Академия Чародейства и Проклятий 3: Война света и тьмы

– Эдвард Гейн, – голос судьи звучит тяжело и медленно. – Вам предъявлено обвинение в использовании магии теней и распространении её учений среди студентов Академии. Вы понимаете, чем это грозит?

– Понимаю, – голос Эдварда срывается, но в этой ноте есть стальная решимость. Он поднимает голову, его взгляд находит мой. Это как фантомное прикосновение, пробуждающее старые воспоминания.

– Эдвард, – Миранда начинает, холодно выплёвывая его имя. – Мы здесь не для воспоминаний. Ответь на наши вопросы. Как долго ты скрывал свою приверженность магии теней?

Взгляд Эдварда потускнел, его губы приоткрылись, но слова не шли. Я могла увидеть, как затихли его мысли, заполнившись воспоминаниями о нашей общей истории.

– Я сама отвечу, если пожелаешь, – её голос кажется медом, капающим в чашу с ядом. – Мы все знаем, что ты научил тёмному искусству Клариссу Рене и других учеников. Кто они?

Сердце будто начинает бешено стучать, когда я встречаю пристальный взгляд Миранды. Она знает, возможно, подозревает. Её слова летят, как кинжалы, и я чувствую себя на прицеле.

– Я видел её сестру по магии теней до её кончины. Чья вина здесь очевидна, дорогая Миранда? Если честной душе не достичь – приручить смерть, смерть обманули?

Я неожиданно почувствовала, как мороз пробежал по моим венам. Он говорил об Айрис? Словно я наткнулась на аркан, посылающий меня в пучину воспоминаний. Моё сердце сжалось, когда я вспомнила ту ночь, ту необходимость, когда я убила свою «сестру». Подавленность накрывала меня, едва сдерживаемая внутри.

– Как ты смеешь нам лгать?! – закричала Миранда, демонстрируя свою истинную сущность. Её лицо исказилось от ярости. – Ты не представляешь, какая угроза исходит от таких, как ты!

В этот момент, словно войдя в тринадцатый круг ада, я ощутила напряжение в воздухе. Только теперь, понимая, что вокруг меня собирались стороны с оружием наготове, я поняла, что выбор между добром и злом для некоторых больше не существовал. Они были лишь инструментами в игре, где искали только мою гибель.

– Я не лгу, – произнёс Эдвард, в его голосе была решимость, способная разрушить глыбы. – Я натренировал их, как тренировали вас, но то, что случилось с Клариссой, – результат горькой измены.

Я обернулась к Вальдо; его рука была напряжена, его брови сводились в знак глубокого разочарования.

– Ты не должна вмешиваться, – прошептал он, и я почувствовала тот воздух, который пронзает всю душу. – Я не могу позволить, чтобы они узнали правду.

– Почему я должна молчать? – не удержалась я от вопроса. – Зачем мы здесь, если не для того, чтобы бесполезные обвинения были развеяны?

Вальдо замолчал, его взгляд наконец пересекся с моим, в его глазах я увидела гнев, да, но и что-то другое – заботу? Или, может быть, страх потерять то, что он только что обрел? Он отвернулся, будто мои слова ранили его.

Посреди зала раздался резкий голос Миранды, поглотивший всю тишину.

– Назови имена всех учеников, кто обладает магией теней! – крикнула она, указывая перстом на Эдварда, как если бы собиралась его судить заживо. Ее голос звенел, словно клинок, готовый к удару. – Кого еще ты тренировал?

Я почти не могла дышать. Внутри меня тлело желание броситься на Миранду, но отечность моей новой природы сдерживала меня. Вальдо сжал мою руку, как будто пытаясь впитать успех в грядущей битве.

– Я не обучал никого! – сквозь зубы произнес Эдвард, его лицо успокаивалось лишь частично. – Магия теней – это не просто навыки, это наследие.

– А, да-да, конечно, ваше высочество! – Миранда язвительно усмехнулась. – И откуда же, по-твоему, взялась эта магия? Обоснуй свое дивное священство, Эдвард!

Невольно, я вспомнила свою жизнь до смерти, как я обрела силы, о которых когда-то не могла и мечтать. Закрывая глаза, я ощущала, как магия теней толкается ко мне с каждым вздохом.

Миранда усмехнулась, звук ее голоса был как удар линейки по дереву – резкий и уничижительный.

– Молчишь? – Она шагнула вперед, держа глаза, по-прежнему прикованные к Эдварду. Ее губы искривились в презрительной улыбке. – Тогда ответь: откуда ты взял свою магию? И кто наследник вашей так называемой линии?

Я почувствовала, как воздух вокруг стал тяжелым, как будто каждое слово Миранды обладало магией, способной давить на грудь. Я вспомнила свои собственные уроки с Эдвардом, как он говорил мне, что магия теней приходит не просто через обучение. Она – симбиоз души и… чего-то более древнего. Я хотела бы вспоминать это с теплотой, но каждая деталь нашего прошлого теперь была прикована к невыносимой боли. Я умерла. Умерла за магию, о которой знала слишком много.

Эдвард молчал, его лицо было плохо читаемым, но я поняла, что это был тот момент, когда ему нужно было говорить.

Мой взгляд вернулся к Вальдо. Он поймал его, в его глазах было что-то вроде предупреждения. Его рука едва заметно коснулась моей.

– Не делай этого, – сказал он так тихо, что только я смогла услышать.

– Делать что? – выпалила я, не осознавая, как в моей голове закрутились мысли. Я не могла просто молчать и наблюдать, как Эдвард подвергается всей этой мерзости.

– Чего ты молчишь, Эдвард? – снова напала Миранда. Ее взгляд горел, как полыхающий огонь. – Слова тебя покинули? Или, быть может, ты боишься сломать свою несправедливую оболочку?

– Хватит, – произнес судья, прерывая ее поток обвинений. Его голос был строгим, но я заметила, как его собственная неясность чуть-чуть искажала выражение лица.

Я увидела, как Эдвард собрался с силами, его плечи выпрямились, и он поднял голову.

– Я учил Кларису не просто управлять магией теней, а понимать ее суть, – его голос звучал твердо, но я видела, что каждая буква давалась ему нелегко. – Если кто и должен ответить на вопросы о магии этой линии, то это я.

Мое сердце забилось быстрее. Какие последствия это могло иметь для него?

– Ты?! – закричала Миранда, гнев и презрение в ее голосе перемешались в ядовитом коктейле. – Ты – оскверненный! И твоя так называемая магия запрещена в этом мире! И ты это знаешь.

Я почувствовала, как Вальдо снова коснулся меня, на сей раз обняв, словно делая щит вокруг меня. Крепко стиснув зубы, я с трудом держалась. Но в глубине души что-то теплело, ведь в этот момент, несмотря на все, я не была одна.

– Ваша ненависть не сможет затушить черную правду, – холодно произнес Эдвард. – Я не отвечаю за магию, я только учил, как с ней обращаться. Эта война ведется давно, и истина, как всегда, лежит в тени.

Слова Эдварда рыкнули в воздухе, словно вызов. Я прислушивалась к каждому его движению, каждое его слово рвалось наружу, подтверждая его правоту и глупость ОБМ.

Миранда подготовилась ответить, но в зале вновь воцарилось молчание. Каждый из присутствующих поразительно осознавал, что в этом конфликте зазвучит нечто большее, чем просто обвинение, но их было слишком много; за что они боролись?

Судья заговорил, его голос низкий, сухой, как шелест осенних листьев, звучал, как приговор, от которого перехватило дыхание. Каждое слово отбивалось в моей груди глухим, неотвратимым ударом.

– Суд постановляет: Эдвард Гейн, за совершение магии теней и за причастность к подготовке злоумышленных действий, вы приговариваетесь к казни.

Внутри меня все перевернулось. Мир пошатнулся, словно сотрясаемый невидимым землетрясением. Сердце ухнуло куда-то в пропасть, а потом забилось яростно, молотом отбивая ритм отчаяния. Нет, этого не может быть. Он не такой. Он не виновен. У меня не было доказательств, только интуиция, но она кричала сильнее любого обвинения.

– Нет! – Это вырвалось само собой, диким, неистовым воплем, сотрясая тишину, словно разорванная струна.

Боже, что я сделала? Мой собственный голос пронзил меня насквозь острым лезвием ужаса. Я резко повернула голову к Вальдо. Его глаза, обычно спокойные, сейчас горели смесью ужаса и чистого, неразбавленного гнева. Он даже не смотрел на меня, а, казалось, прожигал во мне дыру.

– Клариса! Молчи! – прошептал он резко, шипя сквозь стиснутые зубы, и дернул мою руку так сильно, что я едва не вскрикнула от боли.

Но теперь уже было поздно. Слишком поздно. И вот я стою. Сама не знаю, откуда взялась эта внезапная решимость, которая только что сковывала мои ноги, заставляя меня оставаться незамеченной все это время. Подняв голову, я встретила на себе десятки взоров. Вальдо, стиснув зубы, в отчаянии попытался предотвратить беду, которая уже нависла над нами, как дамоклов меч.

– Миссис Эльфрида Старквей? – Голос судьи разрезал напряжение, как лезвие кинжала, чистый и холодный, звенящий в душном воздухе. В его голосе витал ледяной интерес, словно он учуял кровь. – У вас есть какие-то вопросы?

Кажется, я застыла на месте, впитав в себя все взгляды, все вопросы, все невысказанные угрозы. Миллион эмоций бурлили под маской хладнокровия, пока Вальдо пытался сохранить для нас обоих жизнь. Он знал, на что я способна, и на что способна толпа.

– Нет, ваша судейская милость, – перебил он, не оставляя мне возможности ответить, его голос был на удивление ровным, несмотря на внутреннюю бурю. Затем он мгновенно поднялся на ноги и, схватив меня за руку, добавил, вытягивая меня из кресла: – Прошу нас простить, моей жене стало плохо. Извините нас, пожалуйста.

Я не успела ничего сказать, но это и не требовалось. Вальдо резко вытолкнул меня из зала, прежде чем судья смог огласить возражение. Его хватка была железной, и на мгновение я подумала, что он просто разорвет мою руку из чистой, первобытной ярости. Я знала, что заставила его волноваться, и это было хуже любого наказания.

Мы оказались в темных, скрипящих коридорах здания суда. Здесь, в тени, я могла чувствовать себя немного свободнее, но тяжесть его взгляда, обращенного ко мне, была хуже любого преследующего света. Он отпустил мою руку, я потирала запястье, пытаясь унять пульсирующую боль.

– Ты понимаешь, что ты только что сделала? – Его тихий голос был полон такой ярости, что я чувствовала, как дрожат стены вокруг нас. – Ты забыла, кого мы пытаемся обмануть? Они бы убили тебя прямо там, Клариса! Прямо посреди зала!

– Я… – начала запинаться, осознавая, что не могу дать разумного ответа. Все мои действия были совершены бездумно, под напором боли, ярости и отчаяния, как будто что-то древнее, что-то в крови, вырвалось наружу. – Я не могла просто сидеть и смотреть, как его казнят! Он… он не виновен!

– Без разницы, – прошипел Вальдо, его глаза сузились до щелочек, сверкающих в полумраке. – Если бы ты раскрыла себя, Миранда бы уже поставила свою ногу на твое горло и насладилась моментом.

Миранда… Это имя обожгло мой мозг, как раскаленное железо. Предводительница белых магов, убийца, отчаянно жаждущая уничтожить все следы магии теней. Все, что связано с нами. Она забрала все, что у меня было: мою семью, мое прошлое, мое будущее.

– Пошли, – резко произнес Вальдо, прерывая мучительный ход моих мыслей. Кажется, если бы его не сдерживал какой-то общий, более важный план, он бы сейчас с удовольствием казнил меня лично. Его взгляд был острым, как лезвие, и холодным, как зимний ветер.

Он резко схватил меня за руку, его пальцы впились в мое запястье, и поволок дальше. Я едва успела выдохнуть:

– Куда мы идем?

Он не ответил. Вместо этого, простым взмахом руки, он рассек воздух, и передо мной разверзся черный, мерцающий портал. Тени, извиваясь, казались живыми, их сияние было холодным и жутким, как взгляд из самой бездны. Меня бросило в дрожь, прежде чем он толкнул меня внутрь. Все вокруг замерло на мгновение. Тьма поглотила меня, как будто я вырвалась из одной ловушки, только чтобы попасть в другую, еще более глубинную.

Когда я вышла по другую сторону портала, то обнаружила себя в знакомой, даже слишком знакомой комнате – кабинете Эдварда. Некогда этот могущественный директор Академии был для меня молитвой к ночи и проклятием для света. Он обучил меня магии теней… помог мне раскрыть ее силу, которая текла в моих венах. А теперь его судили, и те, кто ненавидел его, торжествовали.

Комната совершенно не изменилась. Большой массивный дубовый стол стоял в центре, за ним возвышалось огромное кожаное кресло, потертое от времени и бесчисленных раздумий. Полки шкафа были уставлены книгами, покрытыми слоем пыли, которого я не помнила раньше. Это был не просто слой – это был покров забвения, шепчущий о долгом отсутствии. В окне дрожал свет утренних огней, но я неосторожно поймала свое отражение в стеклянной поверхности.

Действие эликсира крови Эльфриды сошло на нет. Мое лицо… мое истинное лицо… Проклятие! Если кто-то успел увидеть… Паника холодным ужом свернулась в груди.

Вальдо прошел внутрь, скрестив руки на груди, и, бросив задумчивый взгляд на мой профиль, рухнул в кресло за столом, словно тяжесть моего идиотизма заглушила даже его желание продолжить мне выговаривать.

– Ступай к себе, – сказал он, устало закрыв глаза и сжав пальцами виски. Его голос звучал глухо, но я видела, как под маской усталости бурлила злость, готовая в любой момент прорваться наружу. – Позже обсудим твое наказание.

Я смотрела на него, чувствуя, как кровь закипает в моих жилах. Наказание? Выходит, он до сих пор считает, что имеет право меня воспитывать? После всего, что сделал? После всей этой лжи, которой кормили меня на протяжении шестнадцати лет? Лжи, что строила мою жизнь на песке, а затем обрушилась, похоронив под собой все, во что я верила. Мое сердце билось о ребра, как пойманная птица, но вместо страха в нем разгоралось пламя чистого, неукротимого гнева.

– Какое ещё наказание? – возмутилась я, не в силах сдержать себя. Моя кровь кипела, несмотря на моё положение. Я снова становилась той девчонкой, которая бессмертно спорила с миром. – За что?! За то, что я попыталась помочь? Он невиновен, и ты сам это знаешь! Что ты от меня хочешь?

– Наказать тебя за глупость, – холодно прервал он, не разомкнув рук. Его голос звучал едва ли громче шепота, но каждое слово, казалось, било по мне невидимой плетью. – Ты поставила под угрозу не только себя, но и всех нас. Ты думала, что сможешь играть с Мирандой? Она из тех, кто уничтожит тебя без раздумий! Её клинок уже касался твоего сердца однажды, и теперь ей ничего не стоит снова прекратить твоё существование. Ты желаешь второй смерти?

– Нет, – выдавила я, но нотка дерзости всё же проскочила в моём голосе.

Он открыл глаза и метнул в меня взгляд, полный ледяной ярости.

– Ты ведь понимаешь, что единственная причина, почему я сидела под чужим лицом и терпела всё это, – это защита моей собственной жизни?! – мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки, и я сделала шаг вперед. – Разве я для тебя – что-то большее, чем инструмент?

– Замолчи, – прошипел он, не поднимая головы. Но я видела, как его спина напряглась, а полоски напряжения прорезали воздух вокруг него. – Твоя жизнь сейчас весит больше, чем моя. Если узнают, кто ты на самом деле…

– Если узнают, кто я такая?! – оборвала я его. – Это ты решил не говорить никому, что я вернулась. Это ты решил, что лучше всего спрятать меня за тонной лжи, пока ты играешь в свои игры! Ты, отец, – последнее слово слетело с моих губ с ядовитой насмешкой, – должен больше, чем кто-либо, знать, что я никогда не подчинюсь. Особенно тебе.

Вальдо поднял взгляд. Его глаза, яркие, зеленые, стали в этот момент почти пугающе холодными черными. Это был взгляд существа, которое прожило века, привыкшее оказывать влияние на судьбы других – не через любовь или привязанность, а через страх и манипуляции.

– Ты даже не представляешь, какая цена сейчас стоит за твоё существование, – прошептал он, в его голосе проскользнули нотки усталости. – Погубишь себя – и ты, и я, и все, кто верит в равновесие между нами и этими пресловутыми «белыми магами», исчезнем с лица земли.

Я чувствовала дрожь в руках, но не знала, что больше нервировало меня: его слова или моя собственная растущая ярость. Вальдо буквально воплощал собой всё, что я ненавидела. Он был вампиром, моим отцом, моим врагом и, одновременно, единственной фигурой, которая сейчас сдерживала хаос на грани.

– Ты прекрасно понимаешь, что происходит, – продолжал он, голос снова стал ледяным. – Если бы ты просто сделала то, что я сказал, то не возник бы ни хаос, ни угроза разоблачения. Но нет. Ты всегда выбираешь путь бунта, будто за это с тебя кто-то снимет вину.

– Вина? – хмыкнула я, склонив голову. – Ты действительно думаешь, что я способна на те преступления, в которых обвиняют меня и магию теней? Посмотри в зеркало, Вальдо. Если ты ищешь виновных, ты найдёшь одного прямо в этом кресле.

Он медленно поднялся, мощь его фигуры заполнила весь кабинет, вытесняя воздух вокруг. Я поддалась чуть назад, почувствовав, как его аура – тяжелая, густая, словно кровавый туман – нарастает в пространстве.

– Я устал от твоего самоубийственного упрямства, – с расстановкой выговорил он. – Неважно, что ты чувствуешь к этому миру – ненависть, отчуждение или желание сбежать. Пока мы с тобой существуем, выбора нет. Ты либо играешь по этим правилам, либо тебя сотрут. Твоей ярости будет недостаточно, чтобы уничтожить систему, ни сейчас, ни позже. Ты не готова.

Он перевел взгляд на окно, оставляя меня в болезненной тишине. Моё сердцебиение убегало вперёд, а дыхание стало рваным. Он прав? Или я просто была слишком наивной, думая, что смогу что-то изменить?

Но вместо слов я сказала глухое:

– К себе… значит?

Он кивнул, не глядя на меня. Его усталость стала более заметной, едва переносимой. С тяжёлой головой я направилась к двери, но перед тем, как уйти, бросила последнее:

– Я не принимаю тебя ни за своего отца, ни за своего спасителя. Не забывай об этом.

– Тогда будь полезной. Делай, что велено. И держи свой глупый язык за зубами, пока я не скажу иначе.

Я прикусила губу, сдерживая слова, которые рвались наружу. Я ненавидела его, ненавидела эту маску покорности, которую приходилось носить. Но я ничего не могла сделать. Морща губы в тени своего возмущения, я молча отвернулась и будто выпила яд горечи, уходя со шлейфом униженной злобы.

Дверь с глухим стуком закрылась за мной, и я оказалась в коридоре. Его слова крутились в голове, как занозы. Был ли он прав? Мог ли главнокомандующий Белой магии, Миранда, действительно уничтожить меня так быстро, если бы правда всплыла?

Моё отражение в зеркальной вставке ближайшей стены дало ответ. Красные, яркие глаза, белые как снег волосы, чужое лицо. Без магии теней, которая когда-то была для меня всем, я была просто оболочкой.

Но даже без магии теней я оставалась человеком, для которого каждая тень Академии Чародейства и Проклятий нашёптывала одно. Миранда уничтожила меня. Эдварда выкинули за грязные тайны. Теперь Вальдо правит всем этим хаосом.

Это моя тень. И я верну её, даже ценой собственной жизни.