Дом Земли и Крови

– Никак.

– То-то Джезиба обрадовалась.

– Была вне себя от радости, – поморщилась Брайс.

Джезибу она видела считаные минуты. Колдунья пригрозила превратить ее в ослицу, после чего уселась в машину с водителем и укатила неведомо куда. Скорее всего, исполнять очередное поручение Короля Подземья и Темного Дома, которым он правил.

– Кстати, ты помнишь, что у тебя сегодня свидание с «как его там»?

От этого вопроса Брайс содрогнулась, словно проглотив ледышку:

– Хел! Надо же! А я и забыла. – Она посмотрела на кухонные часы. – Уже через час.

Коннор, собравшийся один умять целую коробку пиццы, забыл про еду и застыл. Пару месяцев назад, после первого свидания Брайс с богатеньким парнем, он выложил все, что думает об этом типе. Помнится, тогда и Брайс заявила, что ей ровным счетом плевать на мнение Коннора о ее личной жизни.

Коннор повернулся к ней спиной и отошел, пожав широкими плечами. Даника нахмурилась. Она всегда подмечала каждую мелочь в поведении подруги.

– Мне надо переодеться, – сказала Брайс и тоже нахмурилась. – Кстати, его зовут Рейд, и вы это знаете.

Даника наградила ее волчьей улыбкой:

– Какое дурацкое имя.

– Во-первых, я считаю это имя крутым. А во-вторых, Рейд – горячий парень.

Боги ей свидетели, Рейд Реднер был горячим, как Хел. Хотя секс с ним… Стандартный, по правде говоря. Ей понравилось, но пришлось поработать и самой, причем совсем не в той манере, в какой ей хотелось бы. Это больше напоминало… «постельный инструктаж». «Помедленнее. Положи мне руку сюда. А не поменять ли нам позу?» Секс с Рейдом у Брайс был всего дважды. Она себя убеждала, что найти нужный ритм с партнером удается не сразу. Даже если…

Ее недоконченную мысль озвучила Даника:

– Если он, едва успев вытащить из тебя свою штуку, опять схватится за телефон и начнет проверять сообщения, поимей хоть каплю самоуважения. Откуси ему яйца, зашвырни подальше и возвращайся домой.

– Даника… твою мать! – прошипела Брайс. – Нельзя ли немного погромче?

Волки затихли. Даже жевать перестали, а потом принялись чавкать с удвоенной силой.

– По крайней мере, у него хорошая работа, – сказала Брайс.

Даника стояла, скрестив худощавые руки, таившие чудовищную, свирепую силу. Услышав слова подруги, она выразительно посмотрела на Брайс. «Да, хорошая. Работа, на которую Рейда папочка и устроил».

– И он, – продолжила Брайс, – не какой-нибудь психопатический альфа-самец, который потребует от меня трехдневного сексуального марафона, а потом объявит своей парой, запрет дома и никуда не выпустит.

Это было главной причиной, почему Брайс считала Рейда – стопроцентного человека – подходящей парой. А над их сексом она поработает.

– Зато какое это наслаждение – трехдневный сексуальный марафон, – съязвила Даника.

– Тебе напомнить, с кого все началось?

– Ладно-ладно, – отмахнулась Даника. – Познакомив вас, я допустила первую и последнюю ошибку в своей жизни.

Первой с Рейдом познакомилась именно Даника. Она подрабатывала охранницей в компании его отца – крупной корпорации, которая занималась разработкой устройств и оборудования на основе магических технологий. Удивительно, что такой крупной корпорацией, чье здание высилось в Центральном деловом районе, владел человек. По словам Даники, работа была настолько скукотной, что даже рассказывать не хотелось. Но за эту скукотень платили очень хорошие деньги, и она не смогла отказаться. Что еще важнее – то была работа, которую она выбрала сама. Это разительно отличалось от всех прочих ее занятий и от жизни, куда ее просто впихнули. Между дежурствами и обязанностями, связанными со Вспомогательными силами, Даника отправлялась в небоскреб корпорации Реднера-старшего и делала вид, что живет нормальной жизнью. Никто из служащих во Вспомогательных силах, тем более предводитель, не имел второй работы, однако Даника сломала традицию.

Ее не волновало, что нынче все хотели поучаствовать в прибылях корпорации Реднера. Даже Микай Домитус. Он был главным инвестором в смелые, головокружительные проекты. В общем-то, обычная политика губернатора – делать вложение во всё: от магических технологий до виноградников и школ. Но, кроме щедрых денег и самостоятельности выбора, у Даники была еще одна причина работать охранницей у Реднера. Сабина крупно недолюбливала Микая, и с годами неприязнь к нему только возрастала. Естественно, Даника уцепилась за возможность позлить мать работой в человеческой компании, да еще в такой, которую поддерживал губернатор.

