Я неподвижно уставилась на кирпичную стену перед собой. В коридоре послышались первые шаги, кто-то уже направился в конференц-зал. Шелест листов бумаги и разговоры о погоде, на выходные она выдалась необычно хорошей для Ванкувера. Я чувствовала себя здесь совершенно чужой.
Крепко сжав металлические подлокотники кресла, я медлила, прежде чем подняться из кресла.
Ты справишься, Гиллз. У тебя, как всегда, нет выбора, но ты справишься.
Я одернула блузку, заправленную за пояс широких оливкового цвета брюк, и направилась к двери. Мой желудок нервно урчал, пока я шла к помещению, куда все стекались рекой. Я не знала, куда девать руки. У каждого было что-то с собой: папки-планшеты с зажимом, макбуки, записные книжки или дневники, все казались невероятно важными и занятыми. Я не подумала даже о ручке. Все, что у меня с собой было, – это мобильный телефон, который можно было использовать только для бегства в Инстаграм или Ватсап.
Я растеряла остатки храбрости, когда вошла в конференц-зал. Почти все места за длинными столами в форме подковы были заняты. Место во главе тоже. Отец крутил в пальцах очень дорогую на вид шариковую ручку, прислушиваясь к словам одной из своих сотрудниц, которая стояла рядом с ним и что-то показывала ему на экране айпада. Будто почувствовав мое присутствие, отец поднял глаза. Я крепче сжала губы и коротко кивнула в ответ на его пронзительный взгляд. Мама сидела рядом с ним по диагонали и была занята своим смартфоном.
Мне трудно найти подходящие слова, но они так прекрасно дополняли друг друга как руководители. Непоколебимый авторитет и безграничная компетентность. Было совершенно невозможно не уважать Тессу и Джонатана Гиллз. Они были сплоченной командой, по крайней мере, здесь, в бюро, безупречно работающим механизмом, чьи колесики идеально подходили друг к другу. Дома, где они были мужем и женой, а не деловыми партнерами, все было иначе. Но этого никто не знал, кроме меня.
Мама на секунду задержала взгляд, когда увидела меня. Она с дружелюбной, но холодной улыбкой показала глазами на место слева от себя. Я быстро отвела взгляд и села рядом с Гарри.
– Хорошо, спасибо, Клэр, – отец тихим голосом закончил разговор с девушкой рядом с ним, та с облегчением кивнула и заняла свое место в зале. Мама сунула сотовый телефон в карман брюк от какого-то известного дизайнера, закинула ногу на ногу и придвинула ноутбук к себе. Проектор высветил логотип на противоположной стене, последние разговоры стихли, хотя отец не произнес больше ни слова.
– С началом новой недели вас, – начал он, положив один локоть на стол перед собой. Мое сердце забилось чаще, когда его взгляд остановился на мне. – Некоторые из вас наверняка заметили, но я объявлю еще раз на всякий случай официально: в течение нескольких месяцев моя дочь Эмбер поддержит нашу команду в работе над проектом «Снайдер-Каваллаган». С радостью представим ваши эскизы на промежуточном совещании с заказчиками летом. А сегодня обсудите, пожалуйста, между собой, какие задачи может взять на себя Эмбер.
Несколько человек рядом со мной закивали. Со всех сторон посыпались доброжелательные улыбки, я улыбалась им в ответ. Но мой желудок сжимался все сильнее.
– Давайте сначала посмотрим презентацию Клэр о текущих планах по «Пендер-Тауер», а потом Гарри предоставит нам новую информацию о ситуации с инвесторами в проекте «Вестшор». Пожалуйста, Клэр.
Коротким жестом он передал слово девушке, которая, тихо прочистив горло, встала со стула и вышла вперед. Кто-то приглушил свет, и она начала свое выступление. Уже от второго слайда ее презентации в PowerPoint я была в шоке. Если в университете мне казалось, что преподаватели уж очень любят вставлять специальные термины в свою речь, то здесь мне было не понятно ни слова. После первых, несколько сбивчивых предложений, Клэр собралась и выдала высокопрофессиональное рассуждение о трудностях проектирования конструкций и строительных опор, чем вызвала одобрительный кивок отца, пока он с сосредоточенным видом делал себе пометки. Весь конференц-зал внимательно следил за выкладками Клэр, и она, казалось, была в своей стихии, с впечатляющей уверенностью раскрывая сложную тему. Мои ладони вспотели. Мысль о том, что скоро я точно так же буду стоять там и отчитываться перед всеми о ходе моей недоброкачественной работы, заставила сердце колотиться.
Я не справлюсь. Моих знаний совершенно недостаточно, чтобы просто присутствовать здесь. Я провалила экзамен по долбаному строительному праву, едва сдала статику, я настолько некомпетентна, что это видно за километр. Следующие полтора часа я сидела как парализованная. Слушая доклад Гарри о каких-то финансовых фондах и главных спонсорах, мне хотелось только сбежать отсюда. Потом началось живое обсуждение наиболее важных и крупных проектов, над которыми фирма работала в настоящее время, после чего все сотрудники разошлись по своим кабинетам.
Гарри привел меня на собрание проектной группы, где познакомил со всеми участниками и вручил материалы проекта в папке толщиной в несколько сантиметров, что убило меня окончательно. Архитекторы и инженеры-строители, с которыми я должна была работать в ближайшие недели, подробно разъяснили мне задачу, терпеливо ответили на все мои вопросы, но я все равно не имела понятия, как именно буду разрабатывать собственную концепцию для этого проекта. Я вышла из комнаты с четырьмя визитками и номерами сотовых телефонов, по которым я могла обращаться в любое время, если у меня возникнут вопросы. Я сидела в своем (смешно!) рабочем кабинете, вникала в акты и переписку с клиентами и чувствовала себя наглой самозванкой. Передо мной лежала груда нескончаемых страниц, заключений и чертежей застройки одного из проблемных кварталов где-то за пределами города, план по превращению этого участка в новый элитный жилой комплекс.
Это невозможно. Я ничего в этом не понимала. Хотя в голове уже лихорадочно вспыхивали идеи, появлялись смутные очертания зеленых крыш, многоквартирных домов, и это были совершенно не тесные и унылые бетонные бункеры. Но все это тут же улетучивалось, так как у меня не было ни малейшего представления, как эти идеи реализовывать.
Проклятие. Почувствовав ком в горле, я сжала кулаки. Понимали ли мои родители, что даже такая простая задача непосильна для меня? Или они устроили это нарочно, чтобы заставить меня осознать мое ничтожество? Что ж, это сработало. И намного сильнее, чем мне хотелось бы.
* * *
– Ну да, понимаю. – Лори стояла напротив меня, облокотившись на пустующую барную стойку «У Беверли». Она иногда поглядывала в сторону столиков с немногочисленными гостями, чтобы не пропустить, если вдруг кто-нибудь захочет сделать еще заказ. В понедельник после полудня закусочная пустовала: народ наслаждался первыми летними деньками на городских пляжах Ванкувера. – Я очень хотела бы тебе помочь, но я, к сожалению, ничего в этом не понимаю. У тебя есть кто-то, к кому можно обратиться с вопросами?
– Да, конечно, и не один. Но я не представляю, о чем спрашивать! Знаешь, это тот случай, когда ты настолько некомпетентен, что даже простые вопросы не можешь сформулировать.
– Эмбер, – строго сказала Лори, – ты изучала архитектуру почти три года. Ты не можешь быть некомпетентной.
– Ну… – Было ужасно в этом признаваться. – Тебе трудно понять, но мой уровень знаний… ну, как бы не совсем соответствует тому, что мне предстоит в этом семестре.
– А спроси Эммета! – предложила Лори, и я закатила глаза.
– Да ну.
– Почему нет? Я уверена, он будет рад тебе помочь. Мне кажется, это хорошая идея.
