилетие. Селена надеялась (именно надеялась), что кто-то попытается украсть эту драгоценность. Хорошему вору она бы даже позволила завладеть добычей. В том, что ее все-таки попытаются обокрасть, Селена не сомневалась.

Не сомневалась она и в том, что ей наскучит сражаться врукопашную. Селена мельком взглянула на меч, поблескивающий в тусклом освещении зала. Но время ее пребывания в Иннише подходило к концу. Завтра, на рассвете, она поплывет в Пустынный край, в Юрпу, а оттуда – через пески, в Красную пустыню, к Немому Учителю – знаменитому местному ассасину. Месячное обучение у него было еще одним видом наказания за предательство. Если не лукавить с собой, в глубине души Селена лелеяла крамольную мысль: вместо Красной пустыни отправиться куда-нибудь подальше.

Искушение было велико. Она могла сесть на другой корабль и уплыть, скажем, на Южный континент. Начать новую жизнь, оставив в прошлом Аробинна, Гильдию ассасинов, Рафтхол и всю проклятую Адарланскую империю. Ее почти ничего не останавливало, кроме… Кроме мысли, что Аробинн разыщет ее где угодно, как бы далеко она ни забралась. И потом Саэм… Селена не представляла, что? случилось с ее напарником в тот страшный вечер, когда их привычный мир полетел в пропасть. Но неведомое манило, а бурлящая злость побуждала сбросить последние оковы и уплыть туда, где она создаст свою Гильдию ассасинов. Это ведь так просто.

Но даже если завтра она поплывет не в Юрпу, а на Южный континент, грядущую ночь ей все равно придется провести в этой дыре. Третью по счету бессонную ночь, когда гул гнева в крови заглушал все окружающие звуки.

Если вести себя благоразумно и проявлять уравновешенность, она избежит стычек и спокойно покинет Инниш, в любом направлении.

Вот только на благоразумие ее что-то не тянуло и на уравновешенность тоже. Особенно нынешним вечером. Обстановка в зале таверны все больше напоминала дикого зверя, жаждущего крови.

Глава 2

Ириана не знала, когда и как это случилось, но обстановка в таверне «Белого поросенка» изменилась. Казалось, посетители чего-то ждут. Незнакомка по-прежнему сидела в углу, погруженная в свои раздумья. Однако пальцы, обтянутые черными перчатками, постукивали по щербатой поверхности стола. Если раньше она сидела неподвижно, как статуя, то сейчас ее голова, скрытая капюшоном, поворачивалась в разные стороны. Похоже, незнакомка вела наблюдение за залом.

Ириана при всем желании не могла уйти. Через сорок минут городской колокол подаст сигнал «последней кружки», после чего во всех тавернах Инниша прекратят наливать эль и вино. Но и тогда Ириане придется провести в зале еще час, чтобы деликатно выпроводить засидевшихся и убрать за посетителями. Многие и сейчас едва держались на ногах. Куда они пойдут, переступив порог таверны, – Ириану не заботило. Могут упасть ничком в ближайшую сточную канаву. Главное, чтобы покинули зал и не пытались прорваться обратно.

Нолан ушел несколько минут назад. Возможно, тоже что-то почуял и счел за благо удалиться от греха подальше. Или отправился обделывать в темном переулке такие же темные делишки. Джесса по-прежнему хихикала на коленях моряка, строила ему глазки и не замечала никаких перемен.

Ириана все так же поглядывала на незнакомку. И не одна она. Многие таращились на странную женщину в углу. Ждали, когда та встанет? Среди посетителей хватало местного ворья. Ириана знала их в лицо. Два дня подряд они кружили, как стервятники, пытаясь понять, схватится ли незнакомка за оружие. Почему-то все уже знали, что завтрашним утром она покидает Инниш. Если они хотели заполучить ее деньги, драгоценности, оружие или удовлетворить иные, более мерзкие желания, сегодня им выпадал последний шанс.

Закусив губу, Ириана наполнила кружки четырех наемников, что играли в «Королевский замок». Нужно бы предупредить незнакомку. Шепнуть, чтобы поспешила на свой корабль, а то, не ровён час, как бы вместо каюты не оказаться в каком-нибудь закоулке с перерезанным горлом.

Ириана опасалась Нолана. Если хозяин узнает, то вышвырнет ее вон. Ведь большинство этих головорезов – его завсегдатаи. Нередко они делились с ним награбленным. Мало того что Ириана может лишиться работы и крыши над головой, Нолан еще и натравит на нее всю эту свору.

Когда она успела приспособиться к этим подонкам? Когда «Белый поросенок» успел стать местом, которое она боялась потерять? Ириана сглотнула и наполнила очередную кружку. А вот ее мать… ее мать обязательно предупредила бы незнакомку.

Ее мать была хорошей, доброй женщиной. Кто бы ни постучался в дверь их домика в Южном Фенхару с просьбой о помощи, мать помогала всем, не деля людей на бедных и богатых, достойных и недостойных.

Мать Ирианы была не просто сведущей целительницей. Она обладала изрядной магической силой и всегда говорила, что негоже брать с людей деньги за то, что она сама получила в дар от Сильбы – богини врачевания.

Лишь однажды мать Ирианы отступила от своих правил. Это случилось, когда дом окружили вооруженные до зубов адарланские солдаты. С собой они принесли дрова и факелы.

Напрасно мать пыталась им объяснить, что магическая сила ее и дочери исчезла еще несколько месяцев назад, наравне со всей магией. «Видно, боги нас покинули», – сказала она Ириане в день исчезновения магии.

Все объяснения были напрасны. Солдаты не желали ее слушать. Боги не откликались на призывы семьи Торас. Исчезли вместе с магией.

И тогда мать Ирианы в первый и единственный раз оборвала человеческую жизнь.

Ириана и сейчас видела блеск припрятанного матерью кинжала, пятна крови убитого солдата на ее босых ногах. Слышала отчаянные материнские крики, призывавшие дочь бежать. В ноздрях Ирианы до сих пор стоял удушливый дым костра, на котором сожгли ее искусную, щедро одаренную мать. Сама она в те страшные минуты глотала слезы, спрятавшись среди деревьев Задубелого леса.

От матери ей достался луженый желудок, способный переваривать любую пищу, и стойкость характера. Но Ириана никак не думала, что с таким характером застрянет в «Белом поросенке» и будет называть эту дыру своим домом.

На какое-то время она потерялась в мыслях и воспоминаниях. К действительности ее вернула широкая мужская рука, грубо обхватившая талию.

– Нам за столом очень не хватает твоей милой мордашки, – заявил ухажер, по-волчьи улыбаясь Ириане.

– Мне надо работать, – спокойным и нарочито бесцветным тоном ответила Ириана.

Подобные ситуации случались сплошь и рядом и давно уже ее не пугали.

– А ты можешь поработать и на мне, – сказал второй наемник, у которого на поясе висел старый, поцарапанный меч.

Он спокойно оторвал пальцы первого наемника от талии Ирианы.

– Через сорок минут – «последняя кружка», – любезно прощебетала Ириана, пятясь задом и стараясь не злить мужчин, косившихся на нее, как стая диких псов. – Вам принести еще чего-нибудь?

– А что ты делаешь после работы? – спросил третий наемник.

– Возвращаюсь домой, к мужу, – соврала Ириана.

Кольцо на ее пальце вполне сходило за обручальное, хотя на самом деле это было кольцо матери. Прежде его носила бабушка Ирианы, а еще раньше – великие целительницы их рода. Имена ближайших Ириана знала. Имена остальных время стерло из памяти живущих.

Наемники молча хмурились. Решив, что теперь она может уйти, Ириана вернулась за стойку. Незнакомку она так и не предупредила. Для этого ей нужно было вновь пройти весь переполненный зал – в такие моменты он казался Ириане слишком длинным, – битком набитый ожидающими двуногими волками.

Сорок минут. Еще сорок минут, и можно начать выпроваживать посетителей. Потом она приберет за ними и грохнется в кровать. Так завершится очередной ее день в этом земном аду, незаметно ставшем ее жизнью.

Селена встала и побрела по залу к лестнице. Было даже немного обидно, что никто из этих горластых, храбрых на словах тварей не попытался ее ограбить, сорвать брошь или завладеть оружием. Снаружи доносились удары колокола, возвещая, что время «последней кружки» прошло и теперь в городских тавернах страждущим не нальют ничего, кроме воды. Селена не ощущала усталости, но ей надоело ждать повода устроить драку или завязать разговор. Уж лучше коротать остаток времени в ее «покоях», чем торчать в зале.

Можно же перечитать какую-нибудь из взятых с собой книг. Задержавшись на мгновение у стойки, Селена бросила в карман фартука подавальщицы серебряную монету. Подниматься по скрипучей лестнице наверх и укладываться на такую же скрипучую кровать… Может, все-таки выйти и поискать приключений на окрестных улицах?

Саэм назвал бы ее поведение глупым и безрассудным. Но Саэма рядом не было. Селена даже не знала, жив ли он. Аробинн вполне мог его убить или серьезно изувечить. У Саэма не было намерений освобождать рабов в Бухте Черепов, однако он не противился замыслу Селены. Аробинн наказал его за пособничество.

Селене не хотелось углубляться в эти мысли. Пожалуй, за время плавания к Мертвым островам и обратно они с Саэмом стали друзьями. Друзей у Селены не было никогда. Ремесло ассасина плохо вязалось с дружбой. Но Саэм замечательно умел сражаться. К тому же он не лукавил. Тогда Саэм без обиняков выложил все, что думает о ней, ее замыслах и способностях.

Интересно, что бы он подумал, если бы она отправилась не в Красную пустыню, а в неведомые края и никогда не вернулась бы в Рафтхол? Возможно, был бы даже рад. Аробинн вполне мог сделать своим преемником его. А может, ей бы удалось переманить Саэма на свою сторону. Ведь это он в Бухте Черепов предложил ей сбежать от Аробинна. Когда она обоснуется на новом месте (не важно где), когда станет главенствовать среди тамошних ассасинов, можно будет послать ему весточку и позвать к себе. В своей гильдии они установили бы другие порядки. Никаких избиений и унижений… Какой чудесный замысел: манящий и вполне осуществимый. И какое искушение.

Селена поднялась по узкой лестнице, пытаясь на слух определить, нет ли засады. К ее разочарованию, местное ворье и головорезы не осмелились даже на это. В коридоре второго этажа было темно, тихо и пусто.

Досадливо вздыхая, Селена вошла в комнату и заперлась изнутри. Подумав, придвинула к двери старинный комод. Селена это делала не для собственной защиты, а чтобы уберечь от мгновенной смерти какого-нибудь дурня, если таковой сунется в ее «покои». Он и ахнуть не успеет, как будет располосован от носа до пупка. И вряд ли успеет понять, что так странствующий ассасин женского пола разгоняет скуку.

Никакую книгу Селена перечитывать не стала. Походив взад-вперед по тесной комнатке, она вернула комод на место и вышла на улицу. Драться. Искать приключений. Прогонять мысли о синяках на лице, о наказании, полученном от Аробинна. А еще – давить настойчивое желание плюнуть на свои обязательства и уплыть далеко-далеко.

Помойка находилась на задворках «Белого поросенка», в безымянном переулке. Туманный воздух вбирал в себя зловоние окрестностей. Не лучше пахло и из ведра в руках Ирианы. Это последнее. Отчаянно болели руки и спина. Сегодняшний день показался ей длиннее обычного.

Хвала богам, обошлось без драк в зале. Но Ириану снедало непонятное беспокойство. Казалось бы, можно радоваться, что никто не пустил в ход кулаки. Меньше всего ей хотелось всю ночь отмывать полы от крови и блевотины и выносить на помойку обломки мебели. И когда прозвонили «последнюю кружку», посетители разошлись без особых сетований.

Неудивительно, что Джесса тоже удалилась в сопровождении моряка. Вероятно, до утра, оставив Ириане самую грязную работу. Такое бывало очень часто.

Содержимое последнего ведра Ириана вывалила не в помойку, а рядом. Заплесневелый хлеб, остатки жаркого, собранные по тарелкам. К утру все это исчезнет, проглоченное полудикими уличными мальчишками. Ночь – их время.

Что сказала бы мать Ирианы, увидев, в кого превратилась ее дочь?

Адарланские солдаты сожгли мать за владение магией. Ириана сумела убежать и спрятаться в лесу. Тогда ей было одиннадцать. Шесть с половиной лет она прожила в доме двоюродной тетки, изображая неприметную дальнюю родственницу без каких-либо запретных способностей. Сделать это было несложно: с исчезновением магии на Эрилее исчезли и магические способности. Однако страх в те времена был велик. К страху примешивалось желание получить легкие деньги. Сосед доносил на соседа, продавая ближайшему отряду адарланских солдат тех, кто прежде был «замечен в магии». К счастью, Ириану ни в чем не заподозрили, а она, благодарная за то, что имеет крышу над головой и пищу, помогала теткиной семье выживать под адарланским владычеством.

Но несмотря на запреты и гонения, Ириане хотелось быть целительницей, как ее мать и бабушка. Подражать матери она стала с тех самых пор, как научилась говорить. Обучение целительству по традиции занимало много времени, потому и начиналось с раннего возраста. Жизнь в теткином доме протекала спокойно и монотонно. Но Ириана не могла и не хотела забывать все то, чему научилась у матери. Ей отчаянно хотелось пойти по материнским стопам. С теткиными детьми она так и не сдружилась. Ни она, ни ее троюродные братья и сестры не делали шагов к сближению. Усердная, неприхотливая работница, которой не надо платить, была неплохим подспорьем для тетки и ее мужа. Но война на континенте продолжалась, и страх перед адарланскими властями тоже не исчезал. Ириану не выгоняли. Просто теткин муж ей намекнул, что она уже достаточно взрослая и пора бы самой заботиться о себе. За несколько месяцев до своего восемнадцатилетия Ириана собрала нехитрые пожитки, взяла деньги, которые сумела скопить за эти годы, и покинула теткин дом. Никто ее не удерживал и не отговаривал.