Честность свободна от страха

– Идемте же! – Крамм быстро сбежал по ступенькам, вынуждая Шпатца тоже ускориться. Не хотелось отставать от своего невысокого работодателя. Шпатц представил рядом кругленького Крамма и великаншу Оффенбаум и чуть не рассмеялся. Было похоже, что эти двое близко знакомы. Он бы посмотрел на танец этой парочки! Нос Крамма должен едва доставать до величественного бюста фройляйн контролера. Кроме того, он все еще не знал, что за работу ему сосватала в обход всех инструкций суровая дева-мстительница. Живой статуи кайзера в кабаре? Циркового ассистента для метания ножей? Или потенциального корма для хищников? Один из вопросов был об этом…

Крамм толкнул входную дверь, ловко сбежал по ступеням мимо толпы жаждущих работы с их табличками и прыгнул за руль крохотного мобиля для двоих. Шпатц втиснулся на сиденье пассажира и захлопнул дверь. Мотор заурчал, и мобиль, такой же шустрый, как и его кругленький хозяин, покатился по оживленной Мейнштрассе.

– Вот теперь можете спрашивать, герр Шпатц, – Крамм следил за дорогой и покачивал головой, словно в такт играющей в голове музыке.

– Простите, герр Крамм…

– Я надеюсь, в скором времени наше общение станет менее формальным.

– Вы наняли меня на работу?

– Именно так. С момента нашей встречи возле двери очаровательной фройляйн Ирмы вы мой секретарь.

– Секретарь? Я должен буду печатать на машинке и не пускать в ваш кабинет нежелательных гостей?

– Не вполне верно, герр Шпатц. Но на машинке печатать вы умеете, если вдруг придется?

– Я знаю буквы, у меня есть пальцы, значит справлюсь.

– Мне нравится ваш настрой, герр Шпатц! – мобиль резко свернул с широкого проспекта на узкую Ахтштрассе. Здесь почти не было витрин на первых этажах, а тротуары были настолько узкими, что сложно было разойтись даже двум прохожим.

– Чем занимается наша контора? Надеюсь, не представлениями для взрослых?

– О, герр Шпатц, у вас богатая фантазия!

– У меня был целый час на размышления под дверью нашей прекрасной фройляйн.

– Ладно, не буду вас больше ми-сти-фи-ци-ро-вать. Я частный детектив. Занимаюсь поиском преступников за деньги. И некоторыми конфиденциальными поручениями. По законам ведения дел в Шварцланде через год после начала своей предпринимательской деятельности, я обязан нанять хотя бы одного сотрудника. По счастью, моя прекрасная фройляйн служит в департаменте контроля, и через ее кабинет проходят абсолютно все только что приехавшие. Я попросил ее найти мне идеального сотрудника, потому что выбирать из человеческого мусора, топчущегося на ступеньках – это дурной тон. Она нашла вас, и я ей полностью доверяю. Пусть даже вам придется платить, а этим… достаточно моей печати в арбейтсбух.

– Я понимаю каждое слово, которое вы говорите, герр Крамм, но смысл до меня доходит не весь. Они согласны работать за печать?

– Скажу даже больше – они готовы приплатить любому, кто эту печать поставит.

– Но… почему?

– Потому что, если они эту печать не получат, их ждет прекрасное будущее в арбейтсхаузе. Герр Шпатц, вы скоро освоитесь. Какой день вы в Билегебене?

– Второй.

– Я обожаю эту женщину! Но вы чертовски похожи на местного, вы в курсе?

– Моя мать родом из Вейсланда.

– О, а об этом моя фройляйн не упомянула.

– Она не спрашивала о семье. Ее интересовали мои профессиональные навыки.

– И как же зовут… Хотя нет! Я хочу оставить этот секрет на сладкое! Так что давайте дальше, герр Шпатц. Спрашивайте! Спрашивайте!

Узкая Ахтшрассе сменилась безымянной улицей с глухими стенами их почерневшего кирпича по обеим сторонам. Здесь не было тротуара, дорога была общая для машин и пешеходов. Потом стены расступились, пропуская мобиль на овальную неправильной формы площадь с неработающим фонтаном посередине. Та сторона, откуда они приехали, представляла собой сплошную кирпичную стену, а другая состояла из узких разноцветных домиков в два-три этажа. Яркая краска придавала площади праздничный вид, но если приглядеться, то было заметно, что за домами никто особенно не ухаживал – стены облупились, некоторые окна забиты досками, а некоторые занавешены одеялами. Будто они переместились из квадратного и практичного Билегебена в какой-то другой город.

