Правда понимания не требует

– Я выронил у вас свой портсигар, – зачем-то вспомнил Шпатц.

– Ах да, вот он, возьмите, герр Макс, – Лангерман порылся в кармане и протянул Шпатцу го портсигар. – Девочка хочет, чтобы я злился. На публике я буду приходить в бешенство при упоминании вашего имени, но сейчас я бы хотел…

– Вы в меня стреляли, герр Лангерман, – Шпатц чиркнул спичкой, подкуривая сигарету. Не то, чтобы ему хотелось закурить, скорее было желание чем-то занять руки.

– Я хорошо стреляю, герр Макс, – Лангерман грустно улыбнулся. – Если бы я хотел вас убить, у меня была масса возможностей сделать это, пока вы шли по переулку, погруженный в свои мысли.

– Вы правы, – Шпатц выпустил несколько колечек дыма. – Боюсь, что я не готов дать вам ответ, герр Лангерман.

– Я понимаю, герр Макс, – Лангерман кивнул. – Возьмите мою визитку. Я буду рад, если вы подумаете над моим предложением. И озвучите вашу цену за сотрудничество, например, к следующей пятнице.

– Мне пора идти, герр Лангерман, – Шпатц поднялся. Наконец-то! Наконец-то он смог справиться со своей вежливостью и прервать этот утомительный и оскорбительный, надо признаться, разговор.

– До встречи, герр Макс, – Лангерман тоже встал и протянул руку. Шпатц не принял рукопожатия. – Я понимаю. Надеюсь, вы все же передумаете и примете мое предложение.

Вопреки опасениям, Крамм не стал смеяться и шутить. Он выслушал отчет Шпатца с очень серьезным лицом, потом полез за бумажником и достал из него несколько купюр.

– Это премия, герр Шпатц. За мою непредусмотрительность и безответственность. Я совершенно не подумал, насколько чуждо ты будешь смотреться среди работяг со своим лицом истинного аристократа. Это мой недосмотр и наша ошибка. Чаю?

– У меня есть игристое, вишневый пирог и пирожные, – Шпатц раскрыл пакет, который стоял рядом с диваном.

– Как я вижу, твои приключения вчерашним рабочим днем не ограничились, герр Шпатц.

– У меня было неудачное свидание.

– О… Девушка смогла устоять перед твоим обаянием и двумя бутылками дорогого вина? – Крамм открыл ящик стола и извлек два бокала из синего стекла.

– Напротив, герр Крамм. Просто в самый неподходящий момент явился ее муж и принялся стрелять.

– Хм… Теперь я очень хочу услышать подробности!

Пока Крамм открывал бутылку игристого и разливал вино по бокалам, Шпатц вкратце изложил свои сегодняшние злоключения.

– Хм… Крамм задумчиво закинул в рот крохотное пирожное. – Я уже говорил тебе, что ты очень удачное приобретение, герр Шпатц?

Шпатц сделал глоток вина и вопросительно посмотрел на начальника.

– Мне следует еще раз нанести визит прекрасной фройляйн Оффенбаум, которая тебя мне сосватала и… Как, говоришь, называется ресторан, где ты взял эти восхитительные пирожные?

– «Бархатный занавес», герр Крамм. Но какое это имеет отношение…

– Видишь ли, до меня доходила масса слухов о тех, кто вращается вокруг «Фамилиенцайтунг». Только мне ни разу не удалось подобраться к ним поближе. Ты же, совершенно случайно оказался замешан в их делишки.

– Я не собирался звонить этому Лангерману, – Шпатц дернул плечом. – Не очень горю желанием ублажать его капризную супругу…

– Может этого и не потребуется, – Крамм хитро улыбнулся. – Зато теперь у тебя есть повод нанести ему ответный визит, извиниться за невежливость, сославшись на нервное состояние и напроситься на один из его закрытых приемов…

– Герр Крамм… – Шпатц нахмурился.

– Так, договорились, ни слова больше об этом деле! – Крамм вскочил и заходил по комнате, размахивая бокалом. – Если бы я был на твоем месте, то в ответ на такое предложение как минимум уже готов был бы сломать мне нос! В тебя только что стреляли, а я уже строю планы на твою нежную дружбу с хозяином пистолета!

Крамм рассмеялся, потом лицо его снова стало серьезным. Он допил игристое из бокала, взял бутылку и наполнил его снова. Шпатц знал это выражение лица. Оно означало, что начальник собирается сказать что-то важное.

– Давай, однако, вернемся к нашим делам на люфтшиффбау, – он поставил бокал на полочку шкафа, распахнул дверцу и извлек оттуда тонкую картонную папку. – В обход того бумажного хлама, который выдал нам для работы мой приятель, мне удалось кое-что накопать по своим каналам. Не особенно много, но это уже все-таки не пустые руки. Начнем с твоего герра Роппа. На первый взгляд он довольно скучная персона, я даже не знаю, почему обратил на него внимание. Наверное потому что он слишком правильный. У него есть три характеристики с прошлых мест работы, и все они блестящие – ответственный, настоящий профессионал своего дела, хорошо показал себя в конфликтных ситуациях…

– И в чем же проблема?

