12 правил, чтобы не влюбиться

Привет, дорогие читатели!

Вы держите в руках книгу редакции Trendbooks.

Наша команда создает книги, в которых сочетаются чистые эмоции, захватывающие сюжеты и высокое литературное качество.

Вам понравилась книга? Нам интересно ваше мнение!

Оставьте отзыв о прочитанном, мы любим читать ваши отзывы!

THE STUDYING HOURS – Copyright © 2016 by Sara Ney. All rights reserved

© ООО «Клевер-Медиа-Групп», 2026

Книги – наш хлѣбъ

Наша миссия: «Мы создаём мир идей для счастья взрослых и детей»

Пролог

Джейми

Иногда я остаюсь учиться дома, однако не очень часто. Библиотека – моя отдушина. Мое убежище. Место, куда я прихожу послушать шелест страниц, мерное постукивание клавиш ноутбука, легкую поступь шагов по потрепанному деревянному полу. Здание библиотеки – одно из старейших в кампусе, за сто три года пропитанное историей насквозь и полное резных деревянных орнаментов, темных уголков. Здание, наполненное знаниями и секретами множества ученых, философов и студентов.

Нет, правда, это единственное место в радиусе десяти километров, где я могу побыть наедине со своими мыслями. Единственное место без соседей по комнате, их музыки, их телефонов, и без непрерывного потока шума и хлопот в нашей съемной квартире.

Никогда не угадаешь, когда обнаружишь неизвестного парня, развалившегося на нашем диване, мельтешащих туда и обратно незнакомцев. Когда услышишь игривое хихиканье перед оглушительным хлопком двери в спальню. Слышать отвлекающий скрип соседской кровати, а после и неистовые стоны в обычно столь тихом доме… весьма неловко. И это еще мягко говоря, потому что эти звуки заседают в голове надолго, вытравить их не выйдет. Поэтому вместо тщетных попыток забыть куда лучше скрыться в библиотеке.

Меня обычно мало заботят крики, колкости или запах лапши быстрого приготовления. Да и мне не нужно обычно беспокоиться о том, что меня потревожат. Но сегодняшний день – редкое исключение.

Сегодня мое внимание приковано к проблемному столику возле входа, за которым уместилась четверка очень крупных, атлетически сложенных парней. Громких и наглых, хоть и довольно привлекательных парней.

Сегодня я не могу сосредоточиться. Я заметила их задолго до того, как они увидели меня, в перерыве от учебы позволив себе смерить самого крупного из них оценивающим взглядом. Черноволосый и чернобровый, он ни разу не взглянул на книгу, лежащую перед ним. Вместо этого он, совсем как я, скользил взглядом по читальне. Его руки были сложены на широкой груди, ноги расставлены, на лице застыло нетерпеливое выражение… Как будто домашнее задание – последняя вещь, которая могла бы его заинтересовать.

Я уже начала было думать, что он ждет, когда небо разверзнется и вселенная сделает всю работу за него, как наши взгляды встретились. Он поднял свои суровые брови и еще больше поджал губы. У меня не получилось разобрать цвет его темных проницательных глаз, которые постепенно начали спускаться по ряду пуговиц моего свитера, остановившись в итоге на груди.

По моей спине прошел холодок, и я вздрогнула. Такая реакция в ту же секунду вызвала у него улыбку. Этот мерзавец-садист определенно знал, что его взгляд заставляет мое сердце сжаться, и наслаждался этим. Для таких парней, как он, колледж, несомненно, станет одним из маленьких шагов на жизненном пути. Короткой остановкой перед издевательством над коллегами, бизнес-партнерами и, вероятно, женщинами. Этот парень – редкостный мерзавец. Мерзавец с заглавной буквы.

Моргнув, я прервала наш зрительный поединок. Взгляд моих голубых глаз бродил вокруг того стола, кружа вокруг массивного блондина, стучавшего пальцами по клавиатуре и качавшего головой под какую-то музыку в сияющих черных наушниках. Потом мой взгляд остановился на развалившемся на стуле латиноамериканце, который смотрел в потолок и жевал желтый карандаш. Наконец, я увидела парня с крепкой шеей и не менее крепкими руками в татуировках.

