«Жемчужного дерева ветви из яшмы…» Китайская поэзия в переводах Льва Меньшикова

Тот, кто мне дорог, меня одарил
пестрой парчою расшитой.
Чем же дарение возмещено? —
столиком из лазурита.
Путь слишком дорог, и нужны ли мне
вздохи от боли сокрытой?
Так почему же печаль на душе,
сердце томленьем убито?

Примечание: Лицо, от имени которого написана песня, живет в столице Ханьского Китая Лояне. Видимо, это тоскующая жена, муж которой по каким-то надобностям, служебным, торговым или иным, разъезжает по всем сторонам света, надолго оставляя жену одну. На востоке он живет в Тайшане (ныне в пров. Шаньдун), а к западу от Тайшаня расположены горы Лянфу, где нет никаких троп. На юге он живет в Гуйлине (в нынешнем Гуандуне), а между Лояном и Гуйлином расположены цепи великих озер, в которые впадает река Сян. На западе он живет в Ханьяне (восточная окраина нынешней пров. Ганьсу), отделенном от столиц цепью Лунских гор. На севере он живет в Яньмэне (северная окраина пров. Шаньси), окруженном засыпанными снегом пространствами, где не найти дорог. Обращает внимание точность направлений по отношению к Лояну. Также интересно, что «тот, кто дорог» дарит бытовые вещи, а возмещение во всех случаях производится драгоценными камнями.

Цао Пэй

Цао Пэй (187–226), первый император царства Вэй периода Троецарствия, известен в этом качестве как Вэнь-ди (на троне в 220–226 гг.). Сын известного полководца и поэта Цао Цао, старший брат великого Цао Чжи; сам поэт. Возглавлял поэтический кружок «Восемь талантов», написал самый ранний в Китае критический трактат (известен в переводе академика В. М. Алексеева).

ПЕСНЯ О ПОЛЯХ ШАНЛЮ

(ДАННЫХ СВЫШЕ)

В едином мире живущем
не все почему-то вровень
В полях Шанлю.
Питается кто побогаче
и рисом, и просом вдоволь
В полях Шанлю;
Питается кто победнее
мякиной и половой
В полях Шанлю.

Зачем же бедный и сирый
терзается снова и снова
В полях Шанлю?
Удачливым же судьбина
нисходит с небес бирюзовых
В полях Шанлю? —
И ныне на жалобы эти и вздохи
решенья никто не найдет никакого
В полях Шанлю!

Цао Чжи

Цао Чжи (Цао Цзы-цянь, 192–232) – один из «Трех Цао», поэтов из семьи Цао. Отец его Цао Цао (155–220) и старший брат Цао Пэй (186–226) оставили заметный след в истории китайской литературы. Вокруг «Трех Цао» собралась блестящая плеяда поэтов, так называемые семь мужей годов Цзянь-ань (196–219). Но Цао Чжи и на этом фоне оказывается самым выдающимся, его ставят в черед самых великих поэтов в истории Китая. Отец любил младшего сына. После смерти отца в 220 г. старший брат объявил себя императором государства Вэй, и, опасаясь популярности Цао Чжи и завидуя его таланту, сослал его в отдаленную область Чжэн на крайнем востоке страны. В ссылке поэт и окончил свои дни уже в правление своего племянника, сына Цао Пэя. «Песнь о фее реки Ло» – одно из наиболее прославленных произведений Цао Чжи.

ПЕСНЬ О ФЕЕ РЕКИ ЛО

В третьем году Хуан-чу я был при дворе в столице. Возвращаясь, я переправился через реку Лочуань. У древних есть такие слова: «Духа этой реки зовут Ми-фэй». Будучи растроган рассказом о делах святой девы в «Ответе Сун Юя Чускому вану», я тоже сочинил эту свою песнь, слова которой гласят:

Велено мне из столичного края
Ехать в восточную глухомань.
Я Ицюэ позади оставил,
Перевалил чрез Хуанъюань.
Проехал сквозь ущелье Тунгу,
Поднялся на гору в Цзиншани.
Вот уж и солнце на запад склонилось,
Кони устали, повозку не тянут.

Что же мне оставалось делать?

Упряжь снял я в долине Хэнгао,
Четверню подкормил в Чжитянь.
Сам я дух перевел в Янлине,
Где вдали видна Лочуань.

И вот как раз в это самое время

Мысли спутались, дух мой дрогнул,
Что явилось мне – ум смутит!
Хоть в долине, внизу, ничего не увидел,
Но вверху мне предстал удивительный вид:
Я увидел, что сверху прелестная дева
Возле края отвесных утесов стоит.

Тогда я обратился к вознице со словами: «Не поглядишь ли ты вон туда, кто это там блещет красотой?» Возница ответил: «Слуга ваш слышал о фее рек Хэ и Ло по имени Ми-фэй. Та женщина, которую увидел мой повелитель, не иначе как она. Какова же она с виду? Ваш слуга хотел бы это услышать». – И вот что я поведал ему:

«Словно лебедь парящая, взлетела она,
Как плывущий дракон, обаянья полна,
Хризантема под осень ее не белее,
И сосна по весне не настолько пышна.
Пряди ее прически —
словно легкая тучка луну заслонила;
Легкость ее повадки —
словно ласковым ветром снежок закрутило.
Издалёка заметно ее сиянье,
Как на утренней зорьке солнца восход;
Поглядишь поближе – она алеет,
Словно в водах прозрачных фужун плывет.

Простота и тонкость слились воедино,
Соразмерна в движении каждом она.
Ее плечи словно бы выточил мастер,
Ее стан как из шелкового полотна.
Ее шея изящна и гладко горло,
Ее ясная сущность глазу видна.
Благовоний моря для нее излишни,
И свинцовых белил помощь ей не нужна.

Под тучей-прической высокой-высокой
Смыкаются брови единой дугой;
Открыты взору пурпурные губы,
И скрытно зубы блестят белизной.