– В местах работы. Везде случались некие… инциденты. Например, последнее место, где он трудился – это речные доки Каббермайера и Фишера, – Крамм со значением посмотрел на Шпатца, но тот не понял намека. – Ах да, все время забываю, что ты здесь недавно! Я так к тебе привык, что мне кажется, что ты местный! Полгода назад там случился страшная авария – речной пароход протаранил склады рыболовной артели. Случился страшный взрыв, больше сотни человеческих жертв и пожар, почти полностью уничтоживший Герсдорф. Это поселок в предместьях Билегебена.

– Что могло взорваться на рыболовном складе?

– Именно что… В газетах писали, что это была неисправность котла.

– Сотня жертв? Я видел, что случается с паровозом, когда взрывается котел. Чтобы погибло сто человек, его нужно сбросить на эту толпу сверху, предварительно проследив, чтобы они все стояли кучно и держались за руки, – Шпатц допил вино из своего бокала и потянулся за бутылкой.

– Или вот другое место, на шахте, – Крамм подхватил свой бокал, сунул папку под мышку и вернулся за свой стол. – Шахта номер восемь в Шиферберге. Про это ты тоже вряд ли слышал. История менее знаменитая, жертв было меньше. Там случился обвал, погибли шахтеры, разработку до сих пор не возобновили. Третья история примерно такая же – фабрика Гагенгаблена. Года два тому назад. Сначала там случилась мелкая авария, а потом неожиданно рабочие устроили драку между собой, что-то пошло не так, в общем, жертвы есть, история темная.

– И вы думаете, что Ропп имел к этому какое-то отношение, герр Крамм?

– Необязательно. На любой фабрике случаются разные инциденты с жертвами. Я же не оккультист, чтобы решить, что этот твой Ропп приносит катастрофы в каждое место, куда устраивается работать.

– Хорошо, я присмотрюсь к нему внимательнее, – Шпатц привстал и взял со стола начальника папку. – А кто еще?

– Организатор профсоюза, – Крамм поморщился. – Вообще это веяние кажется мне отвратительным. Насколько я знаю, в прошлый раз тема объединений рабочих была закрыта еще лет тридцать назад, во время реформ кайзера Зогга. Он решил, что горланящие бездельники не нужны и учредил арбайтсхаузы. Как раз для любителей устраивать забастовки и тормозить прогресс. Парочку особо рьяных лидеров движения расстреляли, бастующих погрузили в ластвагены и отправили работать за еду без права выходить за пределы обозначенной территории. И в своем обращении к народу кайзер тогда недвусмысленно заявил, что мы все работаем сообща, вкладывая в величие и процветание родной страны кто сколько может. В такой ситуации немыслимо бездельничать и мешать другим работать. И что каждый бездельник или горлопан – это такой же вор и заслуживает наказания.

– Кайзер Зогг умеет быть убедительным, – Шпатц открыл папку и полистал страницы. Несколько фотографий, несколько страниц, исписанных от руки почерком Крамма, несколько страниц, напечатанных на машинке. Негусто.

– Ну да. А сейчас он дал послабление, и откуда-то из темных углов снова вылезли профсоюзные деятели…

– В Сеймсвилле это обычное дело, – Шпатц пожал плечами. – Но там они не бастуют, а в основном занимаются нормальными делами. Прикармливают врачей для своих, сообща решают разные проблемы, если у кого-то пожар или что-то подобное.

– Я слышал и кое-что другое, герр Шпатц, – Крамм подмигнул. – Но в нашем случае дело не в общественных тенденциях и местечковых традициях. А в личностях, которые этим занимаются. Вот как например этот самый Полди Мюффлинг.

– Вот этот тип на фотокарточке? – Шпатц достал из папки отпечаток.

– Да-да, он самый. Ты его видел?

– Боюсь, что нет, – Шпатц присмотрелся внимательнее. – Сначала мне показалось, что это тот парень, который затеял со мной ссору. Но нет, просто похож. Этот старше.

– У него шестеро братьев, так что ты вполне мог столкнуться с одним из них. Только семейной фотокарточки Мюффлингов мне добыть не удалось.

– А почему ваш приятель не хочет разобраться с возникшим профсоюзом по правилу кайзера Зогга? Люфтшиффбау – это же не… хм… цех по производству колбасы.

– Потому что герр Фугер – не кайзер Зогг, – Крамм засмеялся. – С одной стороны, после того как из эллингов гражданского люфтшиффбау Билегебена стали выползать длинные бомбардировщики, он раздулся от гордости и начал строить планы на возможный стремительный рост карьеры, каковой всегда предоставляет война, с другой – ему стали всюду мерещиться шпионы и диверсии.

– Если ему просто мерещится, то почему мы вообще этим занялись? – Шпатц тронул свой бок, ребро отозвалось тупой неприятной болью.

– Потому что я не считаю, что ему мерещится. Но решительных действий он опасается до тех пор, пока не добыл настоящих доказательств подрывной деятельности.