Восхищенная, я опустила голову, чтобы игриво взглянуть на него из-под длинных ресниц; его красивое лицо исказилось в раздражении из-за шумных парней, сидевших рядом, и он сжал плечи. Время от времени он беспокойно крутился на стуле и качал головой. Разочарованно вздохнул, снова заерзал на стуле, покачал головой. И снова вздохнул.

Все это продолжалось, пока весь стол не отвлекла симпатичная сокурсница с каштановыми волосами, которые были небрежно собраны на ее голове в пучок. Даже со своего места я могла разглядеть ее яркий макияж – жирно подведенные глаза и ярко-красные губы. Вечерний смоки-макияж не совсем подходил к черным легинсам и толстовке с надписью, но кто я такая, чтобы судить?

Она уверенно проскользнула к ним, бедром коснувшись края стола, и провела пальцем по покрытой татуировками гладкой руке парня, ногтями пробежав по оголенной коже его предплечья. Он резко вскинул голову и пристально посмотрел на девушку. Я выдохнула, выпуская все свое напряжение, когда увидела его ухмылку, адресованную ей. Парень откинулся на спинку стула, скрестив свои сильные руки и раздвинув ноги. Она хорошенькая и определенно в его вкусе.

Я с интересом наблюдала за разворачивающимся представлением: за тем, как он встает, приобнимая девушку за тонкую талию, и как вынимает небольшой наушник из уха. Изо рта девушки раздался наигранный и кокетливый смешок. До меня долетел низкий голос парня, пока я смотрела, как пара уходит в глубину библиотеки к далекому ряду старых журналов и архивов прошлогодних газет. Парень заигрывающе шлепнул ее по заду, и я разочарованно вздохнула, когда они удалились, повернув за угол.

Сняв свои очки в черной оправе, я потерла уставшие глаза и подумала о том, каково это – быть такой девушкой. Каково это – быть беспечной девушкой, которая позволяет парням завести себя в темные проходы между стеллажами книг. Просто ради веселья. Просто потому, что это приятно и приносит удовольствие. Быть не той девушкой, которая проводит все свое время за занятиями, потому что ее оценки оставляют желать лучшего и иначе нельзя.

На миг от осознания этого факта по моему затылку пробежали мурашки, пока я снова надевала свои очки. Подавив зевок, я перевела свой взгляд на читальню и вновь встретилась с холодными и устрашающими серыми глазами.

От этих глаз разбежались морщинки, словно их владелец пытался сказать: «Ох, дорогуша, я вижу, что ты наблюдаешь, но даже и не мечтай – он никогда не будет встречаться с такой, как ты». И он был бы абсолютно прав. Тот парень, который удалился сейчас за стеллажи, никогда бы не захотел встречаться со мной. Даже не посмотрел бы на меня дважды. Возможно, был бы не против разок переспать со мной. Встречаться же? Глупость. Но, сказать по правде, я бы тоже не хотела быть с ним. Потому что по одному его виду становится понятно, что он мерзавец, прямо как его жутковатый дружок. И я не хочу иметь ничего общего с таким парнем, как он.

Глава 1

Себастиан

Тебе не стать чьей-то самой большой победой в любви. Скорее ты похожа на утешительный приз за участие.

– Бро, сделаешь мне одолжение? Мне нужно понять, она ли это.

Я не стал обращать внимания на его просьбы, поскольку твердо решил наконец засесть за эссе, которое задали по одному из основных предметов. Времени немного, его нужно сдать уже завтра утром. Я думал, что в тишине библиотеки мне будет проще сосредоточиться и закончить задание, но, судя по всему, ошибался. Как же я ошибался…

– Эй, ты меня слышишь? Я который раз прошу тебя пойти и посмотреть, та ли это девчонка, которая должна меня подтягивать по учебе. Она так смотрит… Ну пожалуйста, мне как-то неловко.

Я прекратил писать:

– Зик, я не потащусь на другой конец библиотеки только потому, что тебе неловко. Иди выясни сам.

Я опустил голову и вернулся к своему эссе.

– Я все же капитан борцовской команды, придурок, – опять подал голос Зик.

Мне пришлось снова оторваться от работы.

– Нет, это я капитан, придурок. Или ты уже забыл? Делать грязную работу за тебя не входит в сферу моих интересов.

Зик слегка умерил свой пыл, но не растерял его полностью:

– Ну а если я попрошу тебя по-хорошему, пойдешь?

– Нет. Сегодня я не в настроении оказывать услуги.

В тот же момент он взбодрился:

– Кстати говоря об услугах… Я в долгу не останусь, ты тоже сможешь рассчитывать на меня, – мягко продолжил уговаривать он. – Так ты добудешь для меня информацию?

– Ну, я могу сходить вместо него, если хочешь, – вмешался наш друг Дилан, сидящий по другую сторону стола от нас.

Раньше этот стол казался достаточно большим, чтобы мы все могли за ним поместиться, но сейчас он был как будто не больше прикроватной тумбочки.

– Не лезь не в свое дело, Лэндерс. Тебя никто не спрашивал, – усмехнулся Зик и продолжил гнуть свою линию. – Озборн, сходи проверь, моя ли это репетиторша.

Господи, похоже, он и не думает уступать.

– Да не твоя это репетиторша.

Зик развернулся, чтобы еще раз взглянуть на нее.

– Почему ты так думаешь? – с сомнением в голосе произнес он.

Мы все вытянули шеи, чтобы хорошенько рассмотреть незнакомку, сидевшую в дальней части слабо освещенной библиотеки. Мои глаза остановились на неприметной девушке, склонившейся над стопкой книг и яростно выписывающей из них что-то карандашом. Она напряжена и предельно серьезна, на ее лице словно написано: «бизнес-леди». Она здесь явно не для того, чтобы прохлаждаться. До этого момента я не обращал на нее особого внимания. Для меня она была просто одной из тех, кто занимает целый стол. Стол, на котором можно неплохо повеселиться с подружкой. Старательная, прилежная, нудная. Судя по жемчужному ожерелью, обвивавшему шею, беспросветная ханжа. Как-то раз я прошел мимо нее к стеллажам, чтобы немного поразвлечься с девчонкой. Вроде бы ее звали Синди. Или Минди. Теперь и не вспомню, но точно что-то с «инди» на конце. Так вот, маленькая мисс Зануда даже бровью не повела, когда стала невольной свидетельницей нашего представления.

– Почему я так думаю? – повторил я. – Начнем с того, что она с головой засела за эти свои книги. Ни разу не осмотрелась и не отвлеклась ни на что за все то время, что мы здесь.

Зик удивленно поднял свои темные брови:

– Полная чушь. Она наблюдает за нами все это время.

Проигнорировав его реплику, я продолжил:

– И более того, она не выглядит как кто-то нуждающийся в подработке. Вы что, не видите на ней треклятое жемчужное ожерелье? Она явно не нуждается в деньгах.

– Может, тогда ей просто нравится помогать тем, кто нуждается? – пошутил Дилан.

– О, это по моей части – я как раз нуждаюсь в хорошей оценке по биологии, – хихикнул Зик, пристально глядя на девушку. – Эта «Дева Мария» выглядит как невзрачная библиотекарша. Подобные ей обречены всю жизнь провести в одиночестве, за своими книгами.

– Это точно, но посмотри на нее: она несомненно не выглядит как кто-то, ищущий внимания, – подметил Дилан.

Зик бросил на него сердитый взгляд:

– Ты что, только что сказал «несомненно»?

Дилан проигнорировал этот выпад.

– А может, взглянув на твое тупое лицо, она поняла, что работа не стоит тех жалких сорока долларов, которые ты ей предложил. Кстати, а что это за кардиган на ней? Уверен, что ей не помешало бы с кем-нибудь переспать.

Раскатистый голос Дилана разрезал тишину библиотеки:

– Она вроде не похожа на стерву.

Зик грубо рассмеялся:

– А возможно, в этом и проблема. Никто не любит тихонь, – сказал он и полез проверять свой телефон. Уже в пятый раз.

– Ну, если это не моя репетиторша, значит, та и не объявится. Может, все же сходишь к ней? Мне не хочется вставать и тащиться на другой конец библиотеки.

Я пристально посмотрел на него, пораженный такой самоуверенностью, и встал, опираясь на стол:

– Ладно. Как зовут твою репетиторшу?

Он развернул бумажку, лежавшую на стопке его учебников, и громко прочитал:

– Вайолет.

– Какая прелесть, – проворчал я и неспешно поплелся к ней, пробираясь через запутанный лабиринт из столов и стеллажей, ориентируясь на черный кардиган, маячивший вдали.

Ее волосы собраны в аккуратный высокий хвост, откуда не выбилось и пряди, черные очки подняты на лоб. Одета же она в обычную белую футболку и черный кардиган, на плечи свисают ярко-розовые наушники, а на шее виднеется элегантная нить жемчуга цвета слоновой кости. Так и знал. Треклятый жемчуг, я же говорил.

Я осторожно приблизился к ней. Так, как обычно подходят к бездомной собаке или к девушке во время «этих» дней – настороженно и с опаской. Положив ладонь на край массивного деревянного стола, я стал ждать, когда она соизволит обратить на меня внимание. Ну давай же. Скажи что-нибудь, засмущайся, на худой конец. Но она так и не отвлеклась от своих книг. Даже если эта девчонка и заметила меня, она настоящий мастер по сокрытию эмоций. Прочистив горло, я поздоровался, стараясь казаться непринужденным.

– Привет!

Она продолжила водить пальцем по строкам, перечитывая свои конспекты, и тихо пробормотала:

– Я не занимаюсь репетиторством, так что можешь не продолжать.

Что же, вот и ответ на мой вопрос. Я повернулся и увидел ребят, показывающих мне большие пальцы, на что я отрицательно покачал головой. Точно не она. Зик, как обычно раздраженный, сдвинул брови. Он еще раз недовольно взглянул на бумажку в своей руке, резко скомкал ее и кинул на пол. Ну, что тут поделать. Зато все наконец прояснилось, вот только…

– Тебя же не Вайолет зовут? – Я решил выудить побольше информации, раз уж все равно оказался здесь.

– Жаль тебя расстраивать, но нет.

Я выдавил из себя смешок, прислонился бедром к столу и скрестил руки:

– Просто уточняю. Кажется, моего друга кинула девчонка-репетитор, и вот он теперь там бесится.

– Почему же тогда он сам не подошел спросить?

– Ему было лень вставать, – сказал я как есть.

– Не хочу показаться бестактной, но, возможно, именно из-за лени ему и понадобился репетитор.

– Прямо в точку. – Она буквально озвучила мою мысль.

– Отлично, раз мы выяснили, что я не та таинственная Вайолет, могу я теперь вернуться к учебе? Ты меня отвлекаешь.

– Да-да. Прости, что побеспокоил. – Я не только извинился, но даже умудрился прозвучать искренне.

Девушка промычала что-то напоследок, как бы показывая, что разговор окончен. За все это время она ни разу так и не взглянула на меня.

Это чертовски раздражало. Я начал чувствовать себя крайне уязвленным – не каждый день от меня отмахиваются, как от назойливой мухи, да еще и в библиотеке. И кто? Занудная сокурсница, ничего из себя не представляющая, но сидящая так ровно, словно у нее что-то застряло в причинном месте.

И что мне делать теперь? Просто спокойно повернуться и уйти? Или закончить разговор на своих правилах? В итоге я остался стоять рядом с ее столом, засунув руки в карманы штанов, не зная, что делать. Эта девчонка сумела меньше чем за минуту конкретно выбесить меня. И я абсолютно не понимал, как на это реагировать.

– Можешь идти, – сказала она с легким раздражением, словно прочитав мои мысли. Снова.

Да что, черт возьми, не так с этой девчонкой?

– Тише-тише, – выдавил я сквозь зубы. – Ухожу.

Я быстро вернулся к нашему столику и сразу отметил довольное выражение на лицах моих придурков друзей. С сердитым видом я подсел к ним.

– Не похоже, что все прошло хорошо, – отважился первым заговорить Дилан.

– Это не Вайолет? – спросил Зик.

– Нет, – отрезал я, открывая учебник. – Не Вайолет.

– Слушай, Оззи, – задумчиво произнес Дилан. – Уверен, если ты вернешься туда и попробуешь подкатить к ней, она будет трепаться об этом неделями. Дай заучке причину жить дальше.

– Вот в этом я как раз сомневаюсь. Чтобы флиртовать, ей нужно как минимум на минуту оторваться от своих записей и поднять на меня взгляд.

– Да ну, не сомневаюсь, что ты смог бы сделать так, чтобы она от счастья намочила свои белые панталоны.

– Ну если подумать, то скорее уж она носит не панталоны, а пояс верности, – рассмеялся Зик.

Кстати, я ничего не имею против белых панталон. Они не хуже прочего белья медленно скользят по женским бедрам, плавно падают и с приятным нежным звуком соприкасаются с полом. Я хитро ухмыльнулся:

– Да, вероятнее всего.

– Как думаете, она девственница? – принялся гадать Дилан.

Зик тихо рассмеялся, глядя за его широкие плечи на куда-то идущую библиотекаршу. Он понизил голос:

– Шутишь? Сто процентов девственница. Только посмотри на нее. Она наверняка будет плакать после оргазма, когда ее наконец хоть кто-то…

– Ну все, хватит! – резко оборвал я его. Даже у меня есть свои принципы касательно высмеивания. Конечно, я далеко не джентльмен, но унижать девушек в сексуальном плане точно не в моих правилах.

– Ты ведешь себя как полный придурок.

Я бросил на девушку еще один короткий взгляд. А она хорошенькая, если присмотреться. Мой тон смягчился.

– Почему тебя вообще так интересует ее сексуальная жизнь?

– Да мне наплевать. Просто хочу сказать, что, несмотря на твою колоссальную самоуверенность, у тебя не выйдет переспать с этой заучкой, готов поспорить. – Зик махнул головой в ее сторону. – Все видели, как она тебя отшила. Ты к подобному не привык, да?

Это действительно так. К примеру, прошлой ночью я даже не приложил никаких усилий, чтобы поразвлечься с незнакомкой за хоккейным кортом. Парочка стандартных фраз, парочка игривых улыбок, и вот уже я страстно прижимаю подругу к стене, даже не зная ее имени.

– И спорим, у тебя не выйдет сделать так, чтобы ее губы прикоснулись хоть к какой-нибудь части твоего тела. Я даже поставлю на это сотню баксов.

Так, стоп. Еще раз, что? Сотня баксов? Эти слова сразу же привлекли мое внимание, и я резко вскинул голову. Почему я так отреагировал на простой спор? Дело в том, что я… на мели, мягко говоря.

Я никогда не был избалованным ребенком, которому доступны лучшие частные школы. У меня с детства были способности к борьбе, но у нашей семьи не хватало денег, чтобы оплачивать дополнительные занятия. Когда я еще учился в средней школе, моя сестра устроилась на свою первую настоящую работу, но вскоре была втянута в судебную тяжбу, в детали которой я не хочу вдаваться. Это значительно пошатнуло наше финансовое положение, поскольку в основном мы жили на сбережения моих родителей. Деньги, отложенные на тренировки и на обучение в университете, также пошли туда.

Поэтому, в отличие от большинства моих друзей, я поступил сюда не благодаря толстенному кошельку родителей. У меня нет невероятной суммы денег на карте или ежемесячного пособия от родителей. Может, у меня и есть особый талант прижимать противника к борцовскому рингу, но в финансовом плане я могу оперировать только стипендией для спортсменов (которую я должен беречь как зеницу ока) и работой. Да, все так, у меня есть работа.

Если я не на учебе или тренировке, то вкалываю – работаю оператором вилочного погрузчика до двадцати часов в неделю на каком-то допотопном складе пиломатериалов в пятнадцати минутах от кампуса, обычно в ночную смену. Эти деньги я трачу на аренду дыры, в которой я живу с Зиком, футболистом Паркером и его двоюродным братом Эллиотом.

Работа – мой единственный способ оплачивать расходы, на которые не хватает стипендии и помощи от родителей: счета и продукты, и, если честно, после этого деньги кончаются. Если кто-нибудь узнает о том, что я вообще работаю, – мне крышка, ведь согласно моему спортивному контракту с университетом Айовы это запрещено. Но тут уж нечего делать, приходится работать ночами, хотя мне следовало бы спать, учиться или как-то иначе отдыхать. В общем, давать передышку моему вечно напряженному телу, которое регулярно терпит удары, поскольку это мой единственный шанс получить образование в одном из десяти лучших спортивных университетов страны.

Еще, конечно, есть дополнительная пара тысяч долларов в год в качестве академической стипендии – их предоставляет страховая компания, на которую работает мой папа. Однако мне бы правда не помешали деньги, которые Зик только что предложил. Пусть это и всего лишь сто баксов.

И вот я снова поймал себя на том, что с живым интересом разглядываю ту девушку. Полностью застегнутый кардиган, сосредоточенное лицо, струящиеся темные волосы; губы сжаты в тонкую линию, и от сосредоточенности кончик языка слегка выглядывает из уголка рта. Пожалуй, я смогу вынести поцелуй с ней.

