Академия Чародейства и Проклятий: дитя света и тьмы

– Что? Как это возможно? – произнес он, его руки дрожали.

Каждый звук казался мне надломленным, разрывающим тишину.

– Мы же говорили, что вы пока не готовы… Что это будет значить для твоего будущего? – продолжал он, и в его голосе слышались нотки боли за будущее своей дочери.

Сюрреалистическая сцена разыгралась, словно я смотрела фильм о своей семье. Я наблюдала, как мама отошла от него, слёзы капали на пол, и она поняла, что теперь всё изменится.

– Ты поддержишь меня, правда? – тихо спросила мама, её голос дрожал от волнения, будто она не верила в то, что перед ней происходило.

Элис, сидя рядом, обняла её крепко, словно пыталась создать защитный щит от бушующей вокруг боли.

– Я не могу поверить, что это происходит на самом деле, Арабэль! Ты должна подумать о будущем.

Эти слова, произнесенные в полголоса, тонули в океане страданий, не в силах помочь справиться с непоправимым. Я чувствовала, как слёзы катятся по щекам мамы, как её надежды тают, словно снег на весеннем солнце.

– Но что, если я потеряю свою возможность учиться? – её вопрос звучал так, будто в нём содержалась вся несуразность этого мира.

Я хотела сказать, что всё наладится, что она справится; но я понимала, что не имею права вмешиваться в её жизнь, пусть даже и в мыслях.

Элис, продолжая обниматься с мамой, пыталась утешить её:

– Это не конец, Бэль! Мы всё уладим.

Но мне было видно, что её слова лишь усугубляют рану, оставляя глубокие шрамы на душе.

Я чувствовала, как моё сердце сжимается, когда мама, полная надежды и страха, отпускает свои мечты, которые уносит холодный ветер. Это было ужасно – наблюдать, как годы обучения и стремлений просто уходят в небытие, когда её преданность и жертвы больше не имеют значения.

И как будто в это же мгновение ветры времени перенесли меня в тот момент, когда моя мама, вся дрожащая и уставшая, лежала в комнате, наполненной странным светом. Я увидела её глаза, полные мучительного ожидания, когда Элис, её опора, готовилась стать свидетелем важнейшего мгновения в жизни.

– Давай, Бэль, ты сможешь! – произнесла Элис, уверенность в её голосе перекрывала хрустальный звон затопленных надежд.

Сжав губы в тонкую линию, мама смотрела в потолок, когда первая схватка пронзила её, заставив застонать, как будто с её губ вырывалась не только боль, но и страх.

– Я не могу, Элис! Я не могу! – в её голосе было отчаяние, настолько сильное, что я едва могла дышать.

– Ты сильная, ты родишь! Всё будет хорошо, – уверяла Элис, и эта твёрдость казалась маяком среди непрекращающейся бури эмоций.

Внезапно я осознала, что нахожусь здесь не только как наблюдатель, но и как часть этого удивительного и ужасного процесса.

В тот момент, когда Элис с нежностью взяла меня на руки, её взгляд метнулся к маме – взгляд, который говорил о безусловной любви и понимании.

– Она действительно похожа на него, – прошептала Элис.

На мгновение в глазах мамы проскользнула тень. Она вдруг стала ещё бледнее, и я почувствовала, что в её сердце затаилась некая тёмная тайна.

– Не поднимай больше эту тему, – произнесла мама с печальным легким покачиванием головы. Я чувствовала, как слова её резали воздух вокруг.

И в этот момент мир вокруг меня вновь расплылся, как акварельная картина, оставляя только блеклые цветные пятна. Я вдруг ощутила, что зелье перестало действовать, и перед глазами всё смешалось в неясную кашу. Пронзительные удары колокольчика заполнили пространство, и я почувствовала, что падаю.

Когда я вновь открыла глаза, вместо привычной комнаты я оказалась в Академическом дворе. Вместо четырёх стен – простор и небо, окутанные ночным облачным покровом. Я, находясь на земле, мотнула головой, стараясь прояснить свои мысли. В голове все еще кружили обрывки воспоминаний о маме: её улыбка, чем-то согревающая душу, тепло её объятий и одновременно – борьба и страх, которые она переживала. Эти чувства разрывали меня изнутри.

– Ты как? – спросила Бэт, усевшись рядом на мягкую траву и опустила плечи. Её лицо было озабоченным, а глаза полны неопределенности.

– Ужасно… – пробубнила я, делая попытку приподняться на локтях. – Кажется, мы сделали что-то не так.

