Внеклассные чтения

Снизу-вверх. Снизу-вверх.

Это она так пытается наглядно продемонстрировать действие статического электричества.

Туда-сюда…

Она водит зажатым в кулак шерстяным куском по эбонитовой палочке. Водит всё быстрее.

Вниз вверх…

Наивная старушка…

Она усердно натирает свою палочку и понять не может, почему её класс ухохатывается.

Если сначала были отдельные смешки где-то на задних партах, то спустя полминуты интенсивного трения со смехом еле борются и все остальные.

Вниз вверх. Вниз вверх…

Старушка трёт свою эбонитовую палочку.

Туда-сюда…

Она трёт, а сама смотрит на класс и не может понять, почему все то и дело прыскают со смеху.

Невольно, но она тоже начинает улыбаться, ваша старая учительница физики. Родилась не в то время.

Видимо, она полагает, что натирание палочки просто выглядит забавно, потому все и смеются. Забавно, но не более того.

Она стоит, трёт эбонитовую палочку куском шерстяной материи и растерянно улыбается своему классу в ответ.

Ты смотришь на всю эту картину и в один миг осознаёшь всю свою серость.

Как озарение. В один миг.

На месте этой старушки запросто мог оказаться ты сам. Стоял бы, тёр эбонитовую палочку куском шерсти, глупо озирался по сторонам, а весь класс ржал бы над тобой. Коля Смиренко показывал бы на тебя пальцем и говорил своим друзьям: "throttle the one eye snake"…

И в этот самый момент ты с такой ясностью осознаёшь всю свою серость, что твоё настроение падает в такие низы, откуда вынуть его сможет только чудо.

Ты и ваша старушка-физичка… Ваша классная руководительница, которая уже несколько дней безуспешно испещряет твой дневник красными надписями, призывая твоих родителей придти в школу…

Вы, как две капли воды, похожи друг на друга. Одного поля ягоды.

Она родилась слишком рано, ты – родился слишком не в той семье…

Ваши представления о мире так безнадёжно устарели и изобилуют столь огромными пробелами, что совсем уже не отражают действительности.

Вы, как два яблока, упавшие с обоза и теперь валяющиеся в дорожной пыли.

Ваша старушка-физичка дрочит перед всем классом эбонитовую палочку и не понимает, почему все кругом смеются.

Пока все кругом пошло ухохатываются, ты смотришь на одну из парт у окон. На Машу Брауберг. И ты видишь, что она тоже смеётся. Над этим чёртовым представлением она ухохатывается вместе со всем остальным классом.

Ты смотришь на неё, и что-то обрывается у тебя внутри. Её лучезарная улыбка и искренний смех… Они всё испортили.

Она не должна была смеяться в этот момент. Ни в коем случае не должна была.

Эта четырнадцатилетняя девочка не должны была знать, что такое «дрочить». Но она знает. Искренний смех выдаёт её.

Он выдаёт весь класс. Всю эту свору четырнадцати и пятнадцатилетних салаг.

Один лишь ты, наверное, узнал, что значит это слово на практике всего месяц назад. Благодаря Нине Васильевне Силантьевой, твоей учительницы литературы и русского языка.

Смотришь на смеющуюся Машу Брауберг и ощущаешь сильное разочарование. Ты чувствуешь себя обманутым. Твои ожидания не оправдались.

Опять смотришь в сторону доски: старушка всё ещё трёт свою палочку чуть ли не под общий гвалт аплодисментов.

Но вот оплёванным ты ощущаешь почему-то именно себя.

После урока классная руководительница подзывает тебя и спрашивает, почему родители не спешат в школу? Ты врёшь, что они пока не могут. Врёшь, что они пока очень заняты.

Ты добавляешь, что на следующей неделе все свои оценки исправишь.

Ты говоришь это, а сам уже примерно представляешь, как будешь осуществлять план повышения собственной успеваемости.

Этот план созрел, когда ты в очередной раз залезаешь в кухонный шкаф в поисках аспирина. Роешься в ворохе всяких – амов, – инов и – онов, и тут возникает этот план.

План сложный, но возможный.

6

В тот памятный вечер всё проходит примерно по задуманному сценарию.

После распития чая Нина Васильевна опрокидывает в себя положенную рюмку водки из заветной бутылки на дверце холодильника. Потом вы оба идёте в комнату, где она опять стягивает с тебя одежду, укладывает на кровать, ласкает твои гениталии руками и губами. Затем вы оба берёте по презервативу и надуваете, проверяя герметичность. Другого метода в те времена не было.

Оказалось, что презервативы армавирского производства частенько бывали с непредусмотренной заводской перфорацией.

Впрочем, баковские были ничуть не лучше.

Кстати, ты уже всё знаешь о том, откуда берутся дети. Ты знаешь, что такое сперматозоиды и эякуляция.

Близкое общение с Ниной Васильевной сподвигло тебя сходить в библиотеку и почитать некоторые параграфы учебника биологии для старших классов.

Следовательно, ты уже догадываешься и о том, зачем нужны презервативы

Когда вы оба всё же находите искомое, Нина Васильевна садится на тебя сверху.

Она совершает на тебе плавные приседания и при этом декламирует Северянина. Она почти шепчет с закрытыми глазами:

Это было у моря, где ажурная пена, Где встречается редко городской экипаж… Немножко сбивается, переводит дыхание и продолжает: