Язык чар

– Я – Патрик Аллен, – представился гость. – Как глава «Ротари», я хотел бы поприветствовать вас от имени нашего городка. – Он усмехнулся с ложной скромностью, отчего Гвен едва не вырвало. – Я услышал о неприятном происшествии и хочу уверить вас – это очень безопасный город.

Через открытую дверь вливался холодный воздух; на обрамлявших тропинку кустах лаванды повисли сосульки. Правила вежливости требовали пригласить гостя в дом, но Гвен ощущала в воздухе странную вязкость, воспринимавшуюся как барьер. Чертов дом сам все решает. Пересилив это чувство, она улыбнулась со всей приветливостью, какую только смогла собрать.

– Не хотите ли войти?

Из кухни, небрежно поигрывая молотком, выглянул Кэм.

– Это Патрик Аллен, – поспешила объяснить Гвен, стараясь не замечать, как прибавило ходу сердце. В ее реакции на Кэма было что-то нелепое. Что-то, связанное со старыми воспоминаниями.

– Мы с Патриком знакомы. – Кэм улыбнулся, но улыбка не дотянулась до глаз. – Нечасто удается увидеть тебя по эту сторону реки.

– Могу и о тебе, Кэмерон, сказать то же самое. – Гость едва заметно кивнул. – Вообще-то, я как раз хотел поговорить с тобой кое о чем.

– Тебе придется договориться о встрече в офисе.

Патрик пропустил замечание мимо ушей.

– Это касается того нелепого фолк-фестиваля.

– Я уже говорил. С этим помочь ничем не могу.

Патрик скрестил руки на груди. Похоже, слышать нет он не привык.

– Тогда какой смысл в законах?

– Я и сам много раз задавал себе этот вопрос. – Кэм натянуто улыбнулся и повернулся к Гвен: – Где стоит твой бойлер?

– Если их нельзя использовать для защиты того, что правильно… – Патрик все еще гнул свое, и Гвен пересмотрела первоначальное мнение о нем, заменив «обходительный» на «раздражающий».

– Наверху. Последняя комната, в углу.

Кэм уже повернулся, но в последний момент остановился.

– Закон не о том, что правильно. Он о том, что законно.

– Но этот так называемый фестиваль станет полным недоразумением и лишь оскорбит чувства приличных людей, – не сдавался Патрик, принимая позу человека, сознающего свою важность, – приличных бизнесменов…

– А ярмарка поделок у них там есть?

– Извините? – Патрик взглянул на Гвен.

– На фестивале. У них там будут палатки для поделок или что-то в этом роде? Такое ведь часто устраивают.

– Чего не знаю, того не знаю, – с кислым видом ответил Патрик. – Зато знаю, что лужайку наверняка вытопчут.

– Чиппенем и Троубридж проводят эти ярмарки уже много лет и без всяких проблем, – возразил Кэм. – И, насколько я понимаю, городской совет ясно дал понять, что зеленая зона не должна пострадать.

– У нас здесь не Чиппенем, – вздохнул Патрик.

– Был бы рынок поделок, я бы с удовольствием поучаствовала. У меня даже палатка есть. – Гвен понимала, что ведет себя как ребенок, но остановиться не могла. Всем своим видом и манерами Патрик напоминал ей чиновника, представителя власти, против которой она всегда восставала. Горбатого могила исправит.

На мгновение Патрик растерялся и не сразу нашелся, что сказать. Потом неестественно громко рассмеялся.

– Я так понимаю, что рассчитывать на вас не приходится. Мою петицию вы не подпишете?

– Как местный бизнесмен, я поддерживаю все, что привлекает клиентов, – с улыбкой заметила Гвен.

– Что ж… Да, наверно, так. – Патрик замялся. Похоже, он хотел бы сказать что-то еще.

– Схожу за инструментами, – сказал Кэм и вышел через переднюю дверь. Винить его Гвен не стала.

– Чашечку кофе? Чаю? – Она пригласила Патрика в столовую, твердо решив, что ноги его не будет в ее расчудесной кухне.

– Очень жаль, но задержаться никак не могу. Я, в общем-то, хотел только поприветствовать вас в городе и узнать, не нужна ли… – Он не договорил и, пройдя взглядом по столовой с ее мавзолейным шиком, повернулся на каблуках. – Вы сказали, бойлер не работает? Я могу вам помочь?

– Не знаю. А вы в этом разбираетесь? – Гвен даже удивилась. Патрик отнюдь не казался ей человеком, предлагающим кому-либо помощь исключительно по доброте душевной.

– У меня есть человек для такого рода дел. – Патрик достал из бумажника деловую визитку. – Позвоните, если что-то потребуется. Что бы то ни было. – Говоря это, он смотрел Гвен в глаза. Наверно, научился этому на курсах менеджмента.

Едва Патрик вышел из дома, как Гвен отправилась в пристройку за рисовальными принадлежностями. Ей не терпелось что-то сделать, вернуть контроль и показать Айрис, кто хозяин в доме. Для начала было бы неплохо перекрасить эти кошмарные багровые стены. Чехлами от пыли она накрыла мебель в гостиной, так что в комнате как будто выросли снежные холмики.

– Ты что такое делаешь?

Гвен повернулась – в дверях с металлическим ящиком в руке стоял Кэм.

– Жуткая комната. Этот цвет меня в депрессию вгоняет. Хочу сделать чуточку светлее. – Она помахала кистью.

– На дворе ноябрь.

– Какой сейчас месяц, я и сама знаю. Мне нужно чем-то занять себя.

– Но ты же замерзнешь. Тебе придется открыть окно для вентиляции.

– Я уже замерзаю. – Гвен подергала свои одежки. – Но вроде бы живая.

Кэм прошел через комнату и, поднапрягшись сдвинул раму подъемного окна на пару дюймов вверх.

– Надеюсь, ты отморозишь что-нибудь и получишь полное удовольствие.

– А вот и нет. Так что ты уж сосредоточься на моем бойлере.

Гвен едва начала закрашивать первую стену, как сверху ее позвал Кэм. Она отложила валик, но подняться не успела – на середине лестницы ее встретил Кэм. Вид у него был озабоченный.

Гвен остановилась.

– Что?

– Пойдем. Сама увидишь.