– Ну да, похоже, зелье не совсем защищает от страха, если оно отправляет нас в нокаут, – ответила она сквозь легкую усмешку, но услышанная тревога, какая-то незримая нить, что соединяла нас, не давала мне покоя.

Я посмотрела на неё, пытаясь заставить себя успокоиться. Бэт всегда была рядом, когда мне было трудно, но сейчас, когда страх окутывал меня с головой, даже её поддержка не казалась достаточной.

– Пошли обратно в нашу комнату, – произнесла я с безысходностью, словно ожидала, что стены моей комнаты защитят меня от всего, что только что произошло.

– Пошли, – согласилась Бэт, подавая мне руку.

Её ладонь была холодной, но в этот момент я не думала о том, что мне нужно. Я просто схватила её и поднялась с земли, ощущая, как уверенность в её теплоте всё же вернулась ко мне.

По дороге к общежитию я размышляла о том, что произошло. Зелье, которое должно было помочь справиться с страхами, вместо этого привело меня к чужим воспоминаниям, с которыми теперь я никогда не смогу расстаться. Они вертелись в моей голове, как смятые металлические обёртки, которые не желали расправляться.

– Ты веришь, что это сработает в следующий раз? – спросила я, не в силах унять волнение, с беспокойством смотря на Бэт.

Её лицо как в зеркале отражало мои страхи и надежды. Она остановилась и задумалась. Брови её слегка нахмурились в знак переживания.

– Не знаю… – произнесла она, подбросив мешочек с оставшимися ингредиентами в руках. – Может быть, если мы попробуем другой рецепт? Или… меньше дозу?

Я вздохнула и вспомнила, как зелье беспощадно вывело меня из себя. Чужие страхи и переживания наполнили моё сознание, терзая всё в душе. Только что выбравшись из этого состояния, я стояла перед новой дилеммой, заглядывая в неизвестность. Впереди нас ждало ещё много вопросов и, возможно, ответов, которые придут через страдания и забытые воспоминания. Сильно сжав ладонь Бэт, я почувствовала, как её поддержка вновь придаёт мне сил, готовая к новым вызовам.

– А помнишь, как ты выпила зелье невидимости на уроке и не могла говорить? Я тогда очень перепугалась, – рассмеялась Бэт, её голос словно разорвал поток моих мыслей. – У тебя оказывается была аллергия на Лунную Лилию. Ты потом сказала, что больше не будешь пить никакие зелья после этого случая. Не сдержала своё слово.

– Бэт, – сказала я, хмуро глядя на подругу и поджав губы, – это не то же самое.

Она хихикнула, и, несмотря на все тревоги, я не могла сдержаться от усмешки. Однако мрак, окутывающий мой разум, не покидал меня. Напряжение в воздухе становилось плотнее.

– Ладно, но давай подумаем, что мы можем сделать, чтобы избежать подобных ситуаций, – наконец предложила я, ощущая, как моё сердце снова начинает биться в такт действительности.

Внутри понимала, что даже самые продуманные планы не уберегут нас от встрясок, которые жизнь готовит в виде зелий.

– Что ты предлагаешь? Может, написать список? – Бэт надула щеки, придавая своему лицу комичное выражение, как будто воспринимает меня всерьез.

– Список? – я приподняла бровь, с недоумением глядя на неё. – Зелье избавления от страхов и чужие воспоминания – это не совсем одно и то же.

– Но, – начала Бэт, и потерла подбородок в задумчивом жесте, – все эти зелья стимулируют сверхчувствительность. Значит, нам нужно просто быть осторожнее.

– И меньше зелий! – вставила я с лёгким сарказмом, хотя на самом деле это предложение звучало вполне разумно.

– Спасибо, профессор, – с игривой мимикой отмахнулась она, как будто я отчитываю её.

Я успела рассмеяться, но тот смех быстро утих, и вновь мои мысли ушли глубоко внутрь. Воспоминания других жизней, о которых я даже не догадывалась, пробирались через меня, оставляя болезненные следы. Я вспомнила запахи, которые не принадлежали мне, чувства, ставшие моими в тот миг, когда я очутилась в их шкуре. Это было как крик, доносившийся издалека, когда ты находишься в тишине – он заставлял меня дрожать.

Мы шли дальше – по извивающейся тропе между деревьями, где лунный свет играл в листве, и я вновь начала чувствовать, как страхи начинают сталкиваться с надеждой. Всё вокруг казалось живым – звук шороха листьев, прохлады ночи и теплота Бэт рядом, её поддержка становилась для меня маяком в этом бескрайнее море переживаний. Но жажда понимания, желание разобраться в чуждых воспоминаниях, бесконечно терзали меня. И это было только начало…