Адвокат с Эльтона

– У каждого есть свои привычки, багаж знаний и уникальный жизненный опыт, что в сочетании делает нас в некоторых аспектах действительно исключительными. Это нормально. Но вот что совершенно ненормально – это считать себя неправильным.

Алесса еле заметно поморщилась, повела плечом, явно раздумывая, но в итоге кивнула, бросив пристальный взгляд из-под полуопущенных ресниц. Я взял вторую кружку с кофе и сел в кресло напротив:

– Что касается твоего высказывания, то я считаю, что эльтонийки в большинстве своём ведут себя слишком вызывающе. К сожалению, из-за этого страдает меньшинство.

– То есть ты себя относишь к меньшинству? – Теперь уже Алесса удивлённо-насмешливо выгнула красивую бровь дугой.

Вопрос оказался… сложным. В принципе, я всегда был уверен, что более чем способен контролировать низменные желания тела, но именно эта девушка вызывала крайне смешанные чувства. Если бы не ситуация в лифте, я бы с лёгкостью сказал, что к сексу отношусь весьма спокойно. В конце концов, пара лет без женщины вообще далась мне легко, но… швархов ежевичный аромат соблазнительным фантомом плыл в воздухе, и я бы соврал, если бы сказал, что сама девушка в рубашке размера оверсайз и драных джинсах смотрелась несексуально. Скорее, наоборот, дурацкая мешковатая клетчатая ткань будила воображение.

Мой ответ был Алессе настолько важен, что она даже подалась вперёд. Зрачки в фиолетовых глазах расшились, губы чуть приоткрылись, а жилка на шее часто-часто пульсировала.

«А ведь я ей тоже нравлюсь… но она старательно пытается это скрыть».

– Неважно, к какой прослойке общества я себя отношу, – произнёс, тщательно взвешивая слова. Впервые за долгое время я вдруг почувствовал, что беседа напоминает минное поле. Шварх, даже в зале суда такое было со мной очень давно! – Важно то, что любой представитель нашей расы вполне способен держать себя в руках и думать головой, а не тем, что ниже пояса.

– А как же стандартное обоснование, что у чистокровных эльтониек ярко выраженные доминантные гены, благодаря которым рождаются лишь девочки? – с неприкрытым сарказмом переспросила гостья. – Мы таким способом просто ищем себе мужчину для продления рода, ведь на Эльтоне их практически нет. Когда видим хоть сколько-то подходящего самца, нам просто «сносит крышу», сама природа требует спариться, чтобы раса не вымерла.

Я не обманывался. Разумеется, Алесса так не думала. В её словах сквозило столько горечи и самоиронии, что лишь глухой бы этого не услышал. Алесса искренне ненавидела сложившееся мнение об эльтонийках и была обижена на всю ситуацию не меньше, чем я сам.

Пурпурные с благородным малиновым оттенком волосы после прыганья по «соцветиям» водных цветов на балконе разметались по плечам и спине эльтонийки, а умные миндалевидные глаза смотрели с не поддающимся расшифровке выражением. Высокие скулы, нежно-золотистый оттенок кожи, длинный гибкий хвост с мягкой кисточкой… Лицо без яркого макияжа даже приятнее, чем с ним.

Несколько секунд я смотрел на девушку и всё не мог понять… Откуда она взялась такая? Красивая, пахнущая как дурманящий ежевичный шэйтарри и такая… уязвимая. Кто её так сильно ранил, что в своей глухой обороне она похожа на шипящую кошку из подворотни, которой уже нечего терять? Что не замечает даже того, что я на её стороне?

Я отрицательно покачал головой.

– Все проблемы нашей расы кроются в отношении к чистоте генов. Это нездоровая ситуация, когда репутация и положение эльтонийки напрямую зависят от её внешности. В тот момент, когда женщины перестанут морщиться при виде девочек с «неправильным» цветом кожи или жабрами на шее, прекратят высылать смесков за орбиту, а рождение похожих на отцов мальчиков больше не будет позором, всё изменится. Крайне медленно, поколение за поколением, но изменится. Сами эльтонийки перестанут стыдиться своих сыновей и… избавляться от них. Постепенно выходить замуж и заводить детей в браке станет нормой, как у большинства граждан всей Федерации, а следовательно, пропадёт и вся дурная слава о нашей расе.

– Удобную ты занял позицию, сам-то чистокровный эльтониец, – хмыкнула Алесса. – Получается эдакая политическая проституция – вроде и гражданин Эльтона, и пользуешься всеми правами планеты, а вроде и осуждаешь со стороны…

Я сам не заметил, как чашка в руке треснула и кофе обжёг ладонь.

– Ты и представить себе не можешь, что было в моей жизни до того, как я получил статус «гражданина» Эльтона! – Я разозлился не на шутку.

– О, то есть ты уникальный честный адвокат? И статуса «гражданина» добился тоже честным путём?

Шах и мат, задери эту… студентку! Моя бурная молодость не отличалась законными действиями. Конечно, я никогда не убивал и не крал, но, чтобы получить желаемые документы, мне пришлось даже пойти на небольшой шантаж должностного лица, входящего в состав Аппарата Управления Планетой. С тех пор со всеми нелегальными вещами я строго-настрого завязал.

Я с раздражением встряхнул ладонь от осколков чашки, поморщившись, когда один особенно острый всё же впился под кожу. Кто бы мог подумать, что разговор с первой встречной девушкой затронет моё прошлое так глубоко? И вроде бы я мог вызвать аэротакси и послать гостью ко всем швархам…

– Алесса… возможно, в моей жизни и есть вещи, которыми я не горжусь, но я действительно всегда стараюсь поступать по совести.

– Ещё скажи, что клиентов защищаешь только тех, кто этого достоин, а не тех, чьё дело выглядит выигрышным, – фыркнула красотка.

– Да, это тоже так.

Невозмутимо кивнул и набрал на панели управления офисом код очистки помещения от бытового мусора и вновь повернулся к гостье. Алесса смотрела на меня… странно. Она внезапно облизала нижнюю губу и произнесла с видом человека, решившего прыгнуть в открытый космос без скафандра:

– Слабо? доказать?

Мои брови удивлённо поползли вверх.

– А зачем мне это?

– Ну… Мало ли. Деньги. Услуга. Жажда справедливости. Я не знаю, что тебе интересно, но если ты возьмёшься, то выполню любое твоё желание. Идёт?

На последних словах Алесса понизила голос до еле слышимого, почти интимного шёпота. За какие-то доли секунды девушка преобразилась. Из глупенькой эльтонийки, которую чуть было не поимели на парковке, она вдруг превратилась в женщину-загадку.

В этот момент до меня с кристальной ясностью дошло, что весь этот странный разговор и полёт во флаере – тщательно спланированная акция. Всё делалось исключительно ради того, чтобы я взялся за дело. Готов поспорить на всё что угодно, что ещё в «Золотом веке» Алесса прекрасно знала, кто я. Да и словосочетание «политическая проституция» никак не подходит молоденькой эльтонийке… будь она трижды студенткой юридического. Если и было в этой жизни что-то, способное меня зацепить по-настоящему, то это разгадывание тайн.

Любопытно, всё же с какого места началась игра? На парковке Алесса определённо испытывала страх, такую реакцию не подделаешь… Скорее всего, она подкарауливала меня в баре. Возможно, даже планировала подойти, но жаждущая развлечений соотечественница спутала ей карты. Как итог, Алесса решила выйти на свежий воздух, чтобы перехватить меня у флаера, но её спутник с поправкой на внешность девушки всё понял неверно.

– Хм-м-м… – сказал я, делая вид, что раздумываю. – У меня слишком много клиентов на ближайшую пару месяцев…

– Это клиент с Карридо, и он не заслуживает наказания. Эрик, если ты откажешься, то его осудят на мучительную казнь! – выпалила Алесса, не мигая. Она пошла ва-банк.

Какое поразительное совпадение… Ещё утром Бен мне предлагал взглянуть на дело преступника с Карридо за двадцать тысяч крекеров.

– И какое же дело студентке, – я выделил слово с нажимом, – до преступника? И откуда ты знаешь, что он не заслуживает наказания?

– Мне поручили курсовую. – Собеседница пожала плечами. – Я выяснила, что мужчину осудили по «финансовому эквиваленту». Не мне тебе рассказывать, что это значит.

К сожалению, я знал. Финансовый эквивалент преступления – это пережиток докосмической эпохи, когда жизнь гуманоида оценивалась слитками золота. Жизнь взрослого работоспособного гражданина – двадцать слитков, ребёнка – пятнадцать, старика, не способного дать обществу практически ничего, – шесть. Вор, ограбивший банк, по тяжести степени преступления, а следовательно, и по наказанию приравнивался к серийному убийце.

– Это же бред… – хмурясь, пробормотал я.

– Бред.

В помещении наступила вязкая, почти ощутимая тишина. От волнения на висках Алессы проступила испарина, а её щёки раскраснелись. Похоже, это дело было ей действительно очень важно. Настолько, что она даже решилась обратиться к знаменитому Эрику Вейссу, хотя, судя по предыдущим репликам, изначально к «чистокровному эльтонийцу» она была настроена враждебно.

– Ладно, я посмотрю дело, – внезапно для себя озвучил решение, и в этот же момент плечи гостьи расслабились, а тишину прервало характерное громкое урчание.

Гостья смущённо дотронулась до живота и отвела взгляд.

– Прошу прощения, я сегодня не ужинала.

– Ничего страшного, у нас тут недалеко есть небольшая кухня для тех, кто настолько занят, что не может спуститься в ресторан. Я сейчас что-нибудь принесу. Располагайся.

Алесса благодарно кивнула.

Я вышел из кабинета, одновременно пропуская робота-чистильщика в помещение, и, не теряя времени, набрал номер Шарлен. Полупрозрачная голограмма тут же соткалась в воздухе и зависла передо мной, пока я уверенно шёл по коридору.

– Привет, Эрик, – хмуро буркнула моя подопечная, практически сразу приняв вызов. – Ты когда дома появишься? Я пришла, а тебя нет и нет…

Судя по одежде, она ещё не ложилась спать.

– Я в офисе на Тур-Рине. Звоню по делу.

– Ещё бы ты звонил не по делу, – фыркнула Ленни, тут же настраиваясь на рабочий лад. – Что надо сделать?