Мои сто дней Евромайдана. Дневник очевидца

В Киеве, да и по всей Украине происходит очередная Революция, которая вызывает у людей, каким-либо образом причастных к этой Революции, определённое состояние души. Я на себе испытал эффект массового политического психоза, когда, «ныряя» в эту атмосферу, даже чисто мысленно, ощущаешь мороз по коже. Это может быть потому, что ты ощущаешь свою личную причастность к великому историческому событию. Это же, видимо, ощущают десятки и сотни тысяч людей, которые вышли на Майдан. Соединяясь всё это в единое целое, образовывает великую психическую силу.

Ещё во время Помаранчевой революции я пытался использовать этот эффект в качестве стимулятора творческой «эрекции», своего рода творческой «Виагры». Надо не упустить этот момент и сегодня. Потом этим стимулятором можно пользоваться многие годы, до следующей революции.

Только надо не забывать о физической безопасности. Революция – это место и время наибольшего риска для жизни. Любая провокация или непредвиденное обстоятельство может привести к трагическим последствиям.

Вместе с тем, революция – это как раз тот случай, когда творческий человек загоняет себя в условия «страдания души». Вспоминаю своё стихотворение: «И только страдая, стихи я слагаю и песни пою…» Только здесь больше не страдания, а великие волнения души.

У человека огромные творческие резервы, заложенные изначально и которые «спят» до поры до времени. Изначально – это в самом истоке человеческой цивилизации, от момента создания Человека по образу и подобию Господа Бога. Уже тогда в человеке был заложен максимально возможный творческий потенциал. А попросту, в соответствии с нашей теорией миров, у человека был прямой выход в Духовный Мир и в его составную часть – Творческий Мир и оттуда человек мог, при необходимости, черпать всё, что ему надо было, в соответствии с его потребностями. Но потребности у тогдашнего человека, как и у святых Нового времени, были мизерные в материальном плане и максимальные – в духовном. Потому-то и был полностью, нараспашку открыт для него Духовный Мир. Однако, в процессе жизнедеятельности человека и постоянного его грехопадения, эти творческие возможности заглохли, ушли глубоко под пласты наслоённых грехопадениё. И чтобы их оттуда достать на свет Божий, человеку необходима значительная духовная встряска. По типу МАССОВОГО РЕВОЛЮЦИОННОГО ПСИХОЗА. А для постоянного раскрытия перед ним Духовного и, в том числе, Творческого миров, необходимо полное духовное очищение, с какой-то существенной гарантией, например, в виде табу против нарушения установленных законов, что для человека физического и, тем более социального, это практически невозможно.

Поздний вечер, 22:02

В 21—00 покинул Мэрию. Всего на Евромайдане был более семи часов. А собирался заглянуть на полчаса, чтобы иметь хоть какое-то представление о данной политической ситуации «из первых рук».

Наплакался вволю. Так никогда раньше не плакал… Но, то были слёзы совсем другого качества. А эти…

Но давайте всё по порядку.

Размышления на тему дня:

Экскурсия по Революционным и антиреволюционным местам

Умудрённый опытом массовых мероприятий на Майдане Незалежности (Помаранчевой революции, Нового года), когда имеется некоторые угрозы личной безопасности, я где-то после часа дня выбрался на верхний выход метро «Крещатик» – к Институтской улице – так, чтобы наблюдать всё происходящее на Майдане сверху, а не быть в котле, внизу, как в мышеловке, зажатым со всех сторон. Поневоле вспоминается произведение «Захар Беркут»… Странная ассоциация: там и здесь Беркут; только там – народный герой (который Захар), а здешний «Беркут», судя по его делам и отзывам в интернете, тоже народный, но уже враг. Как время кардинально меняет некоторые позиции в этом мире!

И что я увидел с высоты птичьего полёта?

Но это потом, а пока я решил заглянуть в сердце украинской власти – на Администрацию Президента на Банковской, Верховную Раду и Кабинет Министров на Грушевского.

1. У Администрации Президента

Первой по дороге была Администрация Президента.

К сожалению, ситуация на Банковой меня разочаровала своей пассивностью. Даже по сравнению с Помаранчевой революцией. Вход на саму улицу Банковскую был заблокирован самими же бастующими от себя же (?) Метров через сто, там, где во время Помаранчевой революции была блокировка ОМОНа, действительно и в этом году стояли стеной человек сорок «Беркута» в удручающе чёрной форме с блестящими щитами стального цвета. Зрелище, поверьте мне, весьма неприятное. И таило в себе скрытую опасность, как взведённый курок заряженного пистолета. Это у меня мелькнуло, как молния, в подсознании. И там затаилось. Но, судя по окружающей меня действительности, с нашей стороны, со стороны бастующих ничего провоцирующего спусковой курок, не предвиделось. Более того, пришедшие люди больше походили на зевак, шедшие, как и я, мимо и решившие узнать что там и как там. Среди тощей и мелковатой публики выделялись два двухметровых здоровяка, которые перебрасывались между собой короткими фразами и ходили туда-сюда, сразу видно, держа ситуацию под своим контролем. Я представил их огромную мышечную гору и подумал, что одной такой горы достаточно, чтобы подмять под себя и переломать кости всем присутствующим. Настолько они были сильны и пружинисты и излучали собой огромную физически тренированную силу. Кто они и чьи интересы блюли, для меня так и осталось тайной. Подойти к ним и познакомиться ближе, я не рискнул…

И ещё одно небольшое развлечение с домашней заготовкой. Человек двадцать молодых девчат, ряженные под праздничный карнавал, к моему приходу как раз что-то пели из народного репертуара. Как оказалось позже, это они репетировали своё будущее выступление перед «Беркутовцами». И через минут десять, в сопровождении дюжины киношников и репортёров, строго пересчитанные охраной бастующих, двинулись навстречу неизвестному. Даже чувствовалось, что они как бы прощаются с нами, по эту сторону баррикады, когда уже были на нейтральной полосе и собирались уходить в ту темнеющую даль чёрной силы, о которой у них была ещё свежа трагическая память недельной давности, когда эта чёрная сила зверски избивала детей на Майдане. Ведь никто ничего не мог гарантировать…

И они ушли в ту даль. Тихо и спокойно. И только у самой последней черты, отделяющей их от заранее заготовленного приказа («Пли!» или «Бей!») они остановились и до нас долетели слова их песен, музыка народных инструментов и мелькание белых плакатов, на которых были, как я увидел потом, когда они возвращались назад, надписи такого рода: «Не бейте меня, у меня кот не накормлен!»

Да, возвращались они куда веселей. Чувствовалось, что они пережили немалый стресс…

2. У Верховной Рады

Далее путь мой лежал к Верховной Раде. И здесь же, на Институтской я пережил щемящее душу и вызывающее слёзы волнение, как и девять лет назад. Мистика какая-то… По Институтской, вниз на Майдан ровной колонной шли, так же, как и тогда, несколько сот бастующих, сканируя: «Зэка – геть! Зэка – геть! Зэка – геть! Украине – слава! Слава героям!» И те же лозунги, только имена другие (А было «Кучму – геть!») Ну, скинули Кучму, скинут и Зэка (в лучшем варианте, в худшем – утонут в море крови), придёт новый претендент на лозунг со словом «Геть!», а что дальше? Где выход из заколдованного круга? Ну, коль скоро мы удивили мировую общественность своей демократией и вольнодумством вместе с вольно действием, второй раз уже привычно удивим их же, на третий раз на нас уже перестанут обращать внимание, как на детей, безрезультатно играющих в бирюльки. Революция должна быть революцией на деле, а не на словах и на лозунгах! А что такое революция? – смотри на стр.7 данного Дневника.

Тем не менее, услышав сканирование воли сотен и тысяч людей, я расчувствовался до такой степени, что беззвучно заплакал, еле сдерживая рыдания. По щекам побежали тонкие ручейки неудержимых слёз. Я невольно начал прятать лицо от окружающих: чего доброго они примут меня за ненормального. Но в действительности я один, среди тысячной толпы, наиболее нормальный человек с адекватной человеческой, я подчёркиваю, человеческой реакцией на происходящее. Я вспоминаю строки из Дневника Тараса Шевченко, когда он писал, что собирались они вместе с друзьями и по какому-то важному душевно-чувствительному поводу, плакали… И это считалось для них вполне естественным. Сегодня Человек настолько очерствел, что естественное человеческое для него стало уже анахронизмом…

На подходе к Верховной Раде я услышал с утра не звучащую русскую речь из громкоговорителей. Когда подошёл ближе, то увидел удивительную вещь, чего не видел ни до, ни после по всему Киеву в местах массового скопления народа: милиция и «Беркут», хоть и в полном боевом снаряжении, но свободно ходит по одиночку, группами, или стоят рядами вплотную к митингующим. Оказалось, что митингующие – с флагами партии регионов, а силовики их охраняют от бастующих. Всё стало на свои места. Тем более, когда прислушался к смыслу речей выступающих, которые убедительно доказывали, что нельзя бастовать, так как ходит эпидемия гриппа и возможна передача туберкулёза воздушно – капельным путём, если люди находятся друг от друга на расстоянии, ближе двух метров. Я тут же представил, что если сто пятьдесят тысяч бастующих, а столько было на прошлой неделе на Майдане и прилегающей территории, удалить друг от друга на два метра, то хватит ли площади всей Киевской области? Хоть у меня и была пятёрка в школе по математике, но я сбился со счёту. А причиной такой помехи было массовые щёлканье ложками по пластмассовым разовым тарелкам. Это была кормёжка регионалов и им сочувствующим, да и просто пришедших малоимущих со всего Киева на халявный обед – гречку с куриным мясом. Вокруг трёх военно-полевых дымящих кухонь сгрудилась толпа метров пять шириной и хвостом метров пятнадцать. И так плотно, без соблюдения рекомендованного одним из их лидеров, двухметрового расстояния, что я ужаснулся их опасности заражения неизлечимой болезнью. Но жажда халявы была сильнее…

Я хоть и проголодался, с утра ничего не евши, но не рискнул что-либо отведать. И вовсе не потому, что у меня был строгий пост, начиная с двадцать восьмого ноября (вечно ОНИ начинают бастовать во время моего поста, как будто мне назло, что нельзя отведать ни мяска, ни колбаски, ни сырка, а только чай!). А большей частью потому не смог пить у них даже чай, чтобы, как любой порядочный человек, не быть ничем им обязанным.

Я выбрался из этого охраняемого круга снова через десяток охранников в гражданском (на входе они меня не пускали, пока я не соврал, что я из Запорожья) и направился на Майдан.

3. На Евромайдане

3.1. Жовтневый дворец и его кухня

Уже на подходе почувствовал, что здесь, по сравнению с площадью перед Мариинским Дворцом, гораздо веселей, натуральней, как среди своих. По дороге попался Жовтневый Дворец, где вволю утолил свой голод постными салатами и рыбными консервами, чаем и кофе с различными печеньями и кренделями. (Я не хотел объедать героев Майдана. Боже упаси! Просто я таким образом хотел полностью вжиться в роль майдановца, прочувствовать его изнутри и изложить всё это в моём дневнике.) Меня удивило то, что вся консервация была домашнего приготовления. Это сотни, а может быть и тысячи киевлянок и жителей со всей Украины передали бастующим плоды своего труда, часть тех запасов, которые они готовили на зиму для себя. Вкушая тот или иной салат, я чувствовал добрую ауру и теплоту женских рук, которые с любовью готовили и от чистого сердца передавали героям Майдана, живущим в нечеловеческих условиях, спящих на бетонном полу штабелями, но с таким душевным возвышенным чувством идущим, возможно в трагическое своё будущее, что их подвиг трудно переоценить.

В остальных больших залах Жовтневого дворца размещались протестующие, в каждом зале своя область. Даже днём во всех комнатах и залах спали люди прямо на бетонном полу, подстелив под себя матрасы и укрывшись тем, что чем мог: от одеял до шуб и пальто. Почему и днём спали – потому что многие несли службу по охране Майдана и ночью – в самое тревожное время, когда наиболее вероятной могла быть зачистка. И ребята с непривычки дико уставали. Над всеми был жёсткий контроль сотников и их помощников.

Справа от входа, сразу же за первой столовой (вторая находилась чуть дальше, вглубь Дворца) находился медпункт с обилием всевозможных, даже дефицитных, гуманитарных лекарств. Во время болезни (ангины и простуды) мне трижды доводилось убедиться в этом, причём с записью в журнале регистрации, о чём уже в январе я жалел, так как по закону это был повод, чтобы посадить меня на пятнадцать лет в тюрьму!

Слева от входа был штаб и пункт выдачи одежды-обуви.

И забыл сказать, что перед входом во Дворец всегда дымилась военная полевая кухня. И дымилась не зря…

3.2. На Майдане перед сценой

А в это время па Майдане (уже было около четырёх часов после полудня), на сцене собирались выступить весь цвет оппозиции и гостей из ближнего и дальнего зарубежья. С зажигательной речью выступил на чисто украинском языке друг Украины Михаил Саакашвили, которого участники Майдана приветствовали сканированием: «Ми-ша! Ми-ша! Ми-ша!» Не менее зажигательно призывал к активным действиям по защите своих прав и освобождению пострадавших на Майдане, Виталий Кличко, а также представители Молдовы, Белоруссии, Франции, Канады, Европарламента и многие другие.

И снова, находясь в гуще революционно настроенных участников митинга, заряжаясь от них той энергией, которая может творить чудеса в жизни всего народа, и эти чудеса не под силу ни одному парламенту (хоть он и весь – из представителей народа), ни одной партии, или даже коалиций партий, я начинаю беззвучно плакать, снова слёзы ручейками катятся по моим щекам. Щемит в груди. И по спине пробегает мороз…

Я только весьма отдалённо могу словами передать те чувства, которые овладевали мною. И вовсе не потому, что я не могу передать их. А потому, что не существует тех слов и выражений, которые бы достоверно передали бы мои чувства. Как убог наш язык по сравнению с нашими чувствами души!

3.3. Батяры

На выходе из Майданного лагеря, забаррикадированного элементами новогодней ёлки, я снова расчувствовался до самых слёз, когда увидел по-сельски щедро угощающих майдановцев группу добровольцев из Львова, привезшие на джипе с прицепом не одну сотню килограммов домашнего провианта, в том числе, домашнего сала и колбас, мёда, масла, домашней выпечки пирогов и тому подобное. И удивило ещё то, с каким радушием относятся львовяне к каждому из подходящих к ним. На мой вопрос, кто они такие, один из них, как оказалось главный организатор этой благотворительной акции, разъяснил, что, как и в Англии, в старые времена существовали люди, называвшие себя робингудами, также и у них, существует общественная организация Батяры, к которым они и принадлежат.

3.4. Голос поэта

Далее на Крещатике я увидел наскоро сколоченную небольшую сцену жёлто-голубого цвета с висящим на древке мегафоном, в микрофон которого один из организаторов зазывал всех желающих довести до «громады» своё впечатление о происходящем на майдане. Я послушал нескольких «украиномовных» ораторов, никак не решаясь выступить со своим русскоязычным стихотворением. Но когда выступило пару русскоязычных ораторов, я решился. Представился своим псевдонимом, сообщил в преамбуле, что имею солидное образование, но в силу сложившихся обстоятельств, виной которых существующее положение в стране, я вынужден работать на рынке, и прочитал немногочисленной публике вот такое своё стихотворение:

Я голой пяткой тёр асфальт столицы[24 - Саша Сим. Моё отечество. Стихотворения. – Киев: «SIM&HAM», – 2005, – с.35.]

Сквозь дыры прохудевших башмаков;
Мой волчий взгляд хлестал по сытым лицам,
Катился к горлу от обиды горький ком.

На рынке я! В гнильё болота
Алмаз души роняю в грязь.
В столице пир и балом правит кто-то,
А я на дне и мой кумир – базарный князь!

Душа не плачь, рыданья бесполезны,
Тебя за грош я продал Сатане.
Судьба мне улыбается нелестно,
Увы, где хорошо, меня там нет.

Здесь Дьявол пляшет в золоте тельца,