Убийство в «Звезде сафари

– Мы ждём ребёнка.

Хол ещё больше смутился, тем более что никакого живота он как раз и не видел, а пока дядя Нэт поздравлял соседей по столику с грядущим событием, уже принесли закуски. Перед каждым гостем поставили по огромной белой тарелке, на которой лежало всего три листика салата, два жареных каштана, ломтик груши, и всё это было тонко побрызгано кисло-сладким соусом.

– Моя жена, – сказал доктор Сасаки, взяв в руки нож и вилку, – работает в знