Горы обещали тебя

Педали на ее новом велосипеде крутились легко, щедро возвращая мощный импульс от каждого вращения. Алиса изо всех сил разогналась, спускаясь с горки к набережной.

– Осторожно! – крикнул Дима, ускоряясь вслед за ней.

Велодорожка почти пропала под слоем желтой хрустящей листвы. Наступил самый теплый сентябрь из тех, что Алиса могла вспомнить. Река переливалась на солнце, и вода казалась гораздо чище, чем на самом деле.

Они направлялись в противоположный конец парка, где в небольшом киоске продавали пончики и кофе. Заплатив за стандартный набор (шесть пончиков с пудрой и два капучино без сахара), Дима и Алиса устроились на лавочке. Она не притрагивалась к еде, пока муж не сделает фотографию или не скажет, что снимать не собирается. Звучит странно, но на какие только жертвы не приходится идти, если твой муж блогер.

– Меня ты никогда не выложишь в свой блог, да? – ревниво заметила Алиса, наблюдая за тем, как Дима выкладывает фото своего велосипеда с забавной подписью в сторис инстаграма.

Дима улыбнулся, не глядя на нее. Так смеются, надеясь, что вопрос сам собой сойдет на нет.

– Так что, не выложишь? – настояла Алиса. – А мне кажется, твоим подписчикам было бы интересно, с кем ты встречаешься.

– Я понимаю, к чему ты, – кивнул Дима. – Но хочу оставить тебя в тени, ладно?

– Почему? Я что, не слишком красивая для твоей ленты?

Дима посмотрел на нее и отложил телефон в сторону.

– Слушай, я не из тех, кто выезжает на фотках голого торса, красивой девушки или детях, понимаешь?

– Понятно. Только на фотках велосипедов, – усмехнулась Алиса.

– Нет, не так. Я имел в виду… Черт, Алиса, я ведь серьезно. Я занимаюсь серьезными вещами и у меня… У меня могут быть враги. Чем больше моей настоящей жизни останется в тени, тем больше свободы у меня будет.

– Враги?

Дима на мгновение закрыл глаза и сжал губы.

– Все, кому я перешел дорогу. Кому я задаю неудобные вопросы.

Алису больно кольнули его оправдания.

– Даже звезды публикуют свои семьи в социальных сетях, это же нормально. И вообще, в чем проблема? Ты что, разоблачаешь мафию?

– Моя последняя петиция собрала почти пятьдесят тысяч подписей. Это довольно много.

– Да, но эти петиции ничем не заканчиваются. Я имею в виду… Они же не имеют юридической силы.

Когда она договорила, то поняла, что совершила ошибку. Что-то в Диминых глазах потухло, он отвел взгляд.

– Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности. Пока ты не на виду, на мне одной мишенью меньше.

Алиса молчала. Она не знала, насколько убедительны такие аргументы. В ее окружении не было подруг, чьи мужья занимались бы чем-то подобным. А серьезных отношений до Димы у нее не было. Но ведь другие парни выкладывают фото со своими девушками!

– Алиса, пожалуйста, поверь мне, что так будет лучше.

– Я верю, – рассеянно кивнула она, словно не до конца погрузившись в смысл сказанного.

Что ж, такова была ее роль. Она была невидимкой.

Алиса прокручивала в голове этот разговор, встретившись глазами с Романом Баженовым на Белой площади. Вот, что муж имел в виду. Теперь она больше не была невидимкой. Но Диме хватило смертельных мишеней и без нее, поэтому теперь у Алисы не было защиты.

Она встала, пытаясь оценить, будет ли он преследовать ее. Роман не пошевелился. Быстрее, чем она успела это осознать, Алиса развернулась и побежала к метро. Ей казалось, что боковым зрением она видит темную тень, которая движется за ней, спешит, расталкивает людей плечами. Но вход в подземку оказался вдруг спасительным ходом, и стоило Алисе спуститься на несколько ступенек вниз, как толпа обступила ее, и она слилась с людским потоком. Алиса оборачивалась назад, но не могла разобрать своего преследователя. «Наверное, он слишком давно не спускался в метро,» – злорадно подумала она.

Плюхнувшись на сиденье в поезде, она первый раз смогла свободно выдохнуть. В вагоне ее окружали люди, которым не нужно было убегать или прятаться от кого-то. Кто-то читал книгу, как всегда, а кто-то просто слушал музыку, пытаясь разобрать мелодию сквозь рев метрополитена. Жизнь продолжалась, и большинству людей ничего не угрожало. Это окутывало каким-то спокойствием и заставляло чувствовать тихую зависть. И в этот момент, в успокаивающем потряхивании поезда, до Алисы окончательно дошло: «Роман Баженов знает, как я выгляжу».

Когда Алиса приехала домой, ей показалось, что она отсутствовала не пять часов, а по меньшей мере несколько лет. Каждая минута вне дома словно высасывала из нее оставшиеся силы. Напротив, каждая минута затворничества – нет, ничего не возвращала, но хотя бы не тратила. Дома боль закупоривалась, словно в бутылке, и оседала глубоко внутри. Стоило ей выйти на улицу или с кем-то поговорить, как все эмоции внутри нее взбалтывались, и боль разрасталась как метастаза до тех пор, пока все тело Алисы не превращалось в большую болевую точку. В такие моменты она излечивалась длительным прослушиванием Диминых голосовых. Она ставила их на повтор, словно любимую песню до тех пор, пока глаза ее не закрывались сами собой.

На следующий день Алиса проснулась от назойливого оповещения в телефоне. На экране горело напоминание: «Встретиться с Жанной». Как она могла забыть про встречу с тетей? На самом деле, они договорились еще месяц назад, когда Жанна заполнила собой все Алисины мессенджеры. Она почему-то была уверена, что Алисе необходимо общение. Алиса же была уверена, что вылазка в Кофеманию спустя несколько дней после смерти мужа ее убьет. Сошлись на сегодняшнем дне, потому что «Два месяца – нормальный срок, моя дорогая». Относительно чего оценивается нормальность Алиса не знала.

Но два, так два. Жанна была не из тех людей, с которыми стоит спорить. В отличие от импульсивной записи на наращивание ресниц, встречу с ней нельзя было отменить день в день. Только за пару дней, предупредив и извинившись. Жанна жила строго по графикам, расписаниям и Гугл таблицам, потому что: «А как еще можно выжить в этом городе, милая?»

Вот почему несмотря на то, что меньше всего на свете Алисе хотелось вылезти из постели, пришлось встать и начать новый день. Она, конечно, опоздала, потому что в последний момент обнаружила, что не поставила на зарядку телефон, который разрядился в процессе бесконечного воспроизведения голосовых сообщений. Пришлось возвращаться и брать с собой зарядное устройство. Так или иначе, к тому моменту, как Алиса переступила порог кафе, Жанна уже сидела за столиком у окна и выглядела, как всегда, великолепно. Чистая, ровного цвета кожа, белоснежные зубы, идеально сидящие новые джинсы и мастерски подобранные украшения в цвет принта на блузке – Жанна умудрялась выглядеть дорого, не зарабатывая при этом никаких сверхъестественных денег.

– Здравствуй, милая! – она привстала и заключила племянницу в свои объятия.

Пахнуло густым ароматом сладких духов. Алиса с досадой подумала о том, как не ухоженно выглядят ее не выщипанные брови, распущенные без всякой укладки волосы, и скатавшийся консилер, которым она пыталась замаскировать синяки под глазами. Едва они сели за столик, как к ним сразу же подошел официант и принял заказ. Как назло, официант тоже оказался очень хорош собой, и в своем мысленном рейтинге опрятности Алиса опустилась на последнее место.

– Ну как ты? – спросила Жанна.

Ее красивые глаза в обрамлении слишком широкой оправы очков, казалось, пытались заглянуть куда-то внутрь черепной коробки племянницы.

– Ничего, – ответила Алиса, жалея, что еще не принесли кофе и ей некуда деть руки.

От волнения она вцепилась в телефон.

– Сестра говорит, что ты совсем не выходишь из дома, – Жанна постаралась придать голосу интонацию озабоченности, но он все равно звучал слишком отстраненно.

– Ну так.

– С подругами встречаешься?

– Не особо, – призналась Алиса и попыталась перевести разговор в другое русло. – А как твои дела?

– А, все динамично.

У Жанны дела никогда не были хороши или плохи. Чаще всего – «динамичны», реже – «стабильны».

– Уже месяц хожу на живопись, беру уроки у одной художницы. Так, для себя. Очень успокаивает. Может быть тебе тоже стоит попробовать?

– Живопись? – уточнила Алиса.

– Ну живопись или что-то другое. Это же Москва, здесь тебя за деньги научат чему угодно: от вышивания крестиком до ваяния из глины. Ну, знаешь, как в фильме «Привидение». Моя коллега, например, делает посуду.

– Здорово. Но ты знаешь…

– Знаю-знаю, все это дорого. Одно мое занятие стоит три тысячи! Правда, в эту цену уже включены все материалы – я ничего не покупала дополнительно, это очень удобно. Ну а что ты хотела, солнышко, это большой город.