Метаморфозы Любви. Поэзия

Глаз.

Её одиночество не вызывало в её сердце никаких

Вопросов – единение с окружающей природой было

Естественным для её маленького существа. Она

Спокойно смотрела на движения вне её тела и

Фиксировала все события, находясь в состоянии

Покоя, но с лёгкой тревогой в груди – в ней

Просыпалась Жизнь, и её вкус она почувствовала.

Была Весна.

    2019

Он истёк своей сутью

Его сдавила неведомая мучительная боль собственного одиночества, обрушившая бездну смятения в его молодое тело, полное силы и налитое пламенем Вселенской энергии. Теперь сталь его мышц напряглась и налилась синей кровью в смятом сомкнутом покрывале холодного пространства. Его чувственный мистический взгляд в стеклянном оцепенении устремлён в те живущие своей радостью долины, где он любил созерцать всё земное великолепие, спящее своим разумом, но безумно притягательное и светлое, жаждущее и алчущее ежедневной жизни и её воплощенные несметные богатства. Как ему было жаль и как он любил маленькие нескромные души, молящие ежедневно о своем благе, пытаясь наигрывать мелодию вечного безмолвия, задыхаясь в чёрной грязной зависти друг к другу, или требующих поклонения и любви своей плоти, пьянея и хрипя от дикого наслаждения или падая замертво, как гнилой плод, так ничего и не узнав пред распятием вечной морали и божественной Любви.

Слепой страх и ненависть терзали их глупые сердца, вселяя лишь небольшой луч, маячащей на горизонте надежды. Он внимательно слушал каждого из них, помогая нужным советом, он развлекал их и дарил ощущение счастья, и он наслаждался и страдал вместе с ними. Но знают ли они?

Его мучает жестокая жажда познания планетного мира, мира космической мечты и Вселенского Рая. Он безмолвно рвётся из цепей своего созидания, и всё его внутреннее существо взращивает свою боль утраты и своё торжество, печаль духовного непонимания и отрицание предстоящего. Его мужской Дух восстает в чёрно-синем океане оплодотворения и мудрости, все понимания и Любви, требуя безмерности величия и власти. Но разве не насладился он своей великолепной, добытой им же великой Свободой?

Он повелевает множеством душ, измученных дилеммой Любви и ненависти, страдания и милости, жертвенности и недоступности. Его завораживает притяжение сильных чувств и отталкивает глупость и несносность бездарности. Он купался во влажной росе пролитых ими слёз и согревался горячим дыханием любовной страсти. Он провожал мертвых и встречал новорожденных. Он смеялся и жил вместе с ними их бесконечными глупостями и некоторыми закономерными открытиями. Они наполняли его сосуд горящим пламенем житейских жертв, давая безмерные возможности обновления и перерождения.

Они никогда не знали о его всемогуществе, и он продолжал играть с ними, как со слепыми котятами, тихо и надменно нашептывая о грядущих событиях, направляя их нетвердые шаги в предначертанное будущее, сладко усыпляя их сознание, не подозревавшее яда бессмыслицы, отвергающее суть вещей на уровне чувств и границе эмоций и хранящее свой холод практицизма и реализма в текущих событиях. Но Мир подвижен! Его Гений никогда не устает смотреть в Зеркало Жизни, отталкивая и притягивая одновременно. Его эстетические вкусы фонтанируют, рождая болезнь сумасшествия или боль всеобщего обожания. Рождённый Великим, он есть сам – Величие, живущее в Великом. Будучи в Нём, он истёк своей сутью из Него, сохранив Его в своей новой сущности.

В его застывшем движении ещё сквозит буйная молодость, вольность сознания и страстность иной сущности, желающая победы, но стихшая в размышлении: что есть Любовь? Если он получил её в Дар рождения и сам использовал по своему усмотрению, не задумываясь никогда о её изначальной сияющей Мудрости, то что случилось теперь, когда он устал, не чувствуя этой Любви от Него? Ведь Дар не может иссякнуть, он постоянно преобразовывается в новые чувственные ипостаси. Когда он насладился своей несказанной Свободой, что повергло его к божественным ногам восприятия? Чей он Демон, если в нём Его Дух? Дикая неутолённость запеклась на его сухих, страстно жаждущих губах в немом исступлении. Странная тоска заиграла вековой грустью в их рисунке, вызывая усмешку холодной печали. Потусторонность миров отразилась в глубинной бездне его взора, проникая в бесконечность эстетических воззрений мысли, деликатно насыщая её Вечностью. Но творческая энергия пытливо ищет свои возможности, примиряя Бытие с Духом. Тончайшая графическая паутина разлилась синим хрупким гиацинтовым витражом по всему телу, противоборствуя с его мощью, раскрывая удивительную внутреннюю экспрессию и напряжение, природным орнаментом вырисовывая мощную скульптуру обнаженной плоти, облачённую в процесс созидания и разрушения рождающихся энергий мыслящего существа.

Высочайшее мастерство Разума являет собой божественный и сакральный опыт мышления, его загадочный узор, питающий сознательное пространство и, словно вулкан, рождающий искры пламенных мыслей, украшающих бесчисленные цепи энергетического потока сущности. Унылая задумчивость и тоска изнуряют необычный крылатый образ, вселяя непроизвольную впечатлительность и отодвигая демоническое в агатовую нишу темноты обрамляющих лик волос. Его застывшая фигура оцепенела в медитации происходящего.

Уходящий пурпур Заката бросает ослепляющие лучи Света на цветущий алтарь земного Сада, играя самоцветными красками Жизни на склонившихся ветвях растений, усыпанных множественными кристаллическими цветками, и огромных, рдеющих влагой и сиянием Лилиях, цветущих в долине Света, словно раскинутый персидский ковер. Но устремлённый вдаль взгляд, впитавший в себя Начала мужского и женского, остаётся безразлично неприступным, отражая лишь внешнюю реальность глубокого созерцания.

Дуалистический трагизм, свойственный человеческому существу, сквозит во всей величественно склоненной позе.

Разве я – не Бог?

Разве я не могу любить так, как Он?

Его Дар живёт во мне, и я несу этот Дар в себе, но где Его Любовь? Восставший несёт бремя вселенского завораживающего одиночества и сакральную неизведанность Тайны вспыхнувшего рождения. Он знает, его скитания ещё не закончились, но ни отчаяние, ни удивление не могут растрогать его бунтарской, гордой натуры. Он велик своим скрытым безличием и равнодушием, и даже первозданный поцелуй не тревожит его сознание, внутреннюю, абстрагированную от реалий жизни сущность. Он лишь сам может вызывать эмоции и чувства, оставаясь монументально холодной глыбой сознания.

Безмолвие, окружившее его великое «Я», не вызывает в нём раскаяние, да и нужно ли оно ему? С утренней росой Авроры он взлетит и устремится к новым вселенским впечатлениям, навсегда скрыв этот поток всеохватывающей непреодолимой скорби размышлений в себе, взмахнув живой Тенью своих могучих Крыльев, поглотив тёмной бездной своего взора синеву марокканских ночей, не ища прощения, а только испрашивая Любви, устав от кармических скитаний в расплывчатой мозаичности однообразия и горькой безысходности, не усмирившей бунтарскую страсть отвергнутого, падшего, но величавого Духа неземного существа, воплотившегося в мучительных мечтах физического сознания в реальность всемогущего Сверхчеловека. Ненасытная страсть будет жить с ним вечно.

Скованный мраком своих деяний, поражая своей беспощадностью, он будет искать наслаждение Красотой и Любовью снова и снова, заставляя неистово трепетать человеческое сердце мятущейся безысходностью, тоской и ожесточённостью, бесстрастно стирая грани божественных сил, порождая мистические загадки, неразрешённые Временем и Пространством, бросая в физический мир вещей чувства и эмоции, форму и содержание интуитивного опыта, пристально вглядываясь в каждого, рождая хаос ощущений и разнообразие иллюзий сознания, возвещая об утешении души лишь убийственным поцелуем отвергнутого мифического Странника, синтезируя восприятие сверхчувственного в метафизические заклинания субъективных форм сознания Божественной сущности, наделённой иным величием заветных целей и безусловных идей Бога о бессмертии и Свободе, не раскрывая непроницаемой Тайны Бытия, оставляя за собой право истинного постижения эстетически прекрасного идеала; неизменно повелевающий и страждущий приоткрыть Веру в чистую Любовь, являя своим символизмом не только разрушительную, но и оригинально созидающую и могучую силу. Силу внутренней Любви.

Сгусток энергии, насторожённый Посланник, назначенный Временем, нравственно неосознанный притягательный символ, будоражащий сознание современника, яро ищущий удовлетворение в Устах Прекрасноликой Любви.

Где же Ты, Любовь?

    2019

Краткое мгновение Любви

Его глубокие синие глаза соперничают с вечерним небесным куполом над переливающимися изумрудными листьями многочисленных рощ. Он любит бескрайнее раздолье Природы и радуется всем признакам её молодого пробуждения ясной ликом озорной Весной, несущей несказанные благоухания трав, цветов и кустарников.

Но самый интересный и таинственный период – это время, когда всё просыпается на пурпурной Заре, набухает влагой и расцветает божественным сияющим цветом, цветом Рождения. Нежность зелёных побегов и удивительных цветков будоражит сознание, пьянит своими тончайшими ароматами и волшебным призывом слиться с природой чувств и наслаждений. Купание в подобных эфирных волнах приносит ему радость и силу, чувствуя которую он закрывает глаза в экстазе чувственного гимна. Его крепкое необычное тело тоже просыпается в стихийном танце волнения.

Он ищет усладу своих чувственных, физических переживаний и жаждет слиться в бурном ручье своей страсти с той, что появится перед его взором, который рыщет своим голодным светом повсюду, выискивая жертву притягательного символа.

Разгорячённое любовной тоской тело металось по рощам, но к полудню, совсем обессилев, преклонило свои грубые, поросшие шерстью колена перед синим лесным ручьем, звонко журчащим среди склонённых к нему трав. Его лёгкий бег был таким озорным, словно в нём плясали развеселившиеся дети, разбрызгивая переливчатые прозрачные капли прохладной волны.

Тяжелым, могучим торсом он потянулся к зовущей весёлыми играми воде, желая получить охлаждающий эффект и напиться кристально чистой живительной влаги. Прикрыв свои воспалённые глаза, он опустил кудрявую голову в быстро бегущий ручей.

В сердце его что-то загудело, потом зазвенело и разлилось обжигающей искрой по всему телу. Вздрогнув (совсем не от испуга, ведь он не из трусливых), он открыл глаза и вдруг увидел её, прекрасную и девственную, с волной длинных светлых волос, скрученных мелкими кольцами и украшенных нитями жемчужных лент, переливающихся в лучах солнечного света всеми цветами радуги, создавая лёгкий облачный ореол.

С восторгом из его груди вырвался громкий радостный крик и разлетелся по затихшей роще. От этой неожиданности его хрупкое видение с маской страшного отчаяния бросилось прочь, словно дикая испуганная лань.

Золотые волосы разлетались в разные стороны, задев ветви деревьев, и с песней Ветров издавали необычный звук, напоминающий стон, эхом летящий в разные стороны.

Она бежала быстро, совсем не оглядываясь, боясь ещё раз столкнуться лицом к лицу с увиденным. Но что её так напугало? Нет, лучше об этом не думать, и она продолжала бежать так быстро, как только могла это делать всегда, когда находилась каждый день на охоте.

Её короткая туника практически не скрывала молодого прекрасного девичьего тела, его упругость завораживала своей стройностью и мраморной белизной. Паника звенела в её голове горячим набатом, она не понимала своего бегства, но тайный страх и неизвестность подстёгивали её красивые ножки, и они упорно перебирали маленькими стопами по ещё влажной, сохранившей утреннюю росу лесной траве. Деревья и кусты мелькали перед ищущим спасения синим взглядом её очей, уже успевших наполниться прозрачной слезой. Но вот впереди яркий свет…

Он ещё не понял, что произошло, и какое-то мгновение медлил, не понимая, что же случилось, но вдруг сердце его застучало так громко, словно хотело вырваться навсегда из горячего плена.

