Его Алиса

Надежда, как ни странно, оправдалась – Алиса тоже решила поесть, и вскоре купе наполнилось запахами еды.

Готовили в ресторане хорошо – салат с помидорами, сыром и оливками Егор смёл в одно мгновение. Собрался накинуться на плов, но увидел, как Алиса без энтузиазма разглядывает содержимое своей тарелки, и предложил:

– Хочешь, поменяемся?

– Давай, – внезапно согласилась та, и плов перекочевал к ней. Впрочем, картофельное пюре с подливкой тоже оказалось ничего.

Мясной пирог Егор сразу разделил на двоих, но Алиса от предложенной половины отказалась.

– Я просто чернослив не люблю. Не знала, что его в подлив добавят, – и она придвинула к себе блюдечко с миндальным пирожным, показывая, что тема закрыта.

– В пироге чернослива нет, – попробовал пробиться Егор, но его проигнорировали. – А я люблю чернослив, – вздохнув, произнёс он. – У меня раньше тётка в Ташкенте жила, мы с мамой всегда к ней в августе ездили. Там у неё этот чернослив половину сада занимал, и я его однажды так нажрался… – он замолк, поняв, что сболтнул лишнего.

– Забавный ты, – произнесла Алиса, улыбнувшись краешком губ. Эта улыбка совсем не походила на ту, о которой Егор мечтал, но всё равно за спиной словно крылья выросли.

– А вот у меня ещё был случай, – оживился он. И принялся вспоминать самые забавные моменты из своей жизни. Многие происходили на гастролях, и он едва не прокололся – рассказывать Алисе об этой стороне жизни почему-то не хотелось, словно это могло сломать тот хрупкий мостик, который потихоньку начал выстраиваться.

Алиса слушала, оставив в покое свою дурацкую книгу. Вот уже и тарелки опустели, и чай кончился, а Егор всё болтал и болтал, тайно мечтая рассмешить, но сидящая напротив девушка только вежливо улыбалась. Напоследок Егор приберёг самое-самое, над которым ржали вповалку все, кто слышал, но тут в купе заявилась проводница забрать грязную посуду, и момент оказался упущен. Придержав для неё двери, Алиса отправилась мыть руки, а Егор, поразмыслив, понял, что история про эпично нажравшегося приятеля – совсем не то, что стоит рассказывать, и энтузиазм стух. А потом, когда Алиса вернулась, разговор сам собою сошёл на нет.

До вечера время тянулось бесконечно. Егор хотел предложить сыграть в морской бой, но подумал, что это слишком по-детски. Вспомнил, что видел у проводницы шахматы, но позориться не рискнул, поскольку играл отвратительно. Наверняка там же, у проводницы, можно было раздобыть карты, но эта игра была слишком плебейской – представить Алису с картами в руках он не мог, зато усмешку и вздёрнутую бровь вообразил запросто.

Ужином снова стали пирожки, которые Алиса опять проигнорировала. Отказалась и от доставки, поэтому есть мамину сдобу пришлось в одиночестве. И в раздумьях – чего это соседка снова начала напрягаться.

Звонок от бойфренда тоже её не утешил, а, судя по тому, что, на смену погасшему свету снова пришёл ночник, Алиса опять собиралась читать до утра. Хотелось сказать, что она зря переживает, никто к ней приставать не будет, но, рассудив, что это глупо, и Алиса сама лучше знает, как ей поступать, Егор завалился спать. Вздохнул, подумав о том, что завтра всё кончится, и не заметил, как уснул.

Проснулся он от вскрика, поднял голову и обнаружил, что Алиса спит. Если, конечно, эти метания и стоны можно было назвать сном. Вспомнил, что обещал себе не вмешиваться, улёгся обратно, однако терпения хватило ненадолго. Что бы ни снилось Алисе, там, в этом сне, ей точно было плохо – сведённые к переносице брови, закушенная губа, мечущийся взгляд под закрытыми веками.

Тихонько поднявшись, Егор подошёл ближе, протянул руку – и передумал, вспомнив, чем кончилось это всё вчера. Уселся на пол и, накрыв ладонью Алисин кулак, судорожно сжавший одеяло, шёпотом произнёс: «Тс-с-с, всё хорошо. Я рядом».

Алиса затихла, дыхание сделалось ровнее, пальцы под ладонью постепенно расслабились. И вроде бы всё закончилось, можно уходить, но Егор остался на месте, стараясь навсегда запомнить, как это – держать руку Алисы в своей руке.

Прошла, казалось, целая вечность, он уже собирался встать, когда внезапно понял, что Алиса не спит. Повернул голову и замер, наткнувшись на её взгляд, словно бабочка на иголку. Сонным этот взгляд точно не был.

По-прежнему не убирая руку, Алиса подвинулась к стене, освобождая место рядом с собой.

– Иди сюда, – произнесла она, выключая ночник. – Ну же, давай. Ты ведь этого хотел?

– А ты?

– А что, непонятно? – неподвижные пальцы ожили, перехватив запястье, притянули ближе, и Егор сдался, отпуская себя на волю, забирая всё, что так щедро предлагали и отдавая себя взамен, всего без остатка…

Глава 2

Проснулись они от стука в дверь. Лежащий на краю Егор неловко повернулся и рухнул на пол.

– Санитарная зона, – послышался голос проводницы. – Через двадцать минут туалеты закрываю. Прибытие через полтора часа.

– Твоя полка там, – заявила Алиса, даже и не подумав пустить его обратно. Взгляд её был таким чужим, что Егор опешил.

– Алис, ты чего? – спросил он, порезавшись об этот серый лёд. Стоять в голом виде посреди купе было отвратительно, но он всё равно стоял, пытаясь увидеть хотя бы слабые искры того, что вспыхнуло между ними ночью. Однако та девушка, что, что сходила с ума с его именем на губах, чьё тело уводило за грань, убивая и воскрешая заново, та, которую он надеялся назвать своей и уже одним этим фактом был счастлив, вновь спряталась под ледяными доспехами.

– Хочу прояснить сразу, чтобы ты не обольщался, – Алиса потянулась за водолазкой, и взгляд Егора тут же притянулся к белым росчеркам шрамов на светлой коже рук. Значит не показалось, понял он, вспомнив свои ощущения. – То, что между нами произошло, абсолютно ничего не значит. Так уж вышло, что я забыла дома снотворное, а без него – либо бессонница, либо кошмары. Секс – всего лишь способ уснуть. Да, было неплохо, врать не буду. Но на этом всё, – вывернув водолазку на правильную сторону, она быстро натянула её и огляделась по сторонам в поисках остальной одежды.

– Спасибо за разъяснение, – ответил Егор как можно спокойней. Сильно стараться не пришлось – внутри словно всё заледенело. Натянув боксеры, он вытащил из-под стола джинсы и, сунув ногу в штанину, едва не упал, когда вагон резко дёрнуло. Больно приложился об угол стола, но вида не показал. Футболка обнаружилась у Алисы под одеялом. Случайное прикосновение пальцев отозвалось тупой болью в сердце, не физической, но от этого было не легче.

Едва одевшись, Алиса отправилась умываться. Оставшись один, Егор попытался прийти в себя, но взгляд, мечущийся по купе, то и дело залипал на её кровати. Не выдержав, Егор подошёл ближе, дотронулся до подушки… и тут же отдёрнул руку, услышав, как открывается дверь. Схватил своё полотенце и удрал, осознав, что никогда прежде не чувствовал себя так паршиво.

Плеснув в лицо холодной воды, поднял голову и, окинув взглядом отражение, вздохнул – с этим отчаянием во взгляде нужно было срочно что-то делать. Ну послали и послали, подумаешь. Не впервой. И точно не конец света. Однако разум на аргументы не купился, и вернулся Егор всё таким же убитым.

Алиса складывала наволочку и даже не повернула голову, когда он вошёл. Остальное бельё ровной кучкой лежало на одеяле. На полке стояла сумка, намекая на то, что хозяйка вот-вот покинет купе.

Чувствуя накатившее отчаяние, Егор тоже принялся складывать бельё. Затем достал свою сумку, сел и задумался. Просить телефон при нынешнем раскладе было бессмысленно, да и вновь почувствовать себя посланным не хотелось. И всё же…

Он уже почти решился, но тут Алиса, забрав стакан, вышла, и фраза так и осталась несказанной.

Егор оглядел растерзанное купе, наткнулся взглядом на книгу, которая всё ещё оставалась на столе. «Она что, про неё забыла?»

Когда Алиса вернулась, попросить номер основа не вышло – ей опять кто-то позвонил. Увидев снующих по коридору пассажиров, выходить в коридор она не стала, осталась в купе.

О чём она разговаривала, Егор не понял, уяснив только одно – немецкий язык Алиса тоже знает неплохо, с неким Эриком она болтала как на родном. И этот самый Эрик вроде как собирался её встретить – иначе зачем ему сообщать номер вагона? В немецком Егор был не силён, однако счёт до десяти в памяти после школьных лет всё-таки остался.

За окном потянулись пригороды. Закончив разговор, Алиса убрала телефон в сумку.

– Послушай, может… – начал было Егор, но тут его собственный телефон разразился звоном. Игнорировать продюсера было не с руки, пришлось отвечать, и начатая фаза так и повисла в воздухе.

– Так, Егор! Слушай меня внимательно! – донеслось после короткого приветствия. – Журналисты на месте, ты готов? Выходишь, улыбаешься, машешь и уходишь. Парни тебя подстрахуют, машина ждёт. И никаких интервью, запомни! Максимум пара автографов. Быстро проходишь, быстро садишься и уезжаешь. Понял?

– Понял, – вздохнул Егор.

– Смотри там! – выдал напоследок продюсер и отключился.

В окне показался запруженный перрон. Поезд замедлил ход.

Народа за окном становилось всё больше, в основном девчонки – с плакатами, портретами и игрушками…

Взяв сумку, Алиса вышла в коридор.

– Постой! – воскликнул Егор, бросаясь следом, но между ними уже вклинился мужик из соседнего купе.

В тамбуре столпился народ, растянув очередь до самого окна напротив купе проводницы.

– Кого-то встречают, – произнесла женщина, разглядывая беснующуюся толпу.

– Звездуна какого-нибудь, – усмехнулся стоящий за ней мужчина.

– Да ну, они в поездах не ездят.

– А вон, портрет-то чей? – мужчина, приникнув к окну, вгляделся повнимательней. – Нет, не знаю.