– Это Альтштадт, – Крамм остановил мобиль возле трехэтажного дома темно-красного цвета. – Раньше его называли…

– Люхтстад!

– Верно. Это то, что осталось от бывшей столицы Аанерсгросса.

Крамм заглушил двигатель и вышел из мобиля. Шпатц последовал его примеру. Рядом с невысокой полукруглой дверью блестела латунная табличка «Васа Крамм. Детективаная контора». Крамм загремел связкой ключей, и дверь со скрипом открылась. Чтобы последовать за своим работодателем, Шпатцу пришлось пригнуться.

Помещение было крохотным. Там едва помещался обшарпанный письменный стол и стул для посетителей. С мягкой подушкой и резной деревянной спинкой. Стул выглядел очень удобным по сравнению со всеми местами для сидения, с которыми Шпатцу пришлось столкнуться в Шварцланде. Через приоткрытую дверь было видно вторую комнату, чуть просторнее первой.

– Добро пожаловать, герр Шпатц! Вот здесь и будет ваше рабочее место! Сейчас вот только… – Крамм нырнул за стол и снова загремел ключами. Через мгновение возни он разогнулся и водрузил на стол портативную печатную машинку. – И ваш рабочий инструмент!

Шпатц нерешительно топтался в дверях, зачем-то пытаясь представить, как ему отсюда добираться до дома. Когда он шел сегодня на встречу с контролером, он как-то иначе представлял себе свою будущую работу. Он думал о должности инженера на большой фабрике или контору с огромными окнами и множеством письменных столов.

– Это место пользуется крайне дурной славой, – Крамм распахнул дверь в соседнюю комнату, и теперь Шпатцу было видно второй стол, потертый коричневый кожаный диван и кусочек деревянной лестницы наверх. – Поэтому мало кто рискует арендовать здесь место под контору. В некотором смысле слухи не врут, в глубине Альтштадта и правда скрываются всякие отбросы. Потому что он похож на сущий лабиринт, не всякий мобиль сможет проехать по его узким улочкам, – Крамм чем-то загремел, потом раздалось бульканье воды, потом – шипение примуса. – Полицаи иногда пытаются устраивать там облавы, но выкурить оттуда всякий сброд можно только если снести здесь все до самого основания.

– Почему же не снесли? Ведь остальной Люхтстад перестроили…

– По личному указу кайзера, – Крамм снова появился в дверях. С початой бутылкой шерри. – Есть разные версии, почему он так решил. Но лично я считаю, что в назидание. Чтобы показать, какой ужасной может быть жизнь, если не шагать в ногу с прогрессом, лениться и плохо работать. По рюмочке?

Под болтовню Крамма они переместились во вторую комнату. Выпили еще по рюмочке. Вся мебель в конторе, как сообщил детектив, осталась еще от прежних владельцев, довоенная. Кое-что пришлось выбросить, конечно, кое-что – отремонтировать. Диван выглядел заслуженным ветераном, однако оказался невероятно удобным, на нем хотелось развалиться и никогда не вставать. Во время разговора Крамм вскакивал, размахивал руками, то включал настольную лампу с мозаичным стеклянным абажуром, то выключал ее. Потом вдруг замолчал, замер и уставился Шпатцу в лицо.

– Нет, не может быть!

– Что случилось, герр Крамм?

– Мне не дает покоя твое лицо, Шпатц, – Крамм приблизился вплотную. – Оно мне кого-то здорово напоминает, но я не могу вспомнить, кого именно, и меня это угнетает.

– Герр Крамм, я могу просто назвать ее имя…

– Нет! – Крамм отвернулся и снова заходил по комнате. – Будет скучно, если это окажется просто какая-то вейсландская девица. Таких было сотни!

С одной стороны, Шпатцу было нечем гордиться – имя его матери не было ни его достижением, ни его победой. С другой – ему очень нравилось замешательство на лице самодовольного и самоуверенного Крамма. А тот еще раз обежал комнату, от двери поглядел на Шпатца через пальцы, сложенные квадратной рамкой, снова включил лампу. Потом снова выключил.

– Фогельзанг! Ты выглядишь как Фогельзанг, вот почему ты так нелепо смотришься на моем диване!

Шпатц улыбнулся, но продолжал молчать.

– Ты хоть знаешь, кто это?.. Хотя по лицу твоему довольному вижу, что знаешь! Во время войны Карла штамм Фогельзанг погибла в люфтшиффе, думали, что Блум была вместе с ней, но тело ее никто не нашел. Твоя мать – Блум штамм Фогельзанг?

Глава 4

Und der Haifisch der hat Tr?nen

Und die laufen vom Gesicht

Doch der Haifisch lebt im Wasser