Гамбит Айвенго

– Благодарю, но если можно, то я пас. Пока что мне везло, постучи по дереву. – Он огляделся. – Видишь здесь какое-нибудь дерево?

Лукас улыбнулся.

– Постучи по пластику и скрести пальцы.

Он оглянулся и увидел своего оруженосца, толкающего тележку с его упакованным снаряжением. Он оставил координаты своего предполагаемого местонахождения, чтобы ему не пришлось ждать появления того, кому выпала эта честь. Это была одна из немногих привилегий сержантского состава. Ты мог привлечь рядового для перетаскивания своих пожитков. В данном случае, рядовой был еще и частью снаряжения, потому что ему предстояло сопровождать Приста в качестве ординарца.

Оруженосцем Приста оказался тощий и жилистый молодой капрал, которого звали Хукер. Для него оказалось сюрпризом отсутствие требования обращаться к Лукасу, добавляя «сэр» или «мистер». Там, куда они направлялись, термин вероятно превратится в «милорд», но Лукас старался по возможности избегать следования воинским протоколам. Он подвинул Хукеру чашку кофе. Капрал взломал печать на ней, и из чашки сразу пошел пар. Они разбудили Финна Дилейни. Пришлось повозиться. Дилейни оказался ворчливым кадровым военным с телом гориллы. Он мгновенно снискал симпатии Приста, протянув ему початую пачку «Крепкого орешка». Лукас взял сигарету и зажег ее, потерев о бок пачки.

– Коду Зеленому соракчтыре, Зеленому соракчтыре доложиться Желтому семь, решетка шесть сотен, Желтому семь, решетка шесть сотен.

– Так, это нам, – сказал Лукас и сделал несколько быстрых затяжек, после чего раздавил сигарету ботинком. Скорее всего следующую он получит не скоро, если вообще вернется живым.

Хроноплата вызвала у Лукаса легкое головокружение, впрочем, как всегда. Он так и не смог с этим свыкнуться, но его реакция была намного слабее, чем у Хукера.

– Тебе что – никто не советовал ничего не есть за два часа до отправки? – спросил он.

Хукер на мгновение задумался, потом до него дошел смысл шутки. Редко кому удавалось зависнуть на станции отправки более чем на час. Пока солдат находился в плюсовом времени, его часы тикали. Если боец был в минусовом времени и получал заблаговременное предупреждение об отправке, у него могло быть два часа, во время которых он мог воздержаться от еды. Но группы эвакуации редко кому давали подобную фору. Им нравилось все делать впритык.

– Мне кажется, последний раз я ел пару тысяч лет назад, – ответил Хукер и слабо улыбнулся. – Мог бы избавить себя от хлопот. У меня даже не было шанса все переварить.

– Добро пожаловать в Англию XII века, джентльмены, – сказал рефери.

Лукас был удивлен. Очень удивлен. Было обычным делом повстречать на задании наблюдателя. Что же это была за вахта, которая потребовала присутствия рефа в минусах?

– Вопросы пока подождут, джентльмены, – произнес реф вкрадчиво, типа профессионально. – Начнем с начала. Мистер Хукер, вам будет приятно узнать, что стол уже накрыт, и на этот раз у вас будет время, чтобы переварить съеденные блюда. Понимаете, о чем я?

Хукер и Дилейни начали собирать снаряжение, но реф сказал, чтобы они его не трогали.

– О нем позаботятся, – сообщил он.

Они переглянулись, пожали плечами и последовали за Пристом и Джонсоном.

– Похоже, мы последние, – сказал Бобби. – Все остальные должны быть уже за столом. С нашим счастьем мы можем рассчитывать на объедки.

Как оказалось, не в этом случае. Они дотащились до сборной хижины неподалеку, где им подали дичь, пирог с почками, жареного фазана, голубя с картофелем, приготовленным на открытом огне, так что кожица потрескалась и почернела. Они выпили отличного крепкого эля. Это был один из лучших обедов Лукаса с начала службы. Это его насторожило.

Рефери сидел с ними, но ничего не ел. Кроме обслуживающих их ординарцев больше никого не было.

– Простите, сэр, – сказал Джонсон. – А где все остальные?

– Больше никого нет, мистер Джонсон, – сказал рефери.

– Вы имеете в виду, что эту вахту мы проведем только вчетвером?

– В основном.

– Не понимаю, сэр.

– Всему свое время, – сказал реф. – А пока не жалейте еду. Ее полно там, откуда поступила эта, и к элю это тоже относится. До утра все свободны, так что расслабьтесь и получите удовольствие.

Он полез в карман куртки и достал серебряный портсигар.

– Желает ли кто-нибудь из джентльменов покурить?

И тут Лукас понял, что они попали.

– С вашего позволения, сэр, – произнес он, принимая сигареты. – Со всем уважением, но я прослужил достаточно, чтобы понять, что подобное обращение выходит за рамки обычной процедуры. Я впервые вижу рефери на минусовой стороне. Почему-то мне кажется, что эта вахта едва-ли окажется простой.

Реф улыбнулся.

– Грамотно подмечено, мистер Прист. Вы вполне корректны в своем предположении, что это будет необычная вахта. Она связана с риском, но вам, джентльмены, к нему не привыкать. Но будет и компенсация. Если вы преуспеете в достижении цели, то завершение задания будет также означать окончание вашего срока службы. Это касается каждого из вас. Остаток вашего времени будет зачтен, и вам будет предоставлено право выйти в отставку с полной пенсией и льготами, полагающимися старшим лейтенантам, или же остаться на новый срок в чине капитана. Это касается и вас, мистер Дилейни, даже с вашей скорее замечательной историей взысканий.

Лукас услышал первые слова, произнесенные Дилейни.

– Вот дерьмо, – сказал тот. – Мы покойники.

В пересчете на двоих за плечами Лукаса и Бобби была достаточно обстоятельная служба. Хукер все еще был зеленоват, зато Дилейни пошел на второй срок и успел побывать во многих переделках. Несмотря на это, последовавший период подготовки оказался самым трудным из всех, которые им пришлось пройти. Их инструктором оказался жилистый пожилой ублюдок неопределенного возраста. Предупреждающие старение препараты не позволяли точно предположить возраст человека, но этот выглядел как сам Мафусаил. Звался он майором Форрестером. Он был лысым, как яйцо, морщинистым, как чернослив, и злобным, как медведь с геморроем.

– Парни, возможно вы думаете, что поднаторели в такого рода вещах, – сказал он им. – Так вот, приготовьтесь к огромному гребаному сюрпризу. Я буду вас тренировать, пока вы не упадете, затем я ударами приведу ваши задницы в вертикальное положение, и вы поработаете еще. И для начала я хочу сто отжиманий, двести приседаний и тридцать подтягиваний.

– Ну, это не смертельно, – прошептал Бобби Лукасу.

– И если вы не уложитесь в шесть минут, то повторите все по новой! Время пошло!

Им всем было не привыкать к жестким требованиям к физической форме, но Форрестер порвал их в клочья. Каждую ночь они отправлялись в постель настолько измотанными, что едва могли двигаться. Характер их подготовки не оставил сомнений – их готовят к выполнению диверсии. Они осваивали тонкости средневекового боя, привыкали передвигаться в полных боевых доспехах и управлять лошадьми нажатием коленей. Они тренировались в использовании оружия – меча с широким лезвием, топора, булавы, арбалета и длинного лука, как же без него. Они тренировались с кинжалами, и Хукер сумел удивить даже майора Форрестера. Он мог метнуть почти что любой клинок с безупречной точностью. Хотел бы Лукас знать, где он вырос, и какое у него было детство. Хукеру едва исполнилось девятнадцать.

Благодаря их разнообразному опыту в прошлом, некоторым из них кое-какие вещи давались проще, чем остальным. Лукас прихватил с собой на задание солидный навык боя с использованием всевозможных клинков, от рапиры и сабли до короткого римского меча. Бобби был искусным лучником, оставив всех далеко позади в этом умении. Будучи мастером восточных боевых искусств, Дилейни чувствовал себя с посохом, как рыба в воде. Плюс он применил инновационную технику к бою на широких мечах.

В их подготовку было вложено огромное количество времени и средств. С ними делали все возможное: от программирования имплантов до тренировки условных рефлексов. Но только когда дело дошло до пластической хирургии, Лукас окончательно осознал истинную природу их задания.

Это будет работа по корректировке. Кто-то как-то умудрился напортачить в этом временном периоде, и потребовалась незначительная трансисторическая корректировка и актуализация. Лукас часто задумывался о том, как реализуются подобные процедуры. Теперь он все узнает на собственном опыте.

К этому моменту стало ясно, что они были выбраны благодаря их навыкам и общефизическим параметрам. За единственным исключением – Финном Дилейни – все они обладали компактным телосложением. Физические размеры бойца играли важную роль при его назначениях. В прошлом люди были меньше, и было бы неуместно отправлять толпу шестифутовых парней в период, где они окажутся белыми воронами. Большинство служивых все равно оказывались несколько крупнее большинства обитателей прошлого, но в разумных пределах это не представляло проблему. Ведь, для начала, большинство служивых было пушечным мясом. История не подлежит изменению, с этим связаны слишком большие риски. То, что могли делать современные солдаты на минусовой стороне, было строго ограничено параметрами того, что было известно о соответствующей эпохе. Косметическая хирургия не была для армии чем-то необычным. Лукас был сиу при Литтл-Бигхорн. Чтобы он мог нормально сыграть свою роль, они превратили его из блондина в брюнета, слегка увеличили нос и сделали его лицо более плоским, заодно затемнив его обычно светлую кожу с помощью пигментов.

Отправляясь на бой с Желтыми Волосами, Лукас знал, что история не сохранила, какой именно индеец его убил, так что если ему предоставилась бы возможность произвести выстрел по Кастеру, его дальнейшие действия зависели только от него. В то же время, в сражениях, которые были достаточно хорошо документированы, возможности солдата были существенно ограничены. В таких случаях, их всегда помещали в относительно незначительные позиции с точки зрения истории. Они были, как ни крути, расходным материалом. История никогда особо не заморачивалась подсчетом тел. Следовательно, солдаты из плюсового времени дрались бок о бок со своими древними противниками, и в случае их гибели их кибернетические импланты сигнализировали об этом наблюдателям в данном временном периоде. ПБВ, раненные бойцы, все они превращались в данные, на основе которых выполнялись сложные расчеты, результаты которых определяли арбитражные разбирательства со стороны рефери. Как ветеран множества косметических операций, Лукас знал, что на этот раз изменения были тщательно выверенными, отличающимися от привычных поверхностных переделок. Их делали похожими на конкретные личности, на людей, которые были известны истории или определенным ключевым персонам, с которыми им придется столкнуться по ходу задания. Это не будет примитивный вариант с внедрением нескольких солдат – малозначимых пешек с точки зрения истории – в римский легион.

Им предстоит тайная операция. Хотелось бы ему знать, какого рода миссия их ждет. После столь напряженной подготовки, что им подсунет сами миссия? Их не учили играть роли конкретных личностей, по крайней мере, делать это сознательно. С другой сторон, было выполнено программирование имплантов. В основном эта информация уже была в их полном распоряжении, но был определенный смысл в том, что большая ее часть была залита под протоколом «нужно знать» и будет активирована в нужное время, скорее всего, во время брифинга задания посредством ключевого слова или фразы.

Это вызвало у Лукаса весьма дурные предчувствия. Кем они должны стать? Когда он узнал, то почти пожелал, чтобы Ганнибал убил его еще в Карфагене.

Шел последний день их подготовки. Их привели в небольшой сборный домик, который до этого момента был им недоступен. Там они оказались в комнате, которая была пустой, если не считать нескольких стульев, стола, пары армейских коек и четырех криотанков, со всеми полагающимися экранами данных и сервомеханизмами. Два медика-техника не уделили вошедшим ни малейшего внимания, и рефери, в свою очередь, никак не подтвердил их присутствия. В криотанках находились четверо мужчин, которые выглядели в точности, как они. Вернее, если быть точным, то они выглядели в точности, как люди в криотанках.

Они расселись по стульям, а реф взгромоздился на край стола, наклонился к ним и уперся руками в колени. Он словно олицетворял собой доброго старого профессора. Пожилой человек со снежно-белыми волосами, голубыми, впавшими щеками и морщинками в уголках глаз. Пожилой человек, который обладал полным контролем над их жизнями.

– Джентльмены, – сказал он, – в году 1189 Ричард Первый, также известный как Ричард Плантагенет, Coeur de Lion, унаследовал трон Англии. Пока он отсутствовал, сражаясь в Третьем крестовом походе, его брат, известный как Иоанн Безземельный, поднял восстание против юстициара Уильяма де Лоншана и успешно занял место короля. После чего провел серию интриг, целью которых было воспрепятствовать своему брату завладеть троном. Ричард был схвачен герцогом Австрии и содержался в плену. Спустя какое-то время его выкупили, и он возвратился в Англию, простил своего брата Иоанна и занял трон. После смерти Ричарда в Шалю в 1199-м Иоанн, наконец, реализовал свои амбиции и стал королем Англии.

В качестве короля, Иоанн был, как бы сказать помягче, чем-то вроде катастрофы. Он воевал со своим племянником Артуром и, в конце концов, убил его. Он грызся c папой Иннокентием III, добился отлучения Англии от церкви в 1208 и постоянно давал маху. При нем страна обнищала до такой степени, что против него восстали его собственные бароны, заставившие его подписать Magna Carta в долине Раннимед 15 июня 1215 года. Такова история вкратце. За исключением того, как вы, несомненно, уже догадались, что у нас имеется проблема.