На одной из презентаций Даника (опять-таки чтобы развеять скуку) разговорилась с Рейдом. Брайс в то время томилась одиночеством. Правильнее сказать, сходила с ума. Заботясь о рассудке подруги, Даника и сообщила Рейду номер Брайс.

– Мне нужно переодеться, – повторила Брайс. – Оставьте мне кусочек пиццы.

– Вообще-то, тебя пригласили на обед.

– На то, что там называется обедом, – скорчила гримасу Брайс. – В их дорогущем ресторане тебе на ломтик хлеба положат мусс из осетрины – вот и вся закуска.

– Туда явно приходят не для еды, – съязвила Даника.

– Кусочек, – напомнила ей Брайс. – Запомни: кусочек для меня.

Выразительно посмотрев на последнюю невскрытую коробку, она вышла из кухни.

Волчье обличье сохраняла только Зельда. Кто держал коробку на коленях, кто расположился на вытертом синем ковре. Бронсон действительно пил медовуху прямо из кувшина, приклеившись глазами к экрану. Там начался репортаж об освобождении Бриггса. Показывали, как он в белом спортивном костюме выходит из тюрьмы. У комментатора был отвратительный скрипучий голос. Кто-то дотянулся до пульта и переключился на документальный фильм о дельте Черной реки.

Натали ехидно улыбнулась Брайс, провожая ее взглядом. Волки нашли тему для поддразниваний, и поведение Рейда в спальне не скоро забудется. Особенно когда Натали наверняка возьмется рассуждать о сексуальных способностях Брайс.

– Не вздумай начать, – предостерегла ее Брайс.

Натали плотно сжала губы, чтобы не завизжать от удовольствия. Черные волосы вздрагивали от сдерживаемого смеха, а глаза цвета оникса так и сверкали.

Брайс подчеркнуто проигнорировала тяжелый взгляд золотистых глаз Коннора, продолжая путь к своей комнате.

Что с них взять? Волки, привыкшие совать нос в чужие дела.

Их никогда по ошибке не примешь за людей, хотя тела очень похожи. Слишком рослые и мускулистые, слишком спокойные. Даже пиццу они ели с каким-то выверенным изяществом. Для Брайс это было молчаливым напоминанием о том, что с таким же выверенным изяществом движений волки расправлялись со всеми, кто становился у них на пути.

Она переступила через длинные вытянутые ноги Зака и постаралась не задеть белоснежный хвост Зельды, лежавший на полу возле брата. Это были близнецы, в человеческом обличье худощавые и темноволосые, в волчьем – пара белых грозных животных. Недаром их прозвали Призраками, но даже прозвище старались произносить шепотом.

Поэтому Брайс с предельной осторожностью миновала пушистый хвост Зельды.

Торн хотя бы наградил ее сочувственной улыбкой. Он сидел на скрипучем продавленном кресле возле телевизора. Его шапочка с эмблемой университетской команды была повернута козырьком назад. Он единственный понимал, какими настырными порою бывают члены стаи, и к настроениям Даники относился очень внимательно. К безжалостным выпадам Сабины – тоже.

В стае Торн занимал последнее место. Конечно, можно мечтать, что когда-нибудь Даника – безусловный лидер стаи – обратит на него внимание. Торн не давал волкам ни малейшего повода заподозрить его в симпатиях к Данике. Но Брайс не раз замечала: стоило Торну и Данике оказаться в одной комнате, между ними возникало незримое притяжение. Как будто они были две звезды, движущиеся по сопряженным орбитам.

К счастью для Брайс, она добралась до комнаты, не услышав других комментариев о сексуальных способностях ее дружка. И захлопнула дверь, посылая стае сигнал: «Отвалите!»

В ее комнате стоял покосившийся зеленый шкаф с одеждой. Брайс пошла к нему, но через три шага услышала смех нескольких волчьих глоток. Через мгновение смех подавило злобное, нечеловеческое рычание. Громкое, раскатистое, сулящее бо-ольшие неприятности.

Даника рычала по-другому. Ее рычание было тихим, хрипловатым и холодным. А это принадлежало Коннору – жаркое, страстное, пронизанное чувством.

Брайс встала под душ, чтобы смыть пыль и грязь, прилипавшие к ней всякий раз на пути домой. Изящное здание галереи «Грифон» от ее жилья отделяло пятнадцать кварталов.

Ее винно-красная грива к концу дня уставала и начинала свисать. Несколько искусно помещенных шпилек вернули волосы в прежнее положение. Брайс открыла флакончик с тушью для ресниц, чтобы оживить янтарные глаза, которые за день устали не меньше волос. Между выходом из душа и моментом, когда нужно будет сунуть ноги в черные туфли на высоком каблуке, у нее было целых двадцать минут.