Книга драконов. Гигантские змеи, стражи сокровищ и огнедышащие ящеры в легендах со всего света

Гребень торчит из воды, а хвост огромный влачится,
Влагу взрывая и весь извиваясь волнистым движеньем.
Стонет соленый простор; вот на берег выползли змеи,
Кровью полны и огнем глаза горящие гадов,
Лижет дрожащий язык свистящие страшные пасти.
Мы, без кровинки в лице, разбежались. Змеи же прямо
К Лаокоону ползут и двоих сыновей его, прежде
В страшных объятьях сдавив, оплетают тонкие члены,
Бедную плоть терзают, язвят, разрывают зубами;
К ним отец на помощь спешит, копьем потрясая, –
Гады хватают его и огромными кольцами вяжут,
Дважды вкруг тела ему и дважды вкруг горла обвившись
И над его головой возвышаясь чешуйчатой шеей.
Тщится он разорвать узлы живые руками,
Яд и черная кровь повязки жреца заливает,
Вопль, повергающий в дрожь, до звезд подъемлет несчастный, –
Так же ревет и неверный топор из загривка стремится
Вытрясти раненый бык, убегая от места закланья.
Оба дракона меж тем ускользают к высокому храму,
Быстро ползут напрямик к твердыне Тритонии грозной,
Чтобы под круглым щитом у ног богини укрыться[11 - Пер. С. Ошерова. Цит. по: Марон Публий Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида. М.: Художественная литература, 1971. Серия первая. Т. 6. (Библиотека всемирной литературы).].

Морской змей на иллюстрации Оксаны Керро

?

Дракон из реки Баграда

Древние римляне представляли негостеприимный и устрашающий ландшафт Северной Африки колыбелью гигантских рептилий. В ходе Первой Пунической войны с Карфагеном (256–241 гг. до н. э.) римские солдаты на себе испытали, как опасно воевать в диких местах Африки. Война началась с осады Карфагена армией под предводительством Марка Атилия Регула. Когда воины переходили вброд реку Баграда (сейчас это река Меджерда в Тунисе), на них напало порождение ночных кошмаров – змей невероятных размеров и мощи. Как истинный герой, Регул призвал своих солдат к битве с чудовищем и отразил его атаку, осыпав врага ливнем копий и камнями из катапульт. В эпической поэме о Пунических войнах[12 - Силий Италик. Пуника (Punica 6.140–286): в 2 т. / пер. Джеймса Даффа. Кембридж, Массачусетс: Harvard University Press, 1934. Т. 1. С. 293, 295, 297, 299, 301 и 303.] римлянин Силий Италик (28–102 гг. н. э.) захватывает внимание читателей волнующим описанием этой битвы от лица ее участника по имени Марус. И хотя в средневековой Европе поэма Силия Италика была мало известна, однако историки и натуралисты поздней Античности часто ссылались на дракона из реки Баграда и утверждали, что выжившие участники той битвы доставили останки змея в Рим, чтобы публика могла ужаснуться челюсти чудовища и его шкуре, длина которой, по слухам, превышала 36 метров.

Спустя столетия нападение водяного чудовища остается популярным сюжетом в массовой культуре. Amazing Stories (June 1926, vol. 1, no. 3) / Wikimedia Commons

?

Еще один знаменитый морской змей Античности – чудовище Кетос, от которого Персей спасает Андромеду. Неизвестный художник. Staatsgalerie (Штутгарт)

?

Пенные воды Баграды взрыли песчаные земли пустыни медлительным руслом; редкие в Ливии реки столь широко разольются в сезон по равнине и устремятся в подобную даль. В этих пустынных и диких краях с радостью лагерь разбили мы возле Баграды, пресные воды – редкость немалая в этой стране. Рядом тенистая роща стояла, не знавшая солнца и ветра, полная мрака подобно Эребу; воздух был полн испарений зловонных и шумных. В жуткой пещере, в глубокой норе потаенной, там, где лучи не находят пути среди мрака (мне и теперь вспоминать это место со страхом придется), чудище там поселилось, грозящее смертью живому, выродок гневной Земли, облик которого вряд ли увидеть кому доведется и в тысячу лет; змей был длиною чуть более сотни локтей и водился в роще авернианской вдоль берегов той проклятой реки. Он пожирал своим зевом огромным львов, приходивших к реке, чтоб напиться, брюхо у змея бурлило и полнилось ядом, он нападал на стада, что стремились в жару к водопою, и пожирал он беспомощных птиц, падавших с неба от вони, удушья и мрака. Пол устилали огрызки костей, непереваренных жертв нападений на стадо, в мраке пещеры отрыгнутых змеем. Если же змей погружался в бурлящие воды потока, чтоб остудить свое полное брюхо, то голова достигала противного брега, прежде чем тело погрузится полностью в воду.

