Астрид. Повести и новеллы

– Именно это я и намерен сделать, – ответил Хьялти, не глядя на неё.

– Почему же ты хочешь оставить меня, Хьялти? Почему не поедешь со мной? Я ведь тоже плыву в Кунгахэллу.

Тогда обернулся Хьялти и взглянул на неё.

– У тебя, женщины, нет даже жалости к старику? – молвил он. – Я желал одного: чтобы был заключён этот брак. Дай же мне узнать о моём несчастье! Ингигерд не приедет?

Тогда перестала принцесса дразнить Хьялти.

– Иди и садись вот здесь, – сказала она, – и я расскажу тебе всё, что ты хочешь узнать. Я хорошо понимаю, что ни к чему скрывать от тебя правду.

И она начала свой рассказ. Всё случилось в конце лета, сказала она. Уже оперились птенцы тетерева, окрепли их круглые крылья, и они с шумом перелетали с ветки на ветку в сосновом бору.

Однажды утром прискакал с равнины король свеев. Он возвращался с удачной охоты. У луки седла был привязан старый тетерев, его иссиня-чёрные перья блестели. Насупилась птица, с красными бровями, а рядом с ней висели четыре птенца-несмышлёныша, ещё щеголявшие пёстрыми пёрышками. Горд был король. Он знал, что нечасто бывает так славно поохотиться утром, всего лишь с соколом и ястребом.

А теперь Хьялти должен узнать, что в то самое утро принцесса Ингигерд со своими служанками стояла на дороге, поджидая короля. И была среди её служанок одна, которую звали Астрид. Она, как и Ингигерд, была дочерью короля свеев, хотя родилась от рабыни и потому жила как рабыня. Эта юная девушка тоже стояла там и показывала своей сестре, как ласточки собираются в стаи и летят над полями, как они выбирают себе предводителя для дальнего перелёта. Она напомнила принцессе о том, что лето кончается – то лето, когда должна была состояться свадьба Ингигерд, – и подговорила её спросить у короля, почему не послали её к королю Олаву. Ибо Астрид охотно проделала бы этот путь вместе с сестрой. Она думала, что будет счастлива на всю жизнь, если хоть один разок взглянет на Олава, сына Харальда.

Увидев принцессу, король свеев поскакал прямо к ней.

– Взгляни, Ингигерд! – произнёс он. – Вот, у седла висят пять тетеревов. За одно только утро я добыл целых пять тетеревов! Кому ещё повезло больше? Слышала ли ты когда-нибудь, чтобы король так славно поохотился?

Почувствовала себя принцесса уязвлённой, ибо он был так горд и похвалялся своими трофеями, а сам преградил ей путь к её счастью. И чтобы покончить с мучениями, которые терзали её уже несколько недель, она ответила ему:

– Отец, ты славно поохотился, поймав пять тетеревов. Но я знаю одного короля, который за утро взял в плен пять королей, и это Олав, герой, которого ты выбрал мне в мужья.

Тогда король свеев в гневе спрыгнул с коня и, сжав кулаки, бросился к принцессе.

– Что за тролль укусил тебя? – воскликнул он. – Каким зельем тебя опоили? Кто пробудил в тебе чувства к этому человеку?

Но Ингигерд, ничего не ответив, лишь в испуге отступила на шаг назад.

Тогда король немного успокоился.

– Дочь моя, – сказал он ей. – Разве ты не знаешь, как ты мне дорога? Как же я могу отправить тебя к тому, кто мне не по нраву? Я желаю тебе только счастья. Я хочу навещать тебя в твоём новом доме. И скажу тебе, что ты должна обратить свои взоры к другим королям, ибо король Норвегии никогда тебя не получит.

При этих словах принцесса так растерялась, что не нашлась, что ответить, и только сказала:

– Я не просила тебя об этом. Такова была воля народа.

А король сразу принялся выспрашивать у неё, уж не считает ли она, что он, король свеев, похож на раба, который не может решать судьбу своих детей и над которым стоит господин, имеющий власть над его дочерьми.

– Неужели король свеев позволит, чтобы его назвали клятвопреступником? – спросила принцесса.

Но король свеев только усмехнулся.

– Не беспокойся, дочь моя! Этого не будет. И к чему тебе спрашивать об этом, ведь ты женщина! У меня в совете сидят достойные мужи. Они найдут разумное решение.

