Федерация Объединённых Миров. Бонусы

Взгляд остановился на миттарах. Эти – известные любители всевозможных экспериментов, им только дай волю.

– Не-е-ет, – заикаясь, произнёс один из голубокожих. – Мы дотащили ель до этого отсека, всё, как вы приказали.

– Отлично. И где же она? Куда вы могли подевать четырёхметровое дерево?! Только не говорите, что распылили случайно на атомы, не поверю!

– Капитан Валлуни…

– Обмотали тканью-невидимкой?

– Сэр, нет же, мы установили и нарядили…

Всё-таки левый глаз у Стивена начал дёргаться. Через двадцать шесть минут придёт с проверкой совет адмиралов, потому что на вечер назначено мероприятие, а тут кадеты не то что не успевают установить ёлку… они её потеряли и отказываются сознаваться в этом! Это не только немыслимый позор, его за такое и в звании понизить могут! А ведь он пересмотрел все камеры у шлюзов с большими кораблями заранее, прежде чем прийти сюда. Ёлка как приехала в Академию, так здесь и оставалась. Это совершенно точно.

– Да? Но почему я не вижу этого?! – всё-таки рявкнул капитан на горе-третьекурсников.

– А вы… вы… поднимите… голову… – сбивчиво и очень тихо сказал крайний таноржец.

– Что?!

В первую секунду Валлуни подумал, что кадеты снова хотят его разыграть, но под немигающим и честным взглядом бледного соплеменника посмотрел наверх. Ёлка была там… и даже игрушки, висевшие на ней, притягивались не к полу, а к потолку… Бескрайний космос! Как они этого добились?!

– Понимаете, у вас там кнопочки были с подписью «гравитация», а елка такая тяжелая, мы хотели облегчить себе работу… – сбивчиво продолжил таноржец. – Но отключать гравитацию везде – нецелесообразно, я быстренько перепаял провода и сделал изоляционный блок на полу… но случайно задел какой-то рычаг… и пол поменялся с потолком. Как поменять пол и потолок обратно – не знаю.

Стивен Валлуни прикрыл глаза.

Ёлка на потолке.

Что ж, по крайней мере, она нашлась и наряжена.

Бонус 8. Предновогодний бонус об изобретателе с Танорга Адриане Моренго

Таймлайн: После событий в рассказе «Художница с Танорга».

Огонёк горел напротив числа «129».

Эмилия Нуар нажала на кнопку лифта в десятый раз и притопнула ножкой от возмущения. Шварх, ну вот всегда так, когда нужен лифт, он ползёт словно гусеница… И угораздило же её оставить ключи от флаера на рабочем столе! Как? А главное, вспомнила об этом только под вечер, ибо пошла до дома пешком. Всё бы ничего, и можно было бы оставить флаер на крыше рабочего здания на все рождественские каникулы, но ведь метель же передают, засыплет снегом, потом счищать вручную, не дай космос, дворники прилипнут к лобовому стеклу, а она их менять не умеет…

Огонёк со схематичным лифтом медленно со сто двадцать девятого этажа переместился на восемьдесят восьмой. На числе «88» ненадолго замер.

– У-у-у-у, и это называется скоростными лифтами? – Эмилия в который раз рассерженно ткнула в кнопку вызова кабины.

На этот раз рассерженно не потому, что лифт остановился на восемьдесят восьмом этаже, а потому что этот этаж практически полностью принадлежал боссу – гениальному изобретателю и владельцу фирмы Адриану Моренго. Мысли Эмилии тут же утекли совершенно в другом направлении.

Моренго дал ей работу её мечты, отличный трудовой контракт, расширенную медицинскую страховку, назначил на самый интересный проект по конструированию истребителей дальнего следования… Да и сам Адриан был крайне необычной личностью. Помимо баснословного состояния, которое он заработал исключительно гениальными мозгами, Адриан был красив… тёмные густые волосы, упрямая линия подбородка, широкий для таноржца разворот плеч и сияющие карие глаза, когда разговор заходил об очередном соединении твеллов в реакторе космического корабля или оптимальном распределении нагрузки на гравитоны. В Моренго всё было идеально. Точнее – почти всё.

Единственное, что никак не могла понять Эмилия – странное чувство юмора изобретателя. Начиная с того вечера, как они познакомились, он уже семь раз сделал ей предложение руки и сердца. И всё бы ничего, но… она с самого первого раза подумала, что это шутка. Да и судя по посмеивающемуся позади лучшему другу изобретателя – Джекобу Трауму – там точно была какая-то шутка, а может быть, и вовсе спор. Разумеется, Эмилия ответила отказом на той вечеринке и с опаской всё-таки согласилась работать на Моренго.

О работе Эмилия не пожалела ни разу. А вот о взаимоотношениях с Адрианом…

Порой Эмилии хотелось расплакаться, когда курьеры приносили в её кабинет цветочные корзины с записками от шефа… Зачем он так издевается над ней? Зачем поспорил на неё с другом? Он ведь ей действительно понравился… с первого взгляда. Жестоко как-то.

Огонёк с изображением лифта остановился на нулевом этаже.

***

Адриан Моренго проклял лифты в своём здании. Кто назвал это скоростным устройством?! После новогодних праздников он обязательно напишет заявку на инспектора, чтобы проверили эту доисторическую конструкцию.

Наконец двери кабины раздвинулись, и он зашёл внутрь, ткнув кнопку нулевого этажа. Зачем только Джеку понадобились документы из его сейфа накануне Нового Года? И какого шварха все вокруг считают его чокнутым изобретателем, если это Джек вечно выдумывает такое, на что у него фантазии не хватит? Взять в секретарши эскортницу! Уму непостижимо…

Мысли об эскортницах плавно навеяли воспоминания почти годовой давности о мероприятии, где он познакомился с очаровательной и очень умной художницей – Эмилией Нуар. Вот так с ходу понять идею и структуру каскадного ионного двигателя не смог даже ведущий архитектор фирмы, а у неё – получилось. Адриан вздохнул и прислонился спиной к прохладной стене кабины, рассматривая, как мигает огонёк на панели.

Восемьдесят семь.

Восемьдесят шесть.

Восемьдесят пять…

С Эмилией всё было не так, как с обычными женщинами. Он вообще не понимал, как себя с ней вести. Однажды курьер доложил, что после его букета цветов девушка разрыдалась. Моренго семь – семь! – шварховых раз делал ей предложение руки и сердца, с каждым месяцем всё сильнее и сильнее влюбляясь в эту уникальную девушку, которая понимала его с полуслова и полувзгляда. А что в итоге?

Шестьдесят шесть, шестьдесят пять…

За целый год они только отдалились друг от друга. Эмилия с блеском закрыла проект двигателей нового поколения, придумала несколько дизайнов для истребителей дальнего следования, даже красивее, чем «Тигр» или «Ястреб», но их отношения стали абсолютно холодными и безликими. Если раньше он чувствовал, что может флиртовать, что нравится ей, то теперь Эмилия закрывалась, натянуто вежливо улыбалась и спешила домой, заранее отказываясь от приглашений на ужин. И чем романтичнее старался поступать Адриан, тем замороженнее реагировала Нуар.

В последний раз, когда Адриан не выдержал и просто положил брачный договор перед Эмилией, она улыбнулась, сказала, что оценила шутку, и… пустила договор в шредер. Шутка! Она весь год считала, что его ухаживания и предложения выйти замуж – это шутка!

«Господин Моренго, плюшевый заяц был чудесным, но я пожертвовала его в фонд по защите животных. Им как раз экспоната не хватало».

«Да, конечно, я была вчера в планетарии. О, и вы там были? Странно, я не заметила вас… Мне пришло приглашение и уведомление, что вы арендовали его целиком. Я подумала, зачем пропадать такому добру, и пригласила всех детей из художественной школы, где училась, посмотреть в телескоп».

«Ох, я всегда считала, что фейерверки – это деньги на ветер. Вы нарисовали сердце и моё имя в небе? Жаль, я проспала. Наверное, красиво было…»

Моренго несколько раз ударился затылком о металлическую стену лифта.

Единственная женщина, которая действительно его понимала во всём, что касалось изобретений, в житейском плане считала, что он с ней шутит. И он сам был в этом виноват… если бы не их первая встреча, то всё могло бы пойти по-другому.

Пока Адриан думал о неудачах на любовном фронте, лифт остановился, пиликнул и открыл двери. С той стороны на него смотрела смущённая художница. Моренго подумал, что это выверты его сознания. В офисе, без четверти полночь – и девушка, о которой он думает уже швархов год. Быть такого не может! Мысли, что это галлюцинация, преследовали ровно до момента, как видение заговорило:

– Добрый вечер, Адриан… Вы, наверное, в подземный паркинг? Простите, я тут все кнопки уже понажимала и вверх, и вниз… Мне вообще-то наверх, на сто двадцать девятый.

– Мне тоже, – неожиданно соврал потрясённый мужчина. – Наверх, в смысле.

– Так я зайду? – Эмилия переступила с ноги на ногу и посмотрела… наивно. Именно так она смотрела на него в их первый вечер, при этом будучи облачённой в самое порочное красное платье, какое когда-либо он видел.

Адриан тут же потряс головой, прогоняя воспоминание, и шагнул в сторону:

– Да-да, конечно, Эмилия, заходи. И мы, кажется, договаривались общаться на «ты», разве нет?

Девушка зашла в кабину и нажала на кнопку «129».