Влада. Время Теней

* * *

Пустующий дом встретил их скрипом и сквозняками. Ведьма, которую вампир аккуратно поставил на пол, не выказала никакого возмущения и сейчас являла своим видом только промокшую и крайне несчастную жертву, не переставая простуженно кашлять и шмыгать носом.

– Что за сарай? – Она озиралась по сторонам, скользя взглядом по зале, вверх из которой уводила причудливая лестница.

Черный диван, багровый ковер в пятнах от сырости, стены, сверкающие паутиной, – все говорило о заброшенности когда-то уютного дома. Открытыми створками окон играли шквалы ветра с дождем, и под ногами хрустели осколки стекол.

– Не сарай, а наш старый дом на Темной аллее. Мы тут жили когда-то давно с братом, когда были детьми, – пояснил Алекс, прошагав по коридору и с грохотом отворив дверь в темное помещение, из которого выплеснулась волна мутной воды.

– Мерзавцы водяные! – выругался вампир. – Когда метались во время воронки, все зловоротни из-за них затопило…

Засучив рукава, Алекс принялся приводить заброшенную ванную в порядок. Свистнув, подозвал пару огневиков, которые тут же принялись виться и жужжать под отсыревшим потолком, осветив треснувший кафель, засохшие куски мыла и мутное зеркало, на котором чья-то рука когда-то давно нарисовала свирепые рожицы.

– У тебя там, на Московском проспекте, дома нет соли, – донесся из-за спины вампира девичий голосок.

– А ты, разумеется, проверила, – с ноткой сарказма прокомментировал Алекс, вертя ручки кранов над пожелтевшей ванной. – И как, много еще компромата на меня нашла? Сколько девиц из моей кровати разогнала своей ведьмовской метлой?

– Я не дурочка – ждать от вампира верности, – тягостно вздохнула она. – Да, я стала ведьмой, но ведь ты никогда не бросал меня, кем бы я ни была.

– Ага, только это ты мне гордо сказала: отвали, – парировал Алекс. – И после чего? После твоих же воплей по скайпу: «Прикажи негодяю Бертилову, чтобы он немедленно подчинился ведьмам и прекратил наезды с угрозами!» Я ведь объяснил, что нынче он не просто тролль Бертилов, а носит гордый титул Морока, особа неприкосновенная для вампиров. Я ему не командир. Объяснил – и был послан в баню. Забанен по всем фронтам.

– Да, сорвалась, – мягко согласилась Дарья Романовна. – Мне жаль, что нагрубила. Прости.

– А теперь в баню идешь ты, – с удовольствием улыбнулся Алекс, указав на кран с водой, который яростно фыркал, исторгая мутноватую воду. – Нет, правда, пока не согреешься, обратно не отправлю. Да и до машины своей пешком не доберешься – тут наши тренируются, и нежить на больших скоростях носится. Задеть могут, поранить.

– А вода-то холодная, – ведьма расстроенно потрогала струю воды пальчиком. – Ледяная совсем… Ты забыл, что на свете бывает горячая вода, видимо?

– Никогда в ней не нуждался, – проворчал вампир, бросив на дрожащую девушку обеспокоенный взгляд. – Погоди, сейчас водяных кликну.

Он настойчиво постучал по трубам. Водяные вылезали из стока неохотно, недоверчиво блестя рыбьими глазками в сторону ведьмы.

– Давайте-ка воду сюда, – командовал вампир. – Воду, горячую, быстро! Именем Темнейшего…

Из труб донеслось ворчание, потом из душевой лейки потек тонкий ручеек воды. Поначалу ледяной, но постепенно он теплел и усиливался.

– Ничего, сейчас всех сгоню, будет для тебя горячий душ, – Алекс говорил с деланым спокойствием, стараясь не замечать, как дрожат плечи девушки. – Водяные словно боятся тебя. Странно… Огневиков тоже подгоню, будет светло…

Алекс напряженно разглядывал продрогшую ведьму и явно не собирался покидать ванную комнату, но Даша, скинув плащ и снимая мокрую блузку, мягко, с извиняющейся улыбкой, вытолкала вампира.

Однако тот не ушел, а сел на пол в коридоре, прислонившись спиной к двери.

– За полгода хоть бы раз просто так приехала в гости, – тихо сказал вампир.

– Да все дела были, ты уж не обижайся! – откликнулась Дарья Романовна из-за двери. – Мне ведь теперь очень сложно, столько навалилось. Ведьмы народ склочный, у каждого ковена давние счеты со всеми. Все хотят стабильности, клиентуру, денег…

Слушая голос своей девушки, вампир задумчиво улыбался в полутьме, глядя, как трепещет бледная полоска света из ванной на каменных плитах пола.

– Неужели ты не понимаешь, как мне трудно быть главной из ведьм? Как непросто с моей новой жизнью в тайном мире? Ведь мне больше не с кем посоветоваться…

– Дашка, а помнишь, как мы с тобой по Москве гуляли? – вдруг спросил Алекс. – Ночами, когда ты ругалась с матерью и сбегала от нее ко мне. Я как-то прыгнул с моста в Москву-реку, ловил для тебя редкого светящегося водяного, чтобы показать.

– Ага, – донеслось сквозь шум воды. – Как же, помню. Полчаса под водой торчал, пришлось мне прыгать за тобой. Я думала, что ты утонул.

– На то и было рассчитано, – Алекс с явным удовольствием предавался воспоминаниям, прикрыв глаза. – И вместо водяного я вытащил злую девицу, которая плевалась водорослями и ругалась, как водила маршрутки. А вообще, ты такая шальная была, словно у тебя девять жизней. Я всегда за тебя боялся, Даш. Что нарвешься, что шею себе сломаешь. Каждый день думаю, каково тебе сейчас среди всех этих ведьм, колдунов…

– Среди вампиров мне, конечно, было гораздо проще, – отозвался уже значительно повеселевший девичий голос. – Особенно когда темные считали меня грязью под ногами, раз я была незаконно обращенной вампиршей. Эта кикимора посмела меня обозвать «незаконкой»! Сейчас, когда я… – Ведьма раскашлялась. – Они еще до сих пор не поняли, что я третья сторона Конвенции. Сегодня вот наблюдала, как эти мерзкие рожи хохмили и проезжали мимо, пока я стояла под дождем…

– Но моя мерзкая рожа за тобой все же вернулась, – перебил ее Алекс. – Ты вот нашла куда лезть выяснять отношения – в самое вампирское осиное гнездо.

– Но ты же меня в черный список поставил, как же тебя иначе найти?

– «Сто способов найти Алекса Муранова, который на самом деле хочет, чтобы его нашли», – съязвил парень. – Подарю тебе этот многотомник, будешь читать перед сном. Я сейчас, кстати, нарушаю распоряжение Темного Департамента, и ты понимаешь это. Ты, ведьма, находишься в темном поселении, на наших землях.

– Но тебе же нравится сейчас… нарушать? – В голосе Даши вдруг прозвучали такие вкрадчивые нотки, от которых у Алекса заныло в том месте, где, по его ощущениям, находилась вампирская душа.

Биение живого горячего сердца в паре метров от себя он чуял, ощущал, как хищник, и ему с трудом удавалось держать себя в руках.

– Ты грейся, грейся… а на рассвете я тебя отсюда выведу, чтобы не застукали.

С той стороны двери ничего не ответили, и Алекс продолжил:

– Я знаю, что ты тоже скучаешь. Я-то вижу тебя прежней, Дашка…

Вода за дверью продолжала шуметь, и ведьма молчала в ответ. Молчал и вампир, чуть покачиваясь, сжимая и разжимая кулаки.

Память о прежней любви тревожила парня, попеременно принося то девичий веселый смех и волну светлых пшеничных волос, то гневно надутые губы и детские капризы, катастрофы сломанных ногтей и трагическое хлопанье дверями. Все то, что темному казалось смешным и очень живым, что заслоняло ощущение кромешного холода. Холода, который всегда дышал в спину, стоило только вернуться вечному голоду.

Потом, когда протянулось уже много минут, Алекс вдруг очнулся от воспоминаний, прислушался, резко поднялся и рывком распахнул дверь в ванную, заполненную паром.

Кран продолжал извергать горячую воду, мыльная пена струилась по полу, но ведьмы и ее одежды в ванной уже не было.

Глава 5

Запрещенная магия

Ливень к самому глухому ночному часу закончился, и Пестроглазово притихло. Вдали все еще глухо рокотало, будто гроза укладывалась спать и ворчала, ворочаясь в невидимых ночных тучах.

За дальним лесом, над просторной поляной висело дымное марево от горящей травы: пятилучевая звезда пламенела все ярче и ярче, трещала сполохами, пожирая траву.

Огненные нити от звезды тянулись в темноте, причудливо извиваясь и исчезая в расставленных повсюду зеркалах. Ими было уставлено, усыпано все поле и даже лес вокруг. Зеркал были сотни – больших, маленьких, – и сотни отсветов дробили огонь на полыхающие квадраты в темноте.

Все эти зеркала тихо гудели, исторгая ветер – какой-то особенно сырой, хватающий за горло и сбивающий дыхание. Холод стелился белой поземкой, окутывая траву белесым инеем.

Посреди поляны, на стволе поваленного дерева, как на импровизированном столе, были разложены раскрытые книги. Над ними высокий силуэт размахивал руками, бормотал что-то, раскачивался из стороны в сторону, и в такт его словам из зеркал усиливался гул, выбрасывая заряды ледяного ветра.

Дарья Романовна подходила тихо, ступая по заиндевевшей траве, которая едва слышно похрустывала под ногами. Потом, набрав побольше воздуха, громко рявкнула:

– Не спится, мерзавец?!