И король обернулся к своим охотникам, сопровождавшим его.

– Моя воля связана обещанием, – заявил он им. – Я хочу быть свободным от этих пут.

Но никто из людей короля не ответил ему, никто не дал мудрого совета.

Ещё больше разгневался Улоф Шётконунг. Он был вне себя от ярости.

– Увы вашей мудрости! – восклицал он. – Я хочу стать свободным от клятвы. Где же ваша хвалёная мудрость?

Так гневался король, и никто не знал, что ему ответить. Но тут из толпы служанок вышла вперёд Астрид и предложила свой план. Она просто предложила его, – Хьялти должен поверить ей, – потому что ей показалось это забавным, а вовсе не потому, что он считала его возможным и выполнимым.

– Почему бы тебе не послать меня? – спросила она короля. – Я ведь тоже твоя дочь. Почему ты не отправишь меня к норвежскому королю?

Но едва Астрид произнесла эти слова, как Ингигерд побледнела от гнева.

– Замолчи и убирайся прочь! – воскликнула принцесса. – Поди прочь, ты, болтливая, коварная, злая девчонка, которая предлагает моему отцу такой позор!

Но король удержал Астрид. Напротив, напротив! Он протянул к ней руки и прижал к своей груди. Он смеялся, и плакал, и радовался, как дитя.

– О! – восклицал он. – Что за выдумка! Что за языческая проказа! Мы назовём Астрид Ингигерд. Мы соблазним короля Норвегии жениться на ней. И когда всем станет известно, что она рабыня, многие потешатся. Везде и всюду будут глумиться над этим увальнем!

Тогда Ингигерд кинулась к отцу и начала умолять его:

– Отец, отец, не делай этого! Я люблю короля Олава, и ты причинишь мне большие страдания, если обманешь его.

И она обещала, что смиренно подчинится велению короля и не будет помышлять о браке с Олавом, сыном Харальда. Только пусть отец не делает этого, пусть не делает. Но король свеев не желал слушать её молений. Он смотрел на Астрид и видел лишь её одну. Он лас ково гладил её, словно она была столь же мила ему, как сама месть.

– Поезжай к нему, поезжай скорее, завтра же, – говорил он ей. – У нас есть подходящий корабль. Всё, что тебе надобно, – приданое, платья, свита, – всё это надо собрать немедля, дорогая дочка. Норвежскому королю не до этого, он думает лишь о том, что сумеет заполучить знатную дочь короля свеев!

И когда он сказал это, поняла Ингигерд, что уже ничего не изменить. Тогда подошла она к сестре, обняла её и повела в свой зал. Посадила её на своё высокое место, а сама села на низенькую скамеечку у её ног. И сказала она Астрид, что та должна привыкнуть к почётному сиденью. Она должна сидеть там, чтобы почувствовать, какое место она занимает, будучи королевой. Ибо Ингигерд не желала, чтобы король Олав стыдился своей жены.

Потом принцесса послала служанок в спальню и кладовые принести приданое, которое она приготовила для себя. И всё это она отдала своей сестре, чтобы Астрид приехала к королю Норвегии не как бедная рабыня.

Она также выбрала подружек и служанок, которые будут сопровождать Астрид, и отдала ей свой прекрасный драккар.

– Бери мой драккар, – сказала она. – На вёслах там сидят славные гребцы. Ибо я хочу, чтобы ты приехала к королю Норвегии со всем великолепием и пышностью, чтобы у него была достойная королева.

А потом принцесса долго сидела со своей сестрой и говорила с ней о короле Олаве. Но говорила она так, как говорят о святых, а не о королях, и потому Астрид многое не поняла из её слов. Но зато она хорошо поняла, что королевская дочь хотела передать Астрид все те добрые мысли, которые были у неё самой, только чтобы король Олав не оказался обманутым, как того желал её отец.

И наконец Астрид, которая вовсе не была злой по натуре, как все считали, забыла, как часто она страдала по вине сестры, и пожалела о том, что не может сказать теперь: «Я не поеду». Она даже поведала об этом желании принцессе, и обе они заплакали, впервые почувствовав себя сёстрами.

Но теперь Хьялти должен понять, что Астрид не из тех, кто долго печалится. Когда они вышли в открытое море, она забыла все страхи и горести. С ней обращались как с госпожой, она стала для всех королевской дочерью. Впервые с тех пор, как умерла её мать, она ощутила себя счастливой.