Властелины Сущего. Часть 1

– Между Пермью и Екатеринбургом, – ответил я уклончиво.

– Галина Ивановна Романюк, Казахстан, село Фёдоровка Фёдоровского района Кустанайской области, – представилась она, – Можете называть меня Галей. Дата рождения – двадцать пятое августа 1977-го года.

– Кар Ю, Мьянма, округ Иравади, город Бассейн, – представилась следующая, – Называйте Кар. Дата рождения – четвёртое апреля 1980-го.

Теперь у нас было обратное удивление – Кар выглядела несколько старше.

– Анастасия Сергеевна Морозова, Россия, Пермь, – с улыбкой представилась следующая и, запрыгнув на свою лежанку, широко расставила ноги, – Предпочитаю имя Настя. Не обижусь на Асю и Настеньку, – это она произнесла уже с нежностью, которую явно адресовала мне, – Родилась одиннадцатого января 1981-го года…

– Извини, подвинься! – возмутилась Сэм, – Я и Ана – первые! – Настя не выглядела на этот возраст, – И ты громче всех визжала, когда увидела голого Сергея!

– Ты по возрасту едва ли будешь участвовать в этом! – добавила Шу, – Тебе ж нет даже восемнадцати лет!

– Посмотрим! – улыбнулась Настя, – Думаю, Серёжу привлечёт моя девственность и неопытность. К тому же, у нас в законе есть так называемый «возраст согласия». Это шестнадцать лет. На момент похищения мне уже было шестнадцать лет, и я согласна…

Остальным нечего было ответить, и все невольно посмотрели на следующую девушку.

– Вера Павловна Попова, Россия, Башкортостан, Уфа, – представилась несколько полноватая татарка, как я сперва отметил её для себя, – Вера. Родилась восьмого сентября 1978-го года.

– Рахма Хан, Индия, Раджастан, город Джайпур, – представилась следующая, – Рахма. Родилась одиннадцатого мая 1979-го года.

– Бьянка Гарсия, Куба, Гавана, – представилась последняя девушка, – Бьянка. Родилась восьмого мая 1975-го года. Замужем, есть трое детей. Младшей дочке едва исполнился месяц.

– Не замужем, детей нет, – с улыбкой сказала Сэм, – Жениха тоже нет. Прежний оказался наркоманом и вовремя устроил себе передоз.

– Не замужем, был парень, но расстались, – сказала Ана, и её глазки забегали, – В личном плане уже месяца два свободна. Хочется трахаться так, что готова показать мастер-класс всем присутствующим.

– Боюсь, что в ближайшую неделю мы все это покажем друг другу, – сказала с улыбкой Сэм, – Я тоже сейчас готова показать такой мастер-класс.

– Не замужем, детей нет, училась в университете, постоянного парня не было уже полтора месяца, – сказала Юля, и её глазки тоже забегали.

– Работала в маленьком магазинчике, – вмешалась Сэм, предупредив признание следующей Шу.

– В разводе, детей нет, работала за сущие гроши на швейной фабрике от рассвета до заката и больше, – призналась Шу, – Кажется, эти инопланетные похитители вытащили меня в момент самоубийства – от нищей и беспросветной жизни бросилась с моста в реку.

– Замужем, детей нет, мужа ненавижу, не работала, сидела дома, – с ненавистью ответила Рина, – Родители в традициях Пакистана в шестнадцать лет выдали меня за старика, у которого уже есть две жены, которые достали меня своими нотациями. Тоже собиралась убить себя.

– Замужем, но дело идёт к разводу, – сказала Ханна, – Домохозяйка. Была перспектива идти на низкоквалифицированную работу или даже проституткой, – она покосилась на Настю, – Уже было несколько опытов.

– Не женат, детей нет, временно безработный, – признался я и невольно покраснел.

– Не бойся, мы тут, кажется, все потенциальные самоубийцы! – с грустной улыбкой сказала Настя.

– Даже почти состоявшиеся, – сказала Шу, – Последнее, что я помню: я перелажу через перила моста, и меня ослепляет яркий свет.

– Не замужем, детей нет, студентка с перспективой отчисления, – с грустной улыбкой сказала Галя, так как я промолчал, – Из-за бесконечных долгов по предметам и денежных долгов многим знакомым пошла на панель. В день похищения пришло окончательное решение покончить с собой. Я родом из Фёдоровки, однако училась в педуниверситете на филолога в Кустанае. На момент похищения уже забила на учёбу и жила у родителей, которые пилили меня – требовали, чтобы я продолжала обучение. Только педагогика и филология – это не моё! К тому же, не хотелось возвращаться в Кустанай, где я уже отметилась в качестве проститутки.

– Дочь нищих рыбаков и в перспективе такая же нищенка, – сказала Кар, – Из-за возраста ещё не успела выйти замуж, однако на момент похищения уже не была девочкой – какие-то мерзавцы изнасиловали, подловив в порту. Перспектива – портовая проститутка. От стыда и будущего позора хотела утопиться.