Но я не ведал подобной угрозы, и вот устремился я в рощу с друзьями: был со мной Аквин с холмов апеннинских, Авенс из Умбрии с нами отправился также. Мы изучить устремились дремучую рощу, нет ли врагов там, в засаде укрытых. Но, не дойдя до деревьев, мы вдруг ощутили морозящий ужас, страхом сковавший нам руки и ноги. Все же мы двинулись в путь, сотворивши молитву нимфам и богу реки незнакомой, полные страха и трепета медленно шли мы к таинственной роще. Вдруг из пещеры на нас налетел ураган, как из ада, более резкий, чем ветер восточный в порыве; вихрь из пещеры подул, доносящий подземного Цербера лай. В ужасе мы обернулись друг к другу. Из-под земли раздавалось гуденье, и почва дрожала, рухнули стены пещеры, и мертвые словно восстали. Змей появился огромнее змеев титанов, тех, что вступили в войну с небесами, больше, чем гидра лернейская, с коей Геракл сражался, или же змей, стороживший Юноны златые деревья, – выше всех прочих поднялся он вдруг из раздавшейся тверди, и головою блестящей коснулся он неба, тут же забрызгав слюной ядовитою тучи, небо прекрасное он изуродовал пастью разверстой.

Кинулись мы убегать и пытались кричать с перехваченным ужасом горлом, нет нам спасенья, и змея шипенье наполнило рощу. Авенс, ослепший от страха, скрыться пытался в дупле многолетнего дуба: может, чудовище мимо пройдет, не заметив. Глупый поступок, однако судьбы не избегнешь. Вы не поверите – змей, обвивая тот дуб многолетний, с корнем его из земли вырывает. Вскрикнул несчастный, и я обернулся, видя, как змей поглотил его, чавкая пастью и дергая горлом. Бедный Аквин – он кинулся в реку, хочет уплыть от кошмара. Змей же его подхватил в середине потока, вынес на берег и тоже сожрал – что за ужасная гибель! Так я один убежал от смертельного змея. Мчась все быстрей от испуга и горя, я поспешил доложить обо всем генералу. Он застонал, сожалея об участи храбрых. Полный отваги и вечно готовый к сраженью и славе, он приказал нам готовиться к бою со змеем, конникам бравым, проверенным в битвах, велено было построиться в поле. Наш генерал впереди на летящем коне; следом, щитами укрывшись, воины тащат с собой катапульты и остроконечный таран, пробивающий башни.

Персей и Андромеда на картине Эдварда Бёрн-Джонсона (1888)

?

Вот уже кони смогли окружить окровавленный луг, где погибли те двое. Змей, пробудившись от грома копыт на лужайке, вылез из грота и выдохнул вонью шипящей. Жуткое пламя сверкало в глазах у дракона; гребень его возносился над лесом дремучим, жало тройное дрожало и будто бы неба касалось, из пасти свисая. Трубы взревели, и змей отступил, своей тушей огромною вздрогнув; севши на хвост, изогнулся он в кольца переднею частью. Тут же он резко вскочил, разогнув свои кольца и вытянув полностью тело, пастью касаясь передних рядов нападавших. Кони всхрапели от страха пред змеем, не подчиняясь узде, раздувая горячие ноздри. Чудище, высясь над войском смятённым, в ярости шею раздуло, качаясь то влево, то вправо, вверх поднимало солдат и, бросив о землю, крушило их весом огромным. Кости дробя, упивался он черною кровью, пастью кровавой хватая всё новые жертвы. Воины кинулись прочь, а дракон, торжествуя, их достает ядовитым дыханьем все дальше. Тут уж и Регул крикнул солдатам сражаться: «Нам ли пристало, Италии детям, так отступать перед змеем поганым, Рим ли уступит ливийскому змею? Если дыхание змея лишило вас силы, если вы храбрость растратили, видя кровавую морду, значит, я буду отважно сражаться один на один с этим змеем». Так он вскричал и копье запустил прямо в змея, быстро и точно, как молнии вспышка. Змей головой отразить не сумел свою гибель, глубже вонзилось копье, задрожав от удара. Громкие вопли триумфа достигли высокого неба.

Змей, порожденный Землей, разъярился: он пораженья не знал никогда или боли, сталь же смертельную тоже изведал впервые. Боль придала ему ярость и силу в атаке. Регул же, всадник умелый, смог развернуть скакуна, и ушел он от гибкого змея, правя поводья лишь левой рукою. Марус не встал в стороне от сраженья: длинным копьем пронизал я змеиную тушу. Жало тройное лизнуло за круп генеральскую лошадь; бросив копье, я отвел на себя нападенье. Воины храбрые, мне подражая, дружно метали оружие в змея, змей заметался среди нападавших, и наконец, катапультою пущенный камень смог усмирить неуемного змея, так катапультою рушатся башни и стены. Мощь покоренного змея иссякла, сломлен хребет и не держит он голову гордо. Мы атакуем упорно, и вот в брюхо воткнулось оружие с лету, стрелы пронзили глаза, ослепляя дракона. Черною раной зияя и брызжа слюной ядовитой, змей оказался прижатым к земле палками, копьями, прочим; пасть его вяло пугает напавших и только. Брус, из орудия пущенный, смог размозжить у чудовища череп; вот на крутом берегу распласталася мертвая туша, воздух наполнился ядом и паром чудовищной пасти. Горестный вопль тут поднялся из вод и из недр, роща и грот зарыдали, берег с деревьями хором завыли. Наши утраты безмерными были, мы дорогою ценой оплатили победу!

Вражда драконов и слонов

С потрясающим упорством и трудолюбием римский государственный деятель Плиний Старший (23–79 гг. н. э.) составил необъятную энциклопедию чудес природы[13 - Плиний. Естественная история (Historia Naturalis 8.11–13 и 37.57): в 6 т. / пер. Джона Бостока и Генри Томаса Райли. Лондон: Henry J. Bohn, 1890. Т. 2. С. 259–262; Т. 6. С. 447 (обновлено и адаптировано).]. Плиний был наделен острой наблюдательностью и с неуемным любопытством изучал данные современной ему науки о животном и растительном мире, о царстве минералов и о естествознании в целом. Работая над главой о слонах, Плиний не мог не упомянуть о драконах, ибо эти гиганты животного мира были непримиримыми врагами. Римский ученый определил Индию как среду обитания драконов и описал смертельные схватки ползучих тварей с их громадными противниками, обитателями далеких джунглей. Плиний погиб при извержении Везувия в 79 г., но его энциклопедией зачитывались на протяжении веков и после его смерти, а мыслители средневековой Европы искали скрытый смысл в битвах между драконами и слонами и толковали его как аллегорию искушения дьяволом Адама и Евы.

Противостояние слона и дракона в средневековом манускрипте. Wikimedia Commons

?

В Африке водятся слоны, но в Индии слоны крупнее, и в Индии также водятся извечные враги слонов – драконы, настолько огромные, что они легко оплетают слонов своими кольцами. Исход этой схватки губителен для обоих: задушенный кольцами слон падает на землю и сокрушает своей тушей обвившего его дракона.

Каждое животное прибегает к хитроумным уловкам, чтобы выжить, но эти два зверя – умнейшие из умных. Дракон понимает, что ему не подняться на высоту слона, поэтому он ищет хорошо утоптанную слоновью тропу, ведущую к местам кормежки, и бросается вниз на слона с высокого дерева. Слон знает, как трудно разжать кольца дракона, поэтому он трется о скалы и деревья, чтоб освободиться от змея.

Дракон всегда готов к такому трюку: своим хвостом он обвивает ноги слона, тогда как слон пытается освободиться с помощью хобота. Однако дракон бьет головой в слоновьи ноздри, тем самым ранит нежный хобот и перекрывает своему противнику дыхание. При непредвиденной встрече дракон взвивается вверх лицом к лицу с врагом и метит головой в глаза слону. Вот почему так часто попадаются слепые, истощенные слоны, гибнущие от голода и страданий.

Чудовищные змеи и слоны на гравюре Яна ван дер Страта. Smithsonian Design Museum

?

Существует и другое поверье об этих схватках. Известно, что у слонов холодная кровь, вот почему измученный жарой дракон упорно ищет встречи со слоном. И вот он прячется на дне реки, свернувшись в кольца, и ждет слона у водопоя. При виде противника он вздымается со дна и обвивает хобот, а зубами грызет слона за ухом, куда не достигает хобот. Дракон, по слухам, настолько велик, что легко выпивает всю кровь из огромного слона. Слон, ослабев от потери крови, валится на землю и давит опьяненного от крови дракона, и так они разделяют общую судьбу.

Общеизвестно, что во время Пунической войны в битве на реке Баграда войска под предводительством Регула захватили змея длиной 36 метров: они осадили дракона, подобно вражеской крепости, и убили его при помощи катапульт и других осадных машин. Шкура и челюсти дракона хранились в одном из римских храмов вплоть до начала Нумантийской войны[14 - Серия военных конфликтов римской армии с племенами Пиренейского полуострова в 141–133 гг. до н. э.].

Плененный дракон на гравюре Яна ван дер Страта, 1595 г. Smithsonian Design Museum

?

Драконий камень, или драконит, находят в мозгу дракона; но камень кристаллизуется и превращается в драгоценный только в момент смерти дракона, и голову ему нужно срубить, пока он жив. Именно поэтому ее отсекают у спящего дракона. Сотак[15 - Древнегреческий ученый (320–270 гг. до н. э.), исследователь минералов.] поведал, что видел подобный камень у одного царя, а чтобы добыть драконий камень, нужно запрячь в колесницу двух лошадей, при виде дракона высыпать на его пути порошок из дурмана, а уснувшему зверю голову заживо срубить. По описанию Сотака, камень этот белый и прозрачный и не поддается ни полировке, ни гравировке.

Сатанинские змеи: драконы и святые в эпоху раннего христианства

Архангел Михаил побивает Сатану в образе дракона. Ливен ван Латем, XV в. Digital image courtesy of the Getty’s Open Content Program

?

С момента зарождения литературы боги вели войны против гигантских змей в эпических историях о торжестве божественного порядка над первозданным хаосом. Рассказы об этих столкновениях легли в основу многих мифов ближневосточной и азиатской культур. В Египте бог солнца Ра сражался с Апопом, врагом света, принимавшим форму гигантской змеи либо крокодила. В Месопотамии бог бури Мардук воевал с богиней Тиамат, морской гидрой, оставившей большое змеиное потомство. В телах рожденных ею змей вместо крови тек яд. В Южной Азии небесный царь богов Индра владел молнией, с помощью которой освободил реки мира от дракона Вритры, державшего их в плену где-то в горах.

Хотя эти рассказы демонстрируют важную роль, которую драконы играли во многих древних культурах, несравнимо большее влияние на изображение и понимание сущности драконов в западной традиции оказали иудейские священные писания и Новый Завет. Древние иудейские и раннехристианские представления о чудовищных рептилиях обычно подчеркивали их родство с дьяволом и роль в изгнании людей из Эдемского сада. Авторы тех времен акцентировали сущность драконов как проводников сатанинской воли, а также их враждебную миссию в космических конфликтах, возвещающих о конце света.

Как слуги Сатаны драконы были противниками святых в раннехристианской литературе, из-за чего позднеантичные и раннесредневековые рассказы о добродетелях и чудесах святых часто повествовали о захвате или укрощении драконов, таким образом доказывая власть, данную Богом. От северного побережья Африки до Шотландского нагорья в видениях мучеников и деяниях миссионеров драконы представали грозным препятствием на пути распространения христианской веры.

Змей-искуситель на картине Корнелиса Корнелиссена (1592). Rijksmuseum (Амстердам)

?

Библейские чудовища

Перевод Пятикнижия и священных писаний иудейских пророков с древнееврейского на греческий язык (в III–II вв. до н. э.), а затем с греческого на латынь (до IV в. н. э.) познакомил греко-римский мир со змеем-искусителем из Эдемского сада, с колоссальным морским чудовищем, известным как Левиафан, и драконом, которому поклонялись древние вавилоняне во времена пророка Даниила. Эти священные сказания также послужили основой для изображения «большого красного дракона» из Откровения Иоанна Богослова, апокалиптического христианского текста, написанного около 95 г. н. э. Если говорить обо всех драконах, представленных в Ветхом и Новом Завете, мы получим мощный многозначный образ для более поздних читателей: с одной стороны, это чудовище внушительного размера и непревзойденной силы, вызывающее страх; с другой стороны, это посланец дьявола, искушающий ересью и вводящий в соблазн; и наконец, это враг Божий, который вел войну против праведных сил, пока архангел Михаил не сбросил его в геенну огненную на вечные страдания.