Он резко поднялся и бросился за исчезающей в роще нимфой, уже понимая, что это её он так сильно желает, что это её он так долго искал и что это именно та, которую он хочет прижать к своей груди. Все силы природы мгновенно проснулись в его мужском существе, и, не раздумывая ни о чём, он приложил все свои усилия, чтобы догнать ускользающую фигурку прекрасной девы.

Никогда ещё она не стремилась исчезнуть так сильно и стать невидимой, как в этот момент – перед её великолепными, но уставшими от погони ножками разлилась гиацинтовой лентой холодная глубоководная Река. Протянув к её водам девичьи руки, она взмолилась о спасении, шагнув в синие прибрежные просторы, и закачалась от отчаяния, тихий шёпот срывался с её побледневших коралловых губ. Она почувствовала лёгкую слабость и изнеможение, её колени подкосились, и, теряя сознание, она медленно начала опускаться к воде, перед её глазами поплыли белые облака, и яркие, слепящие лучи Солнца заставили дрогнуть ресницы, с которых скатились прозрачные жемчужины последних слёз. Налетевший Ветер подхватил её хрупкое тело в свои прохладные объятия, и она грациозно с ним закачалась, жалобно издавая нежные звуки своей печали.

Огонь разжигал его дикое сердце, он стремился догнать её, он уже был близко, вот-вот его крепкие руки коснутся её изящной талии и он наконец обнимет и прижмет её к своей груди. Он почти не дышал, его внутреннее волнение достигло такой амплитуды, что из груди вырывался только неясный звук, будто рычание зверя.

Вот он видит её сверкающую среди зелёных ветвей белоснежную тунику, мелькают её обнаженные девственные бедра, непослушные белые кудри развеваются на ветру…

О, какое блаженство!

Сейчас он будет обладать её прекрасным, божественным телом. Он уже видит брошенный через маленькое плечо синий луч её глаз. Еще одно усилие и…

Его протянутые руки пытаются поймать нежное, лёгкое видение, исчезающее густым туманным испарением. Он уже коснулся её тончайшей одежды… и в его руках затрепетал тихой нежностью стройный речной камыш, пропев вместе с ласковым Ветром тихую грустную мелодию. От неожиданности он остановился и, остолбеневший, горько зарыдал. Слёзы несбыточной любви орошали его загорелые щеки. Упав на колени, он долго сидел на пустынном берегу, пристально вглядываясь в тихо покачивающийся тростник, издающий необычный жалобный плач. Ему казалось, что в его стройных побегах он видит свою недоступную нимфу, которая так волшебно раскачивается и поёт.

Густые сумерки начали окружать речное пространство, он резко встал, подошел к тростнику и срезал несколько стеблей, связав их узкой синей лентой, потерянной возлюбленной, и медленно побрел прочь. А когда звёзды заполнили ночную чашу своим таинственным светом, он увидел большой дикорастущий куст сирени, переливающийся всеми оттенками весеннего сияния, излучающий сладкий аромат чувственного наслаждения и призывно манящий своими бело-лиловыми цветками раскрытых волшебных лепестков, словно зовущих в свою нежно манящую вуаль объятий очаровательной невесты. Не сдерживая своих горьких эмоций, он дерзко шагнул в её зовущую Тень, взял в свои ладони срезанный тростник, обвязанный лентой с её вьющихся волос, и приложил его к жаждущим горячим губам в первом поцелуе. Печально вздохнув, он выпустил весь грудной воздух в полую сердцевину тростника и услышал, как пролилась ночная песня любовной истории, напоминая ему прекрасный образ, заполняя своим сладким звуком окружающее пространство, призывая к тишине и созерцанию сердца.

Нежная романтичная сирень приняла его в свои ароматные объятья, и его грустящее сердце слилось с цветущей прохладой, навсегда оставив свой лик в её густой листве.

С тех пор как тростник впервые запел, он больше никогда не расставался с этой маленькой вещицей и ласково назвал её именем своей недоступной возлюбленной – Сиринга.