Доктор моего сердца
– Очень жаль, что завтрашнюю ночь мы проведем не вместе, – сказал он, целуя меня.
– Ничего страшного, у нас впереди еще много ночей, – ответила я и не узнала собственный голос.
Я забежала в подъезд, зашла в квартиру и буквально, рухнув на кровать, уснула, едва успев поставить будильник.
За ночь весь город засыпало белым снегом, и я решила утром прогуляться до работы, по пути купив кофе. Мы созвонились с Сэм, которая в красках рассказывала о вчерашних приключениях: как она потеряла туфли, как таксист помогал им затащить в квартиру букеты с цветами и как Конрад разбил люстру, открывая шампанское, когда они решили немного перекусить ночью.
Я хохотала от души, наслаждаясь запорошенным Манхеттеном, вкусным кофе и скрипом свежего снега под ногами.
– Марк хороший! – неожиданно сказала подруга.
– Да, я знаю. Но в моей голове слишком много «но».
– «Но» тут только одно – он тебе не подходит.
– Сэм, ты серьезно?
– Да, Лиз! Я поняла, о чем ты говорила мне. Это читается в его поведении – ему нужна мать для сына. А у тебя карьера и амбиции – ты никогда не будешь готова стать домохозяйкой.
– Вероятно, ты права. – я вздохнула, – я понимаю, что надо поставить точку в этих отношениях до того, как это станет слишком болезненно, но я так отвыкла от нормального мужского внимания, что не хочется все бросать сейчас.
– Я видела вчера, как вы о чем-то яростно спорили с Джошем.
– Вместо того, чтобы веселиться в роли жены, ты подсматривала за гостями?
– Не меняй тему, Лиз!
– Ну он тоже пытался мне сказать, что айтишник – это не моя история, а вот сексуальный доктор – самое то.
– Занятый доктор, который изменяет своей женщине?
– Ну он сказал, что доктор расстался с женщиной до того, как встретился со мной. Но это ситуацию не меняет – доктор меня ненавидит и делает все для того, чтобы изжить меня со свету. Никогда бы не подумала, что одна ночь с женщиной, которая сама ушла из его холостятской берлоги, может превратить мужчину из горячего любовника с охрененным членом в фурию.
Правда, я не знаю, какую часть монолога он услышал, но Кайл прошел мимо меня в направлении дверей госпиталя, что мне захотелось провалиться сквозь землю.
– Доброе утро, доктор Коннорс! – громко сказал Кайл так, что Сэм на той стороне трубки воскликнула «ой».
– Он все слышал?! – спросила подруга после затянувшегося молчания.
– Он все слышал!
– Удачного дежурства, дорогая!
– Спасибо Сэм! – ответила я, чувствуя, что в животе от страха предстоящей встречи с Кайлом появились огромные булыжники, – Буду ждать ваши фотки из отпуска. Оторвись там по полной!
Я сбросила вызов и, открыв дверь в приемное отделение, вошла, пуская в помещение морозный воздух.
В целом, мы не ожидали ничего экстраординарного – обычно, самым сложным дежурством в новогоднюю ночь, как, собственно, во все праздники, бывает у тех, кто работает на передовой: в приемном отделении, травматологии.
Мы, конечно, ожидали возможных форс-мажоров, но по опыту коллег обычно все проходило достаточно тихо.
Я закончила плановый обход и сидела в ординаторской, читая документы, подобранные к новому тестированию, но, как назло, не могла сосредоточиться ни на одной букве. Мне казалось, что дверь вот-вот распахнется и на меня обрушится весь возможный гнев моего куратора, поэтому я прислушивалась к каждому шороху в коридоре.
Я была готова спорить на что угодно, что Джош во всех деталях передал Кайлу наш вчерашний разговор, и, безусловно, от слуха доктора не укрылась моя реплика, сказанная подруге.
Часы медленно ползли к полуночи, когда у меня раздался звонок.
– Марк, привет!
– Привет, красавица! Как ты?
– Все в порядке – у нас тишина и спокойствие. Малыши спят, а ребята постарше ждут наступления Нового года.
– Слушай, а кто у вас сегодня в больнице за старшего?
– Заместитель главного врача.
– А можешь у него узнать, не будет ли он против посещения пациентов Санта-Клаусом?
– В каком смысле?
– Лиз, выгляни в окно!
Внизу стоял Марк, наряженный в костюм Санта-Клауса, а рядом с ним Майкл в костюме оленя. Это вызвало у меня улыбку. Я поднялась в кабинет заместителя главного врача и объяснила ему всю ситуацию, и он разрешил Санте в эту ночь дарить малышам подарки.
Мы еще раз сделали обход по нашему отделению: те, кто спал, получил подарок на тумбочку, а те, кто бодрствовал, смог взять подарок из рук Санта-Клауса и даже сделать с ним селфи. Все шло отлично, пока, буквально, перед последней палатой мы не встретили Кайла, который побагровел от злости, когда увидел непрошенного гостя.
– Вы кто и что здесь делаете?
– Доктор Мэтьюс, успокойтесь пожалуйста. Это Марк и Майкл, наш пациент. – после моих слов Марк стянул с себя бороду.
– Доктор, мы сейчас закончим дарить подарки и уйдем. Мне показалось, что ребятам это хоть немного поднимет настроение. – сказал Марк дружелюбно, залез к себе в мешок и протянул Кайлу коробку шоколадных оленей.
– Доктор Коннорс, после того как вы закончите ваши развлечения, – на этом слове Кайл сделал особый акцент, – прошу подойти в мой кабинет.
Мы с Марком переглянулись, Кайл развернулся и ушел быстрым шагом. Закончив дарить подарки, мы поднялись втроем на крышу и смотрели, как ровно в полночь огнями зажглась Тайм-сквер. Марк обнял и поцеловал меня, Майкл залез к отцу на шею, и мы так стояли несколько минут, просто слушая город, который наполнился шумом поздравлений.
У меня запищал пейджер.
– Простите, ребята, кажется, мне пора возвращаться.
Я проводила их до парковки, а сама, проверив отделение, пошла в кабинет к Кайлу Мэтьюсу.
Я постучала три раза, только после этого он крикнул:
– Войдите.
Я выдохнула и медленно перешагнула через порог.
– Элизабет, что вы себе позволяете?
Судя по его взъерошенному виду, он был вне себя от бешенства.
– В каком смысле?
– Вы притаскиваете своего любовника в больницу, где находятся пациенты…
– Так, стоп, во-первых, откуда вы знаете, что он мой любовник, во-вторых, это отец нашего бывшего пациента, который решил сделать подарок тем, с кем лечился его малыш!
– Джош рассказал, как вы обжимались на свадьбе.
Тут мое терпение лопнуло.
– Твою мать, Кайл! Какого черта?! Я сейчас говорю не как студентка, а как женщина, с которой ты провел ночь. Какого черта ты делаешь?! Откуда эта ревность?! Что я тебе такого сделала, скажи, что ты ведешь себя как тупой подросток!? Почему ты докапываешься до меня постоянно?! Почему ты меня так ненавидишь?!
Он, вероятно, не ожидал такого напора, запустил руку в волосы и, подняв на меня взгляд, в котором блеснул огонь, сказал:
– Может я фурия.
– Я бы и другое слово подобрала, но сейчас я слишком зла, чтобы заниматься лингвистическими изысканиями.
Кайл улыбнулся.
– Лиз, давай сыграем в игру.
– Я не хочу ни во что играть! Я хочу просто нормально работать.
– не торопись с ответом. Давай ты сейчас ответишь мне честно на один вопрос, я честно отвечу тебе на этот выпад.
– Окей – один вопрос. – я скрестила руки на груди.
– Почему ты ушла утром?
Я улыбнулась, и злость мгновенно испарилась.
– Почему я ушла? Потому что я забыла, как это – просыпаться с мужчиной в одной кровати утром. Мне было сложно представить, как посмотреть тебе в глаза. Это не самый удачный способ знакомства: напиться, потрахаться, а утром сгорать от стыда от неловкости. Мне не хотелось ее испытывать в тот момент. Мы провели отличную ночь, но я же не знала, что мы окажемся лицом к лицу через пару часов после того, как я ушла.
– А что такого, проснуться рядом?!
– Я отвыкла от этого. Я давно не была ни с кем в отношениях. И когда мы проснулись вместе, я испугалась. Ночью инстинкт самосохранения выключился, а утром начал работу с новой силой.
– Ты же жила в Нью-Йорке, что заставило тебя переехать?
– Один вопрос за один вопрос, доктор Мэтьюс, сейчас вы задаете уже третий.
– Окей, давай твой!
Я сделала глубокий вдох и спросила:
– Что я сделала, что ты меня так возненавидел?!
– Я тебя не ненавижу, с чего ты взяла?
– Придирки, критика, постоянные замечания, сомнения в моей профессионализме, унижения перед другими сотрудниками – этого мало?
– Для начала, это мой педагогический метод. Самомнение – это совершенно плохое качество для врача, в руках которого судьба маленького пациента. А что касается другого, с того самого дня, как я увидел тебя в своем кабинете, когда понял, что моя подопечная – это ты…
Он молк, встал из-за стола и на выдохе ответил:
– Я очень хочу тебя!
Глава 10. Кайл
Декабрь
– Я очень хочу тебя!
Мелинда стояла у окна моей квартиры и смотрела на город. Прошло уже два месяца, как мы с Мэл помирились, ну или я в очередной раз смирился с ее присутствием в моей жизни. В разговорах мы больше не возвращались к нашему разрыву и, в целом, неплохо проводили время вместе.
Я работал, очень усердно работал, мы с командой провели несколько важных операций, я встретился с Лиз, чтобы обсудить ее дальнейшую учебу. Я очень старался ее избегать, попросил коллег брать ее на операции, сам следил за трансляцией на экранах: а потом в рамках медицинской комиссии давал ей рекомендации в письменной виде, естественно, не подписывая отчеты. Пусть думает, что это делал наш оперирующий хирург.
Я внял советам Джоша и постарался максимально отстраниться от нее – несколько раз слышал, как Лиз болтает по телефону с отцом нашего бывшего пациента Майкла. Пару раз дрочил на ее фотографии из Инстаграма потому, что сдерживаться было нереально – мне казалось, что она преследует меня повсюду. На пробежке я видел ее среди гуляющих в парке, стоило пойти в магазин, я чувствовал ее запах духов – чертова Лиз стала моим наваждением. Поэтому я старался переключиться на Мэл, но периодически нылся в плечо Джоша о том, как мне хочется снова почувствовать вкус губ моей ассистентки, медленно войти в нее и услышать гортанный стон, ощутить, как ее рот обхватывает мой член и медленно двигается вверх-вниз, даря просто неземное наслаждение.
Мел повернулась ко мне лицом: на ней была надета ночнушка, через тонкую ткань призывно торчали соски.
Я поправил член, который так и рвался из трусов, конечно, после фразы про трах мое воображение рисовало Лиз, стоящую на коленях и проглатывающую мою сперму. Мэл в этих фантазиях не фигурировала совершенно.
– Детка, прости, дай мне еще немного времени – нужно закончить тестирование.
Пару дней назад госпиталь Сан-Франциско прислал результаты проверки моих документов. Конечно, я понимал, что это простая формальность, но где-то в глубине души достаточно переживал из-за их долгого молчания. После очередного разговора с директором по персоналу они прислали мне тестирование, над которым я сидел последние три часа, не отрываясь.
Вопросы по нейрохирургии, особенности проведения операций, подготовка пациентов, вопросы про этику, которые мне почему-то давались с огромным трудом. Черт возьми, как можно правильно ответить на вопрос, буду ли я спасать человека, который на моих глазах убил ребенка, а сейчас бьется в эпилептическом припадке. Я бы его удушил голыми руками, но я же давал клятву Гиппократа, поэтому единственно правильным здесь был ответ – конечно я бы ему помог, а на все остальное есть правосудие Соединенных штатов Америки.
Следующий вопрос поверг меня в шок: «Что вы будете делать, если узнаете, что у вашего пациента есть идеальный донор, но он оказывается (без риска для собственного здоровья) принимать участие в спасении жизни?». Я задумался. Честно, в данном случае я не знал, как ответить правильно. Ситуация с Эммой доводила меня до нервного истощения. Я очень хотел помочь девчонке, она действительно заслуживала того, чтобы каждый взрослый, который любит ее, боролся за ее жизнь! У меня сжались кулаки. Я, конечно, ответил что-то про то, что постарался бы уговорить, а если не получится, искать другого донора, но, по правде говоря, я очень сильно хотел набить морду такому «отцу».
Мэл обняла меня сзади.
– Пойдем, тебе надо отвлечься! У тебя такие злые глаза и желваки играют на скулах.
Она начала медленно целовать меня в шею, я отвлекся от экрана и увидел сжатые в кулаки руки – решение ситуации с Эммой пришло мне в голову молниеносно. Мне надо было добраться до ее личного дела, чтобы узнать адрес папы. Это будет непросто без должного обоснования, но, если мне удаться спасти ее жизнь, я наконец-то почувствую, что взял у смерти реванш.
– Пойдем! – Мэл потянула меня в спальню, и я пошел за ней.
В этот раз я был рассеян, но это не помешало заставить мою женщину громко стонать и выкрикивать мое имя. Мелинда достаточно быстро уснула после того, как кончила несколько раз – порой, я делал языком восхитительные вещи.
Спать не хотелось, в крови бурлили адреналин, я вернулся за компьютер.
Спустя два часа я завершил тест, отправил его куратору, налил себе бокал вина и смотрел, как город постепенно заметает сильный снегопад. Эмпайр-Стейт билдинг светилась вдалеке. Внизу проезжали желтые такси, других машин не было – слишком опасно было на дороге.
Я стоял и смотрел – в доме напротив загорелись окна, силуэт пары показался у завешенного окна. Он подошел к своей женщине, обнял ее сзади и они так стояли несколько минут, пока не подбежали дети. В этой картинке было столько тепла. Я перевел взгляд и увидел молодого парня, который играл на пианино, этажом выше мерцал телевизор. В этом городе жили люди, которые делали его лучшим городом на свете. Пожалуй, я буду скучать по Нью-Йорку.
Не знаю, сколько я так простоял, смотря в окна и на снег, который то утихал, то падал с большей силой. Из ступора меня вывел телефонный звонок:
– Кай, привет!
– Джей, что случилось? Середина ночи.
– Как ты смотришь на то, чтобы пропустить по стаканчику?
– Что-то срочное?
– Нужен профессиональный совет.
– А мне твой.
– Встретимся через час в баре?
– Окей!
Благо, что мы жили недалеко друг от друга – я бы не рискнул советовать Джею ехать по такой погоде на такси.
Я быстро оделся, оставил Мэл записку, взял бумажник и вышел из квартиры. Мы обычно встречались в баре недалеко от моего дома.
Когда Джей вбежал в бар, я допивал свой первый стакан и болтал со знакомым барменом. Друг был завален снегом, щеки раскраснелись от мороза.
– Тебе как обычно?
Джей кивнул и принялся отряхивать с себя снежные заносы.
– Что случилось? – я протянул другу руку и он ответил на мое рукопожатие.
– Прости, что поздно. Я только вышел из больницы.
Он бросил передо мной папку.
– Я не буду ничего тебе рассказывать. Все, что нужно, ты увидишь сам.
Я начал листать личное дело – девушка, 17 лет, головные боли, потеря сознания. Просмотрел анализы, снимок МРТ.
– Опухоль, правая височная доля. Развивается не так давно, поэтому выраженных проявлений нет, но если не вырезать, то дальше будет состояние будет очень быстро ухудшаться.
– Покажи на снимке.
Я положил карту на барную стойку и указал на затемнение, которое и было причиной, по которой Джей выдернул меня посреди ночи из дома.
– Я так и думал! – ответил друг, – Наши врачи сомневаются, но я завтра же перенаправлю ее к вам в клинику.
Я кивнул.
– А у тебя что стряслось? – Джей взял свой виски, и я быстро рассказал ему про тестирование, про Эмму и про то, что за человек ее отец и какая мысль мне пришла в голову.
– Чувак, я в деле. Если надо жестко припугнуть этого мудака, то я согласен.
– Джей, ты же понимаешь, чем это грозит?!
– Кай, я не дурак. Но я уверен, если двое мужчин внушат этому соплежую, что в его жизни действительно важно, рукоприкладство применять не придется.
Мы чокнулись бокалами.
– Я надеюсь, иначе мы проведем несколько лет за решеткой и, прости-прощай, карьера нейрохирурга, – я усмехнулся и сделал глоток.
– А потом дети, семья, домик за городом и счастье тихих семейных вечеров.
– Перестань!
– Не пытайся меня переубедить – за маской циника прячется доброе сердце! Иначе с чего бы ты стал помогать маленькой Эмме?
– Может, потому что я не совсем мудак?
– Ну да ладно. Некоторые так не считают. Например, Лиззи.
– Ты то откуда знаешь? – я посмотрел на него.
– Если бы ты чаще мне звонил, то знал бы, что мы встречаемся с ее подругой.
– И?!
– И Элизабет считает, что ты монстр, который ее специально изводит, а еще она начала встречаться с отцом вашего пациента «Мистером совершенство».
Я сильнее сжал бокал.
– Джей, зачем ты мне это рассказываешь?
– Чувак, посмотри на себя в зеркало, ты выглядишь отвратительно! – Джей посмотрел мне в глаза, – Кай, мое отношение к Мэл не изменилось. Она не делает тебя счастливым. Затраханным – да, но радости в твоих глазах нет и в помине.
– А ты дохрена много знаешь, как выглядит радость в глазах?!
– Ну явно не так, как у тебя сейчас.
– Джей, я внял твоему совету, я стараюсь избегать Лиз. Я помирился с Мэл потому, что…
– Почему?!
– Потому что так проще.
– Я ни разу не слышал, чтобы Кайл Мэтьюс выбирал пути попроще.
– Ну теперь видишь. Тем более, я уезжаю через несколько месяцев. Я смогу пережить то, что Лиз спит с Марком Андерсеном.
– Кай, ты можешь врать себе сколько хочешь, но ты не сможешь. После каждой совместной операции ты такой воодушевленный. После консультации ты звонишь мне и обсуждаешь, как круто она тебе отвечала и у Лиз большое будущее. Но при этом ты спишь с Мэл.
– Мужик, тебя не поймешь. То ты говоришь отстать от нее, то ты сейчас пытаешься сказать, что за нее надо бороться.
– Единственное, что я хочу тебе сказать – реши для себя, чего ты хочешь и не морочь никому голову.
Я сделал глоток. Чего я хочу?! Оказаться в ней, ласкать, целовать, просыпаться по утрам и готовить завтрак, путешествовать, собираться на пикник в Центральном парке, а вместо этого позволяю другому мужику трахать ее, а сам уезжаю в Сан-Франциско. Просто молодец!
– Я тебя услышал!
– Если услышал, действуй!
Мы выпили еще пару бокалов и разошлись.
Я брел домой, выпавший снег скрипел под ногами. Я достал телефон, увидел пропущенный от Мэл, зашел в сообщения, чтобы написать Лиз, что нам надо встретиться, но потом свернул приложение. Лучше было поговорить с ней лично, но случая так и не представилось.
Через две недели Джоан вызвала меня к себе в кабинет.
– Добрый день, Кай!
Я сел в гостевое кресло.
– Мне почему-то кажется, что твой тон говорит об обратном.
Она бросила в мою сторону тонкую папку. Я открыл ее.
– Это твоя характеристика. Направила ее неделю назад в Сан-Франциско.
Я быстро пробежался глазами.
– Не знаю, как благодарить за такую высокую оценку.
Она проигнорировала мои слова.
– Я так понимаю, что ты ждешь официального предложение по работе со дня на день?
Я молча кивнул.
– Три месяца до увольнения?
Я снова кивнул.
– И как твоя ученица?
– Она готовится, преимущественно сама. Я слежу за ее работой с другими хирургами, тестирую. Пока нам лучше работается в таком режиме.
– Мы получили разрешение на операцию для ее подопечной, поэтому ваша задача теперь выбрать дату и готовиться к операции, а после – вали на все четыре стороны.
– Как грубо! – я не смог сдержать улыбку.
Джоан тоже слегка улыбнулась.
– Я рада, что ты дорос до того, чтобы стать руководителем, Кайл. Но так ли тебе нужно это в действительности?!
– В каком смысле?
– Вопрос риторический – вкладывай в него те смыслы, которые сам считаешь правильными.
Джоан указала мне на дверь, а я почувствовал смятение: на что она вообще намекала?!
Я вышел из кабинета босса и пошел в единственное место, где мне действительно были рады сегодня – в палату Эммы. Она сидела с ногами на кровати и играла онлайн в шахматы со своим тренером. Старый китаец умело переставлял фигуры, но Эмма не уступала, она провела рокировку, сделала несколько ходов и уверенно сказала в микрофон: «шах». Спустя три хода матч был окончен. Я завороженно смотрел на то, как маленькая девочка легко расправляется с умудренным опытом учителем и внутренне восхищался ее силе.
– Кай, вы же пришли с утешительными новостями? Ли Суон неумело пользуется компьютером, я часто обыгрываю его онлайн. Уже хочу сыграть с ним на уроке.
Все внутри меня сжалось в тугой узел: я, конечно, не подал вида, но в очередной раз отправил тысячу проклятий в адрес отца малышки.
– Эмма, уже скоро мы получим ответ. Потерпи немного! Обещаю, когда мы будем выписывать тебя, я куплю тебе шахматы из слоновой кости. У меня есть знакомый в китайском квартале.
– Вы меня разыгрываете?!
Я увидел такую надежду в глазах девочки, что не смог сказать правду.
– Нет, малышка! Я возьму свою подругу, и мы вместе купим тебе самые красивые шахматы!
– Лиззи – она ваша подруга?!
– Эээ… Доктор Элизабет моя коллега.
– Кай, а смотрите вы на Лиз так, как будто влюблены.
Она улыбнулась, а я опешил: если маленькая девочка смогла заметить мое состояние, то как же я выгляжу в глазах коллег. У Эммы с ее прямолинейностью хватило духа сказать об этом вот так открыто.
– Хочешь скажу по секрету?
Эмма кивнула, и я нагнулся к ее уху.
– Она мне очень нравится, но мне кажется, она как Снежная королева – красивая и недоступная.
Девочка улыбнулась.
– Зря вы так считаете, Кайл. Когда она думает, что я сплю, я наблюдаю за ней, она очень добрая и заботливая. Просто, мне кажется, что она грустит, но ведь если вы сможете быть с ней таким же милым как со мной, из ее взгляда пропадет тоска.
Эмма опустилась на подушку. Я поправил одеяло и дал ей мягкую игрушку, с которой она всегда засыпала.
– Отдохни. Я уверен, что к Рождеству мы уже точно будем знать дату твоей выписки, а мне придется скорее искать тебе подарок.
– Пообещайте, что выберете его вместе с Лиз! – сказала Эмма, проваливаясь в сон.
– Хорошо, малышка! – сказал я, а когда она уснула, тихо вышел из палаты и понял, что пора действовать. Я нашел все необходимые документы, сделал фотографии и вернул историю болезни Эммы в архив.
– Джей, ты мне нужен! – на следующий день после смены в больнице, проснувшись, я сразу набрал другу. Сегодня был наш общий выходной, чему я был несказанно рад: медлить совершенно не хотелось, чтобы ненароком не передумать.
– Скидывай адрес, увидимся через два часа.
Я отправил ссылку в Google Maps, выскочил из квартиры и поехал по адресу за город. Мелинды дома не было, она рано уехала к родителям, поэтому я был предоставлен сам себе.
Спустя 1,5 часа я прибыл на место: дорогой район с домами, на которые мне придется работать много-много лет. Я остановился на обочине и стал ждать Джоша. Он приехал спустя 20 минут.
– Итак?!
– Здесь живет отец Эммы – Гарри Куинсберри. Я хочу внушить Гарри, что он плохой отец. Я надеюсь, до рукоприкладства не дойдет, но, если он окажется вдвое крупнее меня, я рассчитываю на твою помощь.
– Чувак, ты реально собрался избить отца Эммы?!
– Я надеюсь, что до рукоприкладства не дойдет. – повторил я, надеясь, что мои слова окажутся правдой, – Я просто хочу ему доходчиво объяснить, какая у него классная дочь.
– Я в деле.
Мы направились по дорожке к главному входу огромного трехэтажного дома, окрашенного в серый цвет. Перед домом росли деревья. Дорожка была нечищеная, под ногами скрипел свежевыпавший снег. Признаться честно, я не рассчитывал на то, что нам улыбнется удача, и мы сразу встретим Гарри Куинсберри дома, но после второго стука этот персонаж открыл нам дверь.
Мы переглянулись с Джеем и чуть не заржали в голос. Перед нами стоял низенький человек с лысеющей головой в очках с толстой роговой оправой. Он носил белую рубашку в полоску и штаны на подтяжках.
– Добрый день, молодые люди! – сказал Гарри гнусавым голосом, – Кого вы ищете?!
– Гарри, дорогой, кто это?! – донеслось из глубины дома.
– Мама, я разговариваю.
После этого мы с Джеем реально заржали.
– Молодые люди, что смешного?! Что вам нужно?!
Я взял себя в руки.
– Вы Гарри Куинсберри?!
– Да, я. В третий раз спра…
Я бесцеремонно взял его за грудки, выволок на порог, а Джей прикрыл дверь. Мужик начал дрожать, я не мог до конца понять: то ли ему холодно, то ли до безумия страшно.
– Отпустите меня! – почти визжал Гарри. – Я вызову полицию!
Я поставил мужчину в снег, рядом со мной встал Джей, закрывая спиной окно, в котором показалась голова миссис Куинсберри, матери Гарри.
– Уважаемый Гарри Куинсберри. Я лечащий врач вашей дочери Эммы. Меня зовут Кайл Мэтьюс и я пришел к вам, чтобы рассказать, какая у вас замечательная дочь. Она умная, не по годам сообразительная, внимательная и очень проницательная.