Чудный сон, или Невозможная реальность

– Морским обитателям, – мрачно ответил рыбак.

– Ты решил подшутить надо мной? – в голосе Емельяна отчётливо послышался гнев, воспламенившийся в нём ни с того ни с сего, отчего он сильно сжал кулаки, чтобы не пустить их в ход.

– Какие уж тут шутки? Та девка, что ты видел по утру… Несчастная девушка, кончившая свои молодые дни на дне этого моря. Русалки – существа недобрые, но и с ними можно договориться и жить мирно. Не могу взять в толк, отчего эта осерчала на меня. Уже не первый раз пакостит мне, зараза.

«Глупый, суеверный старик! – буквально кричал в мыслях Емельян Викторович. – Нет! Нет! Что я такое думаю?! Да, как же я могу так думать о нём, да ещё после того, как он меня приютил!? Я схожу с ума!» – жилка у виска старика болезненно пульсировала.

Найдя в себе силы успокоиться, он вернулся к своим делам у избы старого рыбака и постарался отвлечься, чтобы ни на кого и ни на что больше не злиться. Пока рыбак не попадал в поле зрения, всё было хорошо, но стоило ему попасться на глаза Емельяну Викторовичу, как у того начинались приступы ярости.

«Надо уходить! – твёрдо решил Емельян Викторович. – Если так дальше продолжится, я кинусь на него с кулаками. Он этого не заслужил, а вот мне требуется квалифицированная медицинская помощь! С головой у меня совсем плохо стало. Завтра утром отправлюсь в путь. Больше ждать нельзя!»

После обеда он объявил о своих планах.

– Что ж, раз решил – будь, по-твоему, – кивнул старый рыбак. – Дам тебе в дорогу сухарей, чтобы шлось веселее. Немного, но дам, – он по-доброму улыбнулся Емельяну Викторовичу, но его гость расценил улыбку, как издёвку.

– Да, что же это такое?! – внезапно вспылил Емельян Викторович. – Ты издеваешься надо мной?!

– Что ты, что ты! – испугался старый рыбак. – И в мыслях не было! Да, разве можно над добрым человеком издеваться-то?

– Ты дурака из меня не делай!! – взревел, словно разъярённый бык, Емельян Викторович и вскочил на ноги.

От испуга Вторак тоже вскочил и попятился от взбесившегося гостя, не зная, что от него ждать. И этот жест был воспринят иначе, чем хотел рыбак. Емельян Викторович, словно в дурном сне, кинулся к рыбаку, схватил того за грудки и приподняв над землёй, сильно припечатал к стене избы. Послышался глухой стук, а следом и стон боли. В отчаянии рыбак ухватился своими руками за необычайно сильные руки своего гостя, силясь освободиться и пуститься наутёк, но сил не хватило. Зато этого хватило, чтобы Емельян Викторович разозлился ещё больше.

– Глупый старик! Решил и дальше испытывать моё терпение!? – всё ещё удерживая в руках старого рыбака, Емельян Викторович сделал несколько шагов назад, раскрутился вокруг своей оси и с силой швырнул Вторака.

Стремительно долетев до стены избы, тело ещё живого рыбака, с глухим стуком ударилось о хорошо подогнанные брёвна стены. Упав на землю, Вторак обмяк и не шевелился. Емельян Викторович, тяжело дыша, стоял в стороне, всё ещё яростно сверкая глазами. Лишь шум прибоя, ветра и криков чаек был слышен вокруг. Рыбак безмолвствовал, даже не стонал. Постепенно приступ ярости сошел на нет, и старик начал понимать, что он натворил.

– Господи! – сдавленно прошептал он и стал осторожно подходить к неподвижно лежащему рыбаку. – Что я наделал?

Налетевшие порывы ветра шевелили на рыбаке одежду. Встав на колени перед неподвижно лежащим телом, Емельян Викторович тронул рыбака за плечо.

– Эй, – громко шепнул он. – Очнись!

Вторак был мёртв.

– Ох! Да что же это со мной!? – в сердцах воскликнул старик и закрыл руками лицо. – Какой грех я на себя взял!!

«Тебя может кто-то увидеть!» – будто кто-то злой произнёс в голове старика, отчего тот резко отдёрнул руки и стал озираться по сторонам. Вокруг было ни души, и это обрадовало. Встав на ноги, Емельян Викторович ухватил мёртвого рыбака под руки и втащил внутрь избы. Сам не зная, зачем, он положил покойника на лавку и прикрыл одеялом. «Мне необходимо выиграть время! Никто не должен его обнаружить раньше, чем я окажусь отсюда очень далеко! Надо бежать, непременно бежать! Я не хочу в тюрьму! Нет! Это был несчастный случай, случайность! Я не хотел! Бежать! Бежать! Бежать отсюда!» – казалось, разум начал трескаться, рискуя рассыпаться на мелкие осколки. Наскоро похватав немного еды, одежды и, всё это завернув в старый платок, Емельян Викторович осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу – никого. Словно преследуемый охотниками волк, он, озираясь по сторонам, побежал прочь от берега. Бежал он быстро, ловко преодолевая препятствия, словно ему снова было 15 лет. Только под вечер понял старик, что до сих пор ни разу не остановился перевести дух. «Откуда во мне столько силы?» – недоумевал Емельян Викторович, вбегая под защиту леса. Наконец, он себя почувствовал в относительной безопасности. Чем глубже в лес он уйдёт, тем меньше вероятность того, что его свяжут с убийством бедного рыбака. «Я должен держать себя в руках! – твёрдо решил старик. – Этого не должно повториться!»

В лесу стремительно темнело. Наступил вечер.

Глава седьмая

В углу чулана на сене мирно сопел Гостимир. Через небольшое оконце уже был виден разгорающийся рассвет. Вся деревня спала, и только несчастный Семён Петрович бодрствовал. Как он не старался, так и не смог уснуть за всё то время, которое находился в этом удивительном месте, неведомо, где. Будь он дома, обратился бы к терапевту с проблемой бессонницы, но тут такой возможности не было. За все дни, что он жил в Болотной, он ни разу не видел никакого врачевателя, к которому можно было бы обратиться даже по какой-нибудь пустяковой причине. Это немного беспокоило старика, привыкшего жить в сообществе, в котором всегда был доступ к медицине. Но, с другой стороны, Семён Петрович не мог не отметить того факта, что здоровье его на данный момент и по его же ощущениям было отменным, и бессонница пока никак не влияла на него. Итак, он лежал с закрытыми глазами, делая вид, что спит.

Было тихо, домашняя скотина ещё не проснулась, даже первая птица не подавала голоса. В этот час сон у всех крепкий. И тут до слуха старика донёсся стук, словно палка упала, ударившись при этом обо что-то такое же деревянное. «Олень какой забрёл? – подумал Семён Петрович, всё ещё лёжа с закрытыми глазами. – Подкрадусь-ка к нему, взгляну одним глазком, пока он меня не заметит». Он почувствовал себя снова мальчишкой, и на лице появилась задорная улыбка. Было приятно ощущать вкус к жизни.

Очень тихо встав со своей лежанки, располагавшейся недалеко от Гостимира, и, ступая по наименее скрипучим доскам, Семён Петрович выбрался на улицу и стал осматриваться по сторонам, ища оленя глазами и ёжась от утренней прохлады. К своему удивлению, он увидел не одного оленя, а целое стадо. Причём, двуногих. Несколько бородатых мужчин в изрядно поношенной одежде и с дубинами в руках рассредотачивались по спящей деревне. «Уж не разбойники ли это? Налёт на деревню?» – подумал старик и, к своему удивлению, решительно, но тихо и осторожно, направился к ближайшим пришельцам, намереваясь расспросить их о цели визита.

– Доброе утро! – вполголоса поздоровался он с ближайшим мужчиной, тихо подойдя к нему, отчего тот подпрыгнул на месте от неожиданности. – Я могу Вам чем-нибудь помочь?

– Режь гадёныша, пока он всю деревню не поднял! – последовал тихий приказ, и к старику быстро подбежал разбойник, вынимающий ржавый, видавший виды нож, с намерением перерезать ему горло.

– Эй! Мужики! Мы так не договаривались! – повысил голос Семён Петрович, пятясь и не сводя глаз с разбойника с ножом.

Он неосмотрительно упустил из вида остальных разбойников, и они напали со спины. Деревянная дубинка звонко стукнула старика по голове. Удар был сильный и в другой ситуации жертва легла бы замертво, но это была совсем не та ситуация – противником оказался странник издалека. Было больно, но не сильно. Ровно настолько, чтобы ощутить удар, понять, что не стоит получать ещё один. Пригнувшись, Семён Петрович ринулся вперёд на остановившегося разбойника с ножом и с силой ударил того головой в грудную клетку. Удар получился мощным, разбойник отлетел назад и остался на земле корчась от боли и жадно хватая ртом воздух.

– Подъём!! – взревел громовым голосом Семён Петрович на всю деревню, намереваясь поднять жителей по тревоге. – Разбойники!! Тревога!!

Рёв старика оказался таким неожиданным для разбойников, что они дрогнули и отступили назад, но очень быстро пришли в себя и, разделившись на группы, ринулись, кто куда. Одни врывались в избы, избивая жильцов, другие пытались нейтрализовать Семёна Петровича, видя в нём реальную угрозу их планам, третьи бились с выскочившими из изб мужчинами.

Недолго думая, старик схватил дубинку поверженного им разбойника и встал в боевую стойку, готовый принять вызов. Один на один, он был слишком силён и быстр для разбойников, но тех было много, они навалились на старика группой, обрушивая на него град ударов. Пропустив несколько, Семён Петрович решил, что пора переходить к чему-нибудь потяжелей. Дубинка, что была в его руках, казалась ему почти невесомой и короткой. Он быстро осмотрелся по сторонам, ища себе новое оружие. Заприметив у одного из заборов лежащую старую оглоблю, Семён Петрович швырнул дубинку в нападающего разбойника, который от удара замертво повалился на землю. Старик воспользовался моментом и побежал к оглобле.

Да! Это было совсем другое дело. Взявшись обеими руками за конец оглобли, старик решительно повернулся в сторону подбегающих к нему разбойников. Повернулся он так решительно, так легко удерживая длинную палку в своих руках, и с таким уверенным лицом, что враги, не достигнув радиуса поражения оглоблей, в нерешительности остановились. Одно дело колотить старика дубинками, когда у него самого дубинка не длиннее их, и совсем другое дело получить оглоблей по хребту или голове и не иметь возможности приблизиться к сопернику.

– А ну, племя воровское, подходи по одному, супостаты! – возбуждённо воскликнул Семён Петрович, многообещающе улыбаясь разбойникам и легко размахивая перед ними оглоблей.

К этому времени битвой была объята вся деревня. Жители Болотной пытались сопротивляться разбойникам, только получалось у них это неважно. Семёну Петровичу стало ясно, что местные жители не привыкли к сражениям и не часто становились перед выбором: сражаться или быть ограбленным. Краем глаза старик отметил неумелые и бестолковые попытки сопротивляться разбойникам, и с этим надо было что-то делать, причём, чем скорее, тем лучше. Семён Петрович чувствовал в себе проснувшуюся силу, он ощущал, насколько он ловок, а пропущенные ранее удары не доставляли ему страданий.

«Не знаю, откуда во мне всё это и как долго такая сила будет во мне, но нужно успеть выгнать этих мерзавцев, пока я ещё могу это сделать!» – Семён Петрович был настроен решительно и не стал долго размышлять над тактической обстановкой в деревне. Выбрав несколько целей, старик, занося оглоблю для сокрушительного и точного удара, ринулся на ближайших разбойников и одним ударом смог положить сразу двоих. На него со спины тут же попытались напасть другие, но Семён Петрович был великолепен и не оставлял ни единого шанса противникам. Молниеносно развернувшись, легко преодолевая инерцию оглобли в руках, он нанёс сильный удар ещё двоим, отправив их в мир беспамятства.

– И это всё, что вы можете?! – воинственно усмехнулся старик, и часть разбойников, отказавшись от затеи убить его, бросилась в лес наутёк. – Трусливые собаки! – кричал он им вдогонку, нанося очередной сокрушительный удар.

Покончив с одной частью разбойников и обратив в бегство остальных, Семён Петрович, бросив оглоблю и вновь подхватив дубину, бросился на выручку к жителям деревни. Нежданно-негаданно налетая со спины на разбойников, старик с одного удара ловко лишал кого чувств, а кого и жизни. Когда численный перевес был в пользу жителей деревни, оставшиеся на ногах разбойники благоразумно пустились бежать в лес. Преследовать их никто не стал. Жители Болотной были сильно избиты и, в принципе, не были бойцами, а Семён Петрович не хотел один преследовать разбойников: он легко заблудится и станет жертвой тех, кого собирался преследовать, когда они накинуться на него всем скопом. Вместо погони он принялся помогать жителям связывать ещё живых разбойников и складировать тела погибших. Разбойников небрежно сваливали в кучу, а с убитыми из деревни обходились с уважением.

Мать рыдала над телом погибшего сына, ещё совсем молодого. Внуки голосили у тела деда, погибшего защищая их. Но в целом, всё обошлось малой кровью.

– Как твоё имя? – спросил Семёна Петровича подошедший старик.

– Семён, – ответил тот.

– Я – Яромир, здешний староста, – представился подошедший. – Низкий тебе поклон… – он поклонился Семёну Петровичу в пояс, – …от всей нашей деревни. Если бы не ты – быть беде.

– Был рад помочь, Яромир.

Яромир подошел и крепко, от всей души обнял Семёна Петровича.

– Ты, говорят, живёшь при Любогосте?

– Да. Любогост меня и мальчишку Гостимира приютил, дал кров и еду. Взамен мы ему по хозяйству помогаем.

– Хорошо, – кивнул Яромир. – Окажи милость, помоги с погибшими. А после я бы хотел с тобой ещё поговорить.

Пока Семён Петрович помогал хоронить в отдельных могилах погибших жителей деревни и зарывать в одной яме убитых разбойников, часть жителей деревни учинила суд над пленёнными. Суд был скорый и суровый. Связанные разбойники, кому не посчастливилось пасть от рук жителей деревни или Семёна Петровича, наблюдали, как для них готовили колья и свиной жир. Жалобные мольбы не были способны растопить сердца людей, потерявших своих детей, супругов, родителей и родственников в утреннем налёте.

– Зачем колья? – обеспокоенно спросил Семён Петрович Любогоста, покончив с похоронами погибших. Он не участвовал в суде, и не обратил на него внимания, будучи занятым убитыми.

– А-то не знаешь? – усмехнулся хозяин трактира. – На кол сажать сукиных детей будут!