Я кивнул Зику, зная, что он сдержит слово, и сказал:

– Сойдемся на пяти сотнях.

Он фыркнул:

– Ладно уж, договорились.

Откинувшись на спинку кресла, мой товарищ по команде скрестил свои мощные руки и щелкнул пальцами, поторапливая меня.

– Лучше поспеши к ней, Казанова, а то она перехватит твой бешеный взгляд и сбежит, поджав хвост.

Глава 2

Себастиан

Девушка, которую я подцепил прошлой ночью, проснувшись сегодня утром, взглянула на меня при свете и сказала: «О, слава богу, ты красавчик» – и снова уснула.

– Вроде бы мы уже выяснили, что я не репетитор.

Девушка сгорбилась над конспектом, держа в руке текстовыделитель. Она по-прежнему не поднимала на меня глаз, но хотя бы не стала игнорировать. Так что на этот раз мне не пришлось переходить к решительным шагам: прочищать горло и стучать по столу. Это определенно прогресс.

– Верно. Это я понял и в первый раз.

Неоновый текстовыделитель завис над раскрытой тетрадью. Девушка закрыла его уверенным движением, после чего вынула из уха наушник. Она, несомненно, ждала, когда я что-то скажу.

– Я могу чем-то помочь?

Она наклонила голову в ожидании ответа, но не оторвалась от книги. Я решил сразу выложить все как есть:

– Можешь меня поцеловать?

Между нами повисло молчание. Девушка не отреагировала никак. Не стала возмущаться, не покраснела, не ответила. Как будто такие просьбы были ей не в новинку.

– Ты вообще соизволишь посмотреть на меня, черт возьми?

Это сработало, мне наконец удалось привлечь ее взгляд. Она приподняла голову, длинные каштановые волосы элегантно заструились каскадом по правому плечу. Мы встретились взглядами. Ее глаза оказались ярко-голубыми, с длинными ресницами. Сердцебиение тут же ускорилось. Звучит чертовски клишированно, однако все именно так и произошло. Она посмотрела на меня настороженно, неприветливо сузив голубые глаза, ее ноздри расширились от возмущения. Да уж, совсем не обнадеживает. После этого долгого молчания она вновь вставила наушник в ухо и опустила голову. Текстовыделитель продолжил непринужденно и легко двигаться по лежащему перед ней листу.

– Ты просто смешон, – пробормотала она, невозмутимо отмахнувшись от меня рукой. – Возвращайся к своим друзьям.

– Не могу. – Я старался говорить прямо, без утайки. Судя по всему, она это оценит. Кажется, мы оба терпеть не можем ходить вокруг да около. Что-то общее у нас все-таки есть, от этого и будем отталкиваться.

Она подняла голову и закатила глаза:

– Не можешь к ним вернуться? Что это вообще значит?

Я ухмыльнулся, предвкушая, как она будет потрясена тем, что я сейчас скажу.

– Прости, солнышко, это невозможно. Я здесь с конкретной целью и не могу вернуться, пока она не будет выполнена.

Я поднял руки, показывая, что ничего не могу с этим поделать, взглядом умоляя ее войти в мое положение.

– Во-первых, больше никогда не называй меня солнышко. Мы даже не знакомы. Во-вторых, я не заинтересована в глупых играх, в которые вы, маленькие мальчики, играете. Мне нужно возвращаться к моим делам, так что…

Девушка положила желтый маркер на стол и, покопавшись в письменных принадлежностях, выбрала синий фломастер. Что бы она там ни делала, ее внимание полностью сосредоточено на этом деле. Она вернулась к нему, словно я тут уже и не стоял, нависая над ней, словно я абсолютно невидим со своим ростом метр девяносто.

Несмотря на то что она не привлекала меня так, как, скажем, девушка, с которой можно переспать, мой задор первоклассного спортсмена не давал сдвинуться с места и покинуть игровое поле. Лучше сменить тактику.

Я приблизился к ее стулу, положил большую ладонь на угол деревянного стола. Начал постукивать огрубевшими пальцами по столу в паре сантиметров от ноутбука, посягнув на ее личное пространство. Еще несколько раз проведя ладонью по поверхности стола, я отодвинул стул рядом с ней. Спиной я чувствовал, что мои дружки наблюдают за происходящим с другого конца библиотеки. Любопытные придурки.