Я только недовольно буркнула. Ни за что на свете не стала бы просить его о помощи. Еще возомнит о себе. И, конечно же, не упустит возможности подкрасться ближе к моему отцу. Все закончится так же, как с Седриком. А я останусь всего лишь средством для достижения цели, входным билетом в империю Гиллзов. Стоит им только проникнуть внутрь, как меня снова спишут со счетов. Нет, я не стану повторять эту ошибку.
– Как тебя приняли в бюро, дружелюбно?
Я громко рассмеялась:
– Ну конечно! Им ничего другого не остается. Примерно половина из них меня просто боится. Как бы избалованная папина дочка не пожаловалась, что с ней плохо обращаются.
– Ох, Эмбер, – покачала головой Лори. – Только осуждение и негатив, как всегда. – Она подтолкнула ко мне молочный коктейль и запротестовала, когда я потянулась за кошельком. – Но мне показалось в субботу или ты действительно нашла общий язык с Хоуп?
– Надо же, ты что-то еще заметила, кроме языка Сэма у себя во рту?
– Ты меня недооцениваешь. – Она потянулась за стаканом с водой. – Я видела, как вы танцевали под эту ужасную песню.
– Это была никакая не ужасная песня. – Я автоматически огрызнулась. В какой-то момент мне очень захотелось рассказать Лори о Хоуп и ее фанфике. Но Хоуп доверила это мне. Только мне. Я не имела права рассказывать об этом кому-либо еще, даже если и была уверена, что Лори никогда не посмотрит на нее косо из-за этого.
– Я ужасно рада, что вы подружились.
– У тебя болезненная потребность в гармонии.
– Именно! Разногласий за последние несколько месяцев мне хватит на пять лет вперед. – Лори казалась беззаботной, но я уловила тень, пробежавшую по ее лицу.
– Как у вас вообще дела? – Я участливо задала вопрос, не сводя глаз с лучшей подруги, и заметила, как мгновение она колебалась с ответом.
– Все хорошо. – Ее улыбка была неподдельной. – Правда хорошо. Сэм нашел себе психотерапевта. Он чувствует себя намного лучше с тех пор, как смог выговориться. В следующие выходные мы собираемся к его родителям, они тоже в курсе. Мы много разговариваем друг с другом, и… очень радостно видеть его счастливым, особенно после всего, что мы пережили за эти несколько месяцев. А еще учеба, экзамены… Но все это делает нас только сильнее.
– Это так мило, Лори.
– Еще как. – Задумавшись, она терла тряпкой воображаемую грязь. Я молчала, так как моя интуиция подсказывала, что есть что-то еще. Лори поймала мой взгляд и, будто держась за него, тихонько вздохнула. – Только неопределенность с его новой работой действует на нервы.
– Непонятно, куда его возьмут?
Лори кивнула, и ее губы нервно скривились. Как всегда, когда она волновалась. – Распределение только через пару недель. С одной стороны, он может выбирать место и специальность стажировки, но это не дает гарантий. – Лори замолчала. – Он хочет только в нейрохирургию. А в Ванкувере для этого есть всего две возможности. Поэтому он будет подавать заявки и в Викторию, в Калгари и Эдмонтон…
– Понятно, – сказала я. – Но это уже не так интересно.
– Да это просто катастрофа!
Конечно, я догадывалась, о чем беспокоится Лори, но мне хотелось улыбаться. Я немного скучала по ее склонности все драматизировать.
– Я не хочу отношений на расстоянии, Эмбер! Я… он мне нужен здесь, понимаешь?
Это я не совсем понимала, но все равно согласно кивнула.
– Но Виктория, например, не так уж и далеко, – неуверенно попробовала я утешить. Но Лори выглядела так, будто сейчас заплачет. – А он точно никак не может повлиять на решение?
– Он делает все что может. Предлагает себя по всем клиникам. У них-то есть право выбора. А нам остается надеяться, что он им понравится.
– Как они могут его не выбрать?! Он же прирожденный МакДрими!
Лори пожала плечами: