Невинность за свободу

«Кажется она вкуснее всего, что мне когда-либо доводилось пробовать…» – он смаковал ее губы, осторожно покусывая их по очереди, желая наслаждаться их сладостью как можно дольше.

Теперь, развеяв сомнения и страхи смертной, он пропитывался чистейшим удовольствием. Однако эмоции все продолжали прибывать, пересыщая Архонта. Находясь в этой эйфории, он вовсе и не заметил, как уже даже вода вокруг них стала искриться, словно все звёзды с неба собрались под холодным потоком водопада.

В рот Эйдена ворвался стон, и девушка вдруг выгнула спину, неосознанно подаваясь навстречу его толчкам. Ее рука неуверенно скользнула по горячей груди Архонта, будоража своей нежностью.

– Только не противься этому, – мягко предупредил мужчина, чувствуя одновременно накатывающую волну оргазмов.

Он продолжил качать девушку в своих руках, ощущая, как сжимаются стенки тесного влагалища на его члене. И больше не мог сдерживаться, когда на него накатил ее оргазм.

Эйден вдруг распахнул глаза, не ожидая таких насыщенных ощущений и только сейчас увидел, что тело в его руках было объято легкой вуалью пламени, а вода вокруг словно превратилась в кипящую лаву. Но уже не в силах противостоять новой волне удовольствия, теперь порождённой его собственным телом, не остановился. Лишь отступил на шаг назад, разбавляя град необъяснимых эмоций потоком водопада. Девушка крепко обхватила его шею, и как-то доверительно уткнулась носом в его голову.

Пытаясь уловить каждую каплю поразительной, неведомой ранее энергии, Эйден поднял голову, в ужасе и восторге наблюдая, как против естественного течения каскад воды, вдруг превращался в огненный.

Эмоции не прекращали переполнять Высшего.

Но вдруг все потухло.

И темнота накрыла его…

Я открыла глаза только когда вдруг с головой ушла под воду.

Не сразу сообразив, что произошло, я вынырнула и попыталась осмотреться. Непроглядная темнота. Однако по отсутствию того обволакивающего тепла я поняла, что чужестранец пропал.

Он же не…

Недолго раздумывая над своим предположением, я снова нырнула в прохладную воду и уже через мгновение наткнулась на горячее тело.

Похоже он без сознания.

– Что за привычка, при каждой нашей встречи отключаться? – вытаскивая мужчину из воды в пещеру под водопадом, бубнила я.

Видимо, он не здоров. Его кожа горит, словно от лихорадки.

– Однако сил напасть на беззащитную девушку хватило! – возмутилась было я, но что-то внутри меня протестовало в ответ на мои попытки разозлиться на незнакомца. – В итоге, я ведь сама согласилась. Он подарил мне… свободу.

Я старалась не думать о том, каким образом мне досталась обретённая свобода, ведь противоречивые чувства мешали здраво рассуждать.

Эти новые ощущения мне даже не с чем сравнить. Ещё за миг, до того, как я невольно нырнула под воду, мое тело горело… Хотя, что там тело? Показалось, словно озеро вдруг воспламенилась. Сквозь закрытые веки будто пробивалось ярчайшее зарево, как от лесного пожара. И даже сейчас, несмотря на то, что между бёдер болезненно саднило, внизу живота не угасала эта навязчивая полыхающая истома, словно языки пламени ласкали мою кровь, заставляя ее вновь и вновь закипать. Мы будто стали единым целым…

Так вот что за таинство происходит между мужчиной и женщиной.

Я осознала, что все ещё касаюсь чужестранца, и, не в силах сдержать любопытство, придвинулась поближе к его лицу в попытке разглядеть черты, однако тщетно. Ночь была и без того непроглядной, а в пещере укрытой водопадом и вовсе не осталось ни единой крупицы света.

Мне должно бы стать этому мистеру верной женой и покорной рабой, а я даже имени его не знаю. Стыдоба какая… Ведь в моем мире тот, кому женщина отдает свою добродетель, становится ее безоговорочным хозяином. Но видимо не в его.

Выходит… отныне я принадлежу этому мужчине, только ему это не нужно, а значит, я свободна?

Задумавшись, я отвлеклась и не сразу осознала, что невольно коснулась лица незнакомца. Видимо, думать и контролировать тело одновременно – не мой конёк.

Я с трудом могла вспомнить, как он выглядит, ведь при предыдущей нашей встрече его лицо было изрядно запачкано землей. Хотя даже тогда я успела подумать, что чужестранец очень красив, таких у нас в деревне не сыскать и обычной грязью его внешность не испортить: темные волосы, черные, словно уголь, затуманенные глаза, большой рот и прямой нос. Повинуясь любопытству, я скользнула пальцами по его широкому лбу к переносице, затем по густым бровям, на щеках мои пальцы колола грубая щетина, а губы, слегка приоткрытые, обдали ладонь тяжелым дыханием.

Так я и запомню его… Скорее всего мы больше никогда не встретимся…

Вот и нечего тут рассиживаться!

Приняв решение относиться к произошедшему, как к сделке, я быстро придумала, как отблагодарить чужака за «помощь». Ему сейчас явно не помешают лекарства, да и чистая одежда не будет лишней. Едва ли, конечно, этот верзила влезет в одежду моего покойного отца, но все лучше, чем то, что было на нем в нашу последнюю встречу, когда он еще был одет. Я вновь вспыхнула, невольно бросив взгляд туда, где темнота скрывала мужское орудие, принесшее мне как, казалось бы, невыносимую боль, так и невероятные мучительно-сладкие ощущения, которые умудрились затмить весь испытываемый дискомфорт.

«Тебе нечего стыдиться, – сказал мистер, перед тем, как все случилось, – …я буду твоим единственным мужчиной».

Все верно… Отныне он – мой единственный мужчина.

Я поежилась от смущения, а любопытные руки, без моего на то ведома, скользнули вниз по тугим предплечьям, и на мгновение показалось, будто кожа мужчины заискрилась от моих прикосновений, словно огонь изнутри подсветил его набухшие вены, вызывая новую волну тепла в моем теле…

Вот это фантазия…

Эх, клуша! Чем я только занимаюсь?

Мне ещё нужно обдумать, каким образом сообщить старику о расторжении помолвки, и морально подготовиться к тому, что меня ждёт после этого, а я тут чужака щупаю, давая волю блудным мыслям.

Больше я не стала медлить, и, выбравшись из водоёма, быстро оделась и отправилась в свою ветхую хижину на окраине деревни.

Возможно, сегодня я встречу свой последний рассвет…

Высший очнулся ранним утром и непонимающе осмотрелся:

«Какого черта я забыл в пещере? – поднявшись на ноги, Архонт понял, что как никогда полон сил. – Что за черт? Я же всего лишь искупаться собирался… – как ни старался, он не мог вспомнить о том, что произошло после того, как он вошёл в озеро ночью. – Неужели то истощение так и будет сказываться всякими перебоями?» – он посмотрел на свою ладонь, и уже не ожидая ничего кроме скудных искр, щелкнул пальцами…

Пещеру вдруг заволокло густым пламенем.

Архонт раздраженно выдохнул, и огонь стих:

– Что ещё за крайности? – недовольно пробормотал он. – Если бы я сейчас собрался закурить сигару в своём кабинете, дом бы за секунду выгорел дотла, – устало вздохнул и двинулся к выходу из пещеры.

Но едва преодолев потоки водопада, скрывавшего от него линию берега, остановился.

Там у воды сидел парнишка и что-то теребил в воде. Юнец вытащил свою «жертву» из озера, расправляя, и Архонт подозрительно прищурился, поняв, что в руках у парня пиджак от одного известного кутюрье.

– Эй, пацан! – лениво крикнул Эйден. – У тебя есть время оставить мою одежду и убраться до того, как я доплыву до берега.

Худощавый парень вдруг поднял испуганный взгляд на Высшего и, слегка замешкавшись, поспешил внять его совету, бросившись наутёк.

Выбравшись на берег Эйден обнаружил всю свою одежду выстиранной и бережно разложенной на большом валуне:

«Похоже, парнишка решил, что ему перепал отличный костюмчик. Вовремя я проснулся, не то пришлось бы щеголять нагишом до появления вертолета. Рэм бы от души повеселился», – Высший скривился, осознав необходимость влезть в мокрую одежду, и уже было потянулся за рубашкой, когда вдруг заметил стопку одежды на ближайшем камне:

«Так-так, – Эйден принялся перебирать неожиданную находку. – Пацан собирался обменять свои обноски на мой дизайнерский костюмчик? А это что? – он покрутил баночку с сомнительным содержимым. – Похоже, какое-то лекарство. Ох уж эти хилые смертные, никуда без наших изобретений», – он поставил баночку обратно и принялся натягивать сухую чистую одежду.

Крой был свободный, и только благодаря этому Архонту удалось втиснуть своё могучее тело в деревенское тряпье.