Игрок

– Общества. Многим девочкам с детства внушают, что они маленькие принцессы. Сказки твердят, что их ждет большой замок и принц на белом коне. Но что мы видим в сказках для мальчиков?

– И что же?

Я облокотилась на барную стойку, Рэй повторил за мной, придвинулся ближе и заглянул в мои глаза. И настолько пронизывающим был его взгляд, что к моей шее моментально прилил жар, а его оскорбительные слова о маленькой девочке вылетели из моей головы.

– Пиратов, разбойников, крутых парней с пушками, жаждущих приключений. Принцесса – это всегда приз, награда, заслуга, вещь, проще говоря, называй как хочешь, смысл от этого не изменится. Правда жизни такова, что не существует столько королевств, столько замков и столько принцев, зато в нашем мире полно разбойников, пиратов и крутых парней с пушками, для которых принцесса не более чем приятное дополнение.

– А кто в этом мире ты, Рэй? – прошептала я в его губы. Он криво ухмыльнулся, в синих глазах затанцевали дьяволята.

– Точно не принц.

Скорее обаятельный злодей, способный повести за собой мир.

Шум в ушах стихал, казалось, существовал только его голос, я чувствовала головокружительный запах Рэя, и единственным моим желанием было качнуться вперед и прикоснуться к его губам. И только я решилась сделать это, он самодовольно ухмыльнулся и отстранился от меня:

– Но и девушек я никогда не рассматривал как награду.

– Не как награду, но как вещь, ты ведь используешь их для того, чтобы удовлетворить свои потребности, – вспыхнула я, не понимая, злюсь из-за его размышлений или из-за того, что он явно заметил желание в моих глазах и отстранился.

Никакого чертова желания не было!

– Это крайность, ведь эти девушки тоже пользуются мной, чтобы закрыть свои потребности, будь то секс, желание попасть на страницы таблоидов или просто хорошо провести время за мой счет, в любом случае я никогда не скуплюсь.

Мой взгляд остановился на той самой девушке, которая несколькими минутами ранее подходила к Рэю за автографом. Она находилась в компании подружек и не сводила глаз с Уилсона, периодически посмеивалась и мечтательно вздыхала.

Рэй прав. Девушки понимают положение вещей, но полагаются не на здравый смысл, а на свое сердце. А оно не способно на рациональность. Каждая надеется оказаться последней в его списке, но становится лишь очередной.

– Если все в этом мире используют всех, то настоящей любви не существует? – спросила я.

Вопрос был скорее риторический и не предназначался для Уилсона. Но Рэй услышал, прервал свой разговор с Беллом и взглянул на меня. Лицо его посуровело, синие глаза обожгли меня холодом.

– Нет. Любви не существует. Очередная сказка для наивных принцесс, – ровным тоном ответил он. – И готов поставить сотню, что ты одна из них. Я сразу раскусил тебя, ты можешь говорить все, что угодно, но я вижу тебя.

Я скользнула кончиком языка по нижней губе, Уилсон лениво проследил за этим.

– И что же ты видишь?

– Что ты по-прежнему хрупкая, все еще пугливая и опасающаяся риска.

– Но это не так, – возразила я, наверняка покраснев от гнева.

– Докажи, – с вызовом бросил он, а затем коснулся губами моего уха: – сними с себя трусики и засунь их в мой карман.

Я сглотнула вязкую слюну, отстраняясь от него и чувствуя легкую панику внутри, однако я не могла позволить ему выиграть.

Его самодовольное выражение лица заставляло меня краснеть. Но, глядя прямо в потемневшие глаза, я запустила руки под юбку и, переминаясь с ноги на ногу, начала стягивать с себя трусики. Уилсон наблюдал за мной с азартом в глазах. Черное кружево упало, восьмеркой путаясь у ног. Я аккуратно переступила через него и подняла с пола. Приблизилась к Рэю и коснулась его уха губами так же, как сделал он минутой ранее:

– Раз за разом ты совершаешь одну и ту же ошибку. Предупреждаю тебя в последний раз, не играй со мной, Рэй, тебе это не по зубам, – предупредила я, а затем подошла к Далласу и сунула трусики в карман его джинсов.

– Потанцуем, хоккеист? – спросила я, поглаживая кончиками пальцев татуированное предплечье защитника «Королей». Даллас напрягся, затем взглянул на Уилсона, сообразил, что происходит, и немного деревянно кивнул.

Он обвил мою талию и повел меня на танцпол, я прижалась к нему, ощущая под футболкой тепло и огромные твердые мышцы. Обернувшись, поймала на себе взгляд Уилсона: Рэй был не просто зол, он сгорал от ярости. Желваки двигались на его лице, а тело было напряжено, как у льва перед атакой. И я не могла перестать ликовать из-за этого.

Даллас бесцеремонно расположил руки на моей талии, обхватывая ее практически полностью, его касания ощущались гораздо тяжелее, чем невесомые, но уверенные прикосновения Уилсона. Даллас в целом был полной противоположностью Уилсона: Рэй передвигался с кошачьей грацией, Даллас же по комплекции и резким движениям больше напоминал медведя.

Белл медленно управлял моим телом под музыку, а я позволяла это делать, ведь знала, что Уилсон смотрит, кроме того, за то недолгое время, что нам довелось находиться в одной компании, я поняла, что Далласа не стоило опасаться. Этот парень меньше всего был похож на маньяка, он не делал девушкам скользких комплиментов, не обшаривал их плотоядным взглядом. Белл был сдержан и воспитан, однако и у него были свои демоны. Даллас два раза оказывался на волоске от отстранения из Лиги. А в игре он чаще всего являлся тем, кто ломает соперникам конечности.

Тем не менее, при всей своей отстраненности, отсутствию обаяния и мрачности, Даллас был привлекательным хоккеистом, о чем не раз упоминали таблоиды. Девушки сами липли к нему, что ему самому совершенно не нравилось. Однако я понимала их, Белл обладал грубоватыми чертами лица, нос ломали не раз, из-за чего он был слегка кривоват, на лбу виднелись небольшие белые шрамы, однако заостренный подбородок, смуглый оттенок кожи, пухлые губы и почти черные глаза с длинными изогнутыми ресницами покрывали собой все несовершенства.

Даллас родился в семье мексиканки и франко-канадца, и могу сказать с уверенностью, взял все самое лучшее от своих предков. В дополнение, руки, грудь и спина Дикаря были усеяны татуировками. Я не была фанаткой тату, но в сочетании со смуглой кожей и стальными мышцами хоккеиста это выглядело невероятно.

– У тебя паршивая репутация, – чуть сощурив глаза, сказала я.

– Что имеем, – пожал плечами он. – Я просто не привык любезничать с теми, кого не знаю.

Он вообще ни с кем не любезничал.

– Ты действительно сломал два пальца и камеру тому парню, который просто хотел тебя сфотографировать?

– Камеру он сам уронил, я здесь ни при чем.

– И ни слова о пальцах, – хмыкнула я.

– Это дело признали несчастным случаем, – заявил он в свою защиту.

– А как же слухи о твоей связи с картелем «Эль-Карано»?

Плечи Далласа напряглись.

– Такие слухи обычно рождаются только благодаря личностным суждениям некоторых людей. То, что мое тело забито тату, а моя мама из богатой мексиканской семьи, никак не подтверждает моей связи с картелем.

И без того темные глаза Белла потемнели.

Пару лет назад в прессу просочилась информация о том, что Мария Кастелланос, мама Далласа, происходит из семьи, чья репутация, мягко говоря, была неважной.

– Однако нет ничего, что опровергало бы это, – ухмыльнулась я. Даллас отвел взгляд, на его щеках заиграли желваки, и я поняла, что хожу по очень тонкому льду.

– Теперь я понимаю, почему именно ты стала его целью. Всегда начинаешь диалог с нападения?

– Так или иначе, я журналистка, хоккеист, моя задача изучить обстановку до того, как обстановка успеет изучить меня.

Полные губы Белла сложились в надменной усмешке.

– Рэй только кажется безобидным, я знаю его гораздо лучше других и могу сказать, что с ним не стоит играть, – сменил тему он.

Я показательно закатила глаза. Я не боялась Рэя.