– Ну, мне точно ни дети, ни муж пока не светили, однако из-за излишне строгих и ебанутых родителей тоже были мысли покончить с собой, – уже не так весело, как перед этим, сказала Настя, – Папа – военный, а мама – учительница. Хотели сделать из меня военную – чуть ли не с пелёнок готовили к военной службе: усиленная физподготовка, спортшкола, секции боевых единоборств и прочая лабуда. Ещё и завышенные требования от мамы по части русского языка, истории и обществознания, которые я ненавидела. Училась в одиннадцатом классе и мечтала побыстрее свалить от родителей…

– Не замужем, детей нет, студентка педа, но по направлению «учитель математики», – сказала Вера, – Желание учить детей было безмерным, но перспективы учительства и жизни в нищете совсем не устраивали. Запуталась со всеми взаимоотношениями. Тоже была проституткой, но попала под «крышу», из-под которой вырваться никаких перспектив не было. Похищена во время поиска промоины или полыньи на Белой.

– Примерно также, как у Рины, – сказала Рахма, – Выдана замуж в пятнадцать лет за относительно богатого старика, но без лишних жён. Родила от него двух детей, которые умерли, прожив годик и три месяца соответственно. Уже полгода не было полноценной близости.

– Как думаете, сколько уже дней мы тут? – спросила Настя.

– Не меньше недели, – ответила Сэм, – Я сперва была в другой каюте, где нас было шестьдесят человек.

– И тоже без одежды? – спросила Настя с улыбкой.

– Первый день или даже меньше – в одежде, – ответила Сэм, – После похищения я очнулась в камере, где нас было лишь трое. Мы едва успели познакомиться, привести себя в порядок, как вылез обед. Мы были голодны и всё съели. Кажется, нам в ту кашу подмешали какого-то снотворного – через полчаса всех нас сморил сон. Потом была камера-казарма, где прошло не меньше недели.

– Ну, я считаю, было несколько больше времени, – с сомнением сказала Настя, – Начало было почти такое же, хотя отличалось количеством. Нас в первой камере было, как и здесь, тринадцать человек. Все мы были почти одного возраста. Потом у меня была камера на сотню человек, и разброс по возрасту чуть возрос – были девочки, которым едва исполнилось четырнадцать лет, но самой старшей было без нескольких дней семнадцать. Думаю, мы провели там дней десять.

В наступившей тишине друг за другом с шипением пропали столики с нашим обедом. Я ожидал, что нас опять усыпят, однако сонливости не было. Опять возникло желание, и появился стояк. Теперь мне явно подмешали что-то вроде мифической Виагры.

– Блин, кажется, мне что-то подмешали! – проворчал я.

– Ты уверен? – спросила Сэм с усмешкой.

– А дюжина голых девчат перед тобой тут не при делах? – спросила Настя провокационно, и раскрыла моему взгляду свою промежность ещё больше. Ещё и пальчиками развела, открывая вход во влагалище. Я в первый раз отчётливо увидел настоящую девственность.

– Настя, как так можно? – возмутился я, явно краснея.

Прочитать ей мораль не позволила сорвавшаяся с места Сэм: она соскочила со своего лежака и кинулась ко мне. Остальные тоже приподнялись, готовые сорваться с места, но Сэм загородила от меня всех, подбежав ко мне и прижав к своей шикарной груди. Остальные возмутились, но Сэм была настойчивой и просто повалила меня на мой лежак, а потом буквально запрыгнула на мой член, и тут же вскрикнула от боли. Я тоже почувствовал преодоление какой-то преграды, которая пропала, и я увидел на члене кровь. Кажется, Сэм была девственницей.

– Ты врала о том, что у тебя были парни?! – возмутился я.

– Ничуть! – морщась, ответила она, – Кажется, с этим языком нам не только прочистили мозги, но и всем девчатам восстановили девственность! Продолжаем!..

Под действием неведомой инопланетной Виагры мне пришлось продолжать до тех пор, пока в нашей камере не закончились девственницы. На втором или даже третьем круге после очередного семяизвержения я почувствовал, что член начал опадать. Я лежал на своём лежаке, а девчата сменялись на моём члене.

– Девчата, я всё! – признался я, когда Сэм, которая уже была на мне в третий раз, попыталась сползти с меня, но я решил не отпускать её.

– Спасибо, Серёжа! – сказала, кажется, Настя, – Я третьего такого подхода уже не вынесу!

– Кое-кто из нас уже спит, – хихикнув, сказала Юля.

– Я бы поспала по-настоящему, но свет мешает, – сказала Галя, – И он не выключится, пока Сэм не вернётся на своё место: тут освещение работает только тогда, когда все лежат на своих изголовьях…

Внезапно свет потух.

– Кажется, не факт, – ответила Настя, – Можно и пожелать этого…

– Ничего подобного! – вяло возразила Сэм, – Нужно, чтобы все лежали головой на изголовьях. Я и Серёжа лежим головами на одном изголовье.

Пока Галя объясняла, Сэм сползла с меня, и мы с некоторым трудом улеглись на узком, шириной метр, лежаке. Лежали и обнимали друг друга. Сэм поцеловала меня и сказала: