Наследница огня

– Что ж, мудрое решение, – похвалил отец, откинувшись на спинку старого скрипучего стула. – Чутье командира.

– Я же дал согласие на возвращение в Аньель. К чему эта лесть? – удивился Шаол.

– Согласие-то ты дал, но что-то я не вижу, чтобы ты начал готовиться к этому так называемому возвращению. Ты даже не ищешь себе замену.

– Я знаю, вы невысокого мнения о моей должности. Но я отношусь к ней серьезно и не хочу, чтобы командиром королевских гвардейцев оказался случайный человек.

– Между прочим, ты еще и не сообщал его величеству о своем желании выйти в отставку.

Отец улыбался обычной учтивой улыбкой вышколенного придворного. Но сколько язвительности в ней было!

– Когда я испрашивал у короля позволения уехать на следующей неделе, он и словом не обмолвился о твоем отъезде. Я тоже смолчал, чтобы не позорить тебя, сынок.

– Я не могу уехать, пока не найду себе достойную замену. – Шаолу пока удавалось сохранять бесстрастное выражение лица. – Потому я попросил вас о встрече. Мне нужно время.

Сказанное было правдой лишь отчасти.

Верный своему слову, Шаол решил разыскать Эдиона и серьезно поговорить с генералом. Для своей новой вечеринки генерал избрал более вместительную и дорогую таверну. Она тоже была полным-полна гостей. И опять никто толком не знал, где генерал. Почему-то все думали, что он «где-то здесь». Шаол нашел куртизанку, с которой Эдион удалился вчера. Та рассказала, что генерал вел себя как-то странно. Дал ей золотую монету, но от ее услуг отказался, заявив, что ему «некогда». Потом оставил ее на углу и сказал, что пойдет поищет игристого вина. И исчез.

Сам не зная зачем, Шаол отправился на тот угол, осмотрел окрестные дома и, конечно же, не нашел никаких следов генерала. И не странно ли, что никто не знал, когда именно Беспощадные прибудут в столицу и где будут расквартированы? Все, кого он спрашивал, повторяли, как попугаи: «Легион на подходе». Днем Шаол был слишком занят, чтобы выслеживать Эдиона. А на собраниях у короля и обедах в узком кругу с генералом не поговоришь. Но сегодня Шаол решил отправиться на очередную генеральскую вечеринку пораньше и посмотреть, появится ли там Эдион. Если появится – проследить, куда потом скроется. Чем раньше он найдет средство повлиять на генерала, тем лучше. Главное – поменьше мозолить глаза королю. Потом уже можно думать об отставке.

Шаол не стал бы просить отца о встрече, если бы не одна шальная мысль, разбудившая его среди ночи. Мысль была не только шальной, но и опасной. Если взяться за ее осуществление, он может погибнуть раньше, чем успеет сделать хоть что-то. Он переворошил все книги по магии, найденные Селеной, но так и не обнаружил подсказки, каким образом магия могла бы помочь Дорину и Селене.

Кружок мятежников, возглавляемый Аркером и Нехемией, утверждал, что, во-первых, им известно местонахождение Аэлины Галатинии, а во-вторых – они знают способ лишить адарланского короля его таинственной власти над континентом. Об этом ему рассказала Селена. Первому утверждению Шаол не поверил. Обычное вранье, чтобы придать себе значимости. Что же касается второго утверждения… Если существовала хотя бы ничтожная возможность вернуть магию на континент, он должен это выяснить. Шаол просмотрел все заметки Селены о тайных укрытиях мятежников и потому знал, где искать этих людей. Возможно, странные исчезновения Эдиона тоже как-то связаны с мятежниками. Дело, которым собирался заняться Шаол, требовало осторожности и, конечно же, времени. Оттого он и попросил отца о встрече. Ему нужно было выговорить себе как можно больше времени.

Отец перестал улыбаться. Теперь перед Шаолом сидел жесткий, многоопытный правитель Аньеля.

– Говорят, ты считаешь себя человеком чести. Не берусь судить, каким ты стал за эти годы. Но если ты не наплевательски относишься к своим обещаниям…

Отец намеренно сделал паузу и стал покусывать нижнюю губу. Шаол тоже молчал.

– Интересно бы знать, что в действительности двигало твоим решением отправить свою женщину в Вендалин.

Шаол едва не вздрогнул. Видно, отцу очень нужно, чтобы он сорвался.

– У благородного капитана Эстфола могла быть только одна причина для ее отправки туда: устранение руками королевской защитницы заморских врагов его величества. Но ты оказался вероломным лгуном…

– Я не нарушал обещания, данного вам, – сказал Шаол, тщательно выговаривая каждое слово. – Я действительно намерен вернуться в Аньель. Готов принести клятву в любом храме, перед любым богом. Но туда я отправлюсь не раньше, чем найду себе замену.

– Помнится, ты утверждал, что тебе хватит месяца, – сердито напомнил ему отец.

– Я же возвращаюсь насовсем. До конца моей ничтожной жизни. Неужели вам так важен месяц-другой?

Отцовские ноздри раздулись. В самом деле, почему отец так настаивает на его скором возвращении? Шаол уже собирался задать ему этот вопрос, когда Эстфол-старший извлек из камзола конверт и бросил на стол.

Годы жизни вдали от родительского дома не помешали Шаолу узнать изящный почерк матери. На конверте было выведено его имя.

– Что это? – спросил Шаол.

– Мать прислала тебе письмо. Думаю, она пишет, с какой радостью и нетерпением ожидает твоего возвращения.

Шаол не притронулся к конверту.

– Ты не хочешь прочесть материнское письмо?

– Мне нечего ей сказать, и меня не интересует то, о чем она пишет.

Шаол лгал. Ему хотелось вскрыть конверт, но он понимал: письмо – это ловушка. Способ вывести его из равновесия. А ему никак нельзя терять самообладание. И поддаваться чувствам тоже нельзя. До отъезда в Аньель нужно покончить со здешними делами.

– Представляю, как она огорчится, узнав, что ты даже не пожелал прочесть ее письма. – Отец спрятал конверт в карман камзола.

Шаол не сомневался: отец догадывается о его лжи. Но и это обратит себе на пользу, в точности передав матери слова сына. Кровь ударила Шаолу в голову. В ушах зашумело. Так было всегда, когда он видел и слышал, как отец унижает мать, отчитывает ее или просто не замечает. Усилием воли Шаол заставил себя успокоиться. Не давать отцу никаких зацепок.

Он медленно дышал, делая вид, что обдумывает дальнейшие слова.

– Еще четыре месяца, и я уеду в Аньель. Отметьте эту дату на своем календаре.

– Два месяца.

– Три.

Эстфол-старший улыбнулся. Так он улыбался в детстве, прежде чем наказать Шаола.

– Сынок, к чему мне ждать три месяца? Я мог бы прямо сейчас отправиться к королю и попросить о твоей отставке… по семейным обстоятельствам.

Шаол стиснул зубы.

– Назовите вашу цену.

– Ее нет. Но мне приятно сознавать, что ты у меня в долгу.

На отцовское лицо вернулась учтивая придворная улыбка.

– Мне очень приятно это сознавать. Так вот, мой мальчик, два месяца и ни днем больше.

Они расстались, не прощаясь.

* * *

Соршу вызвали в покои наследного принца, когда она готовила успокоительный отвар для кухарки, надорвавшейся на работе. Стараясь не показывать ни своего волнения, ни тем более радости, целительница быстро перепоручила работу ученице и поспешила к башне принца.

Сорша никогда не бывала там, но знала, как туда пройти. Об этом знали все целители – так, на всякий случай. Караульные пропустили ее, едва кивнув. Сорша поднялась по длинной винтовой лестнице, где ее уже ждала открытая дверь.

Ну и беспорядок! Комнаты принца были завалены книгами, свитками, оружием. Дорин встретил ее за письменным столом, где оставался маленький пятачок свободного пространства. Выглядел принц весьма смущенным. То ли ему было неловко за состояние своего жилища, то ли его беспокоила рассеченная губа.

Сорша поклонилась, чувствуя, как у нее вновь покраснели лицо и шея:

– Вашему высочеству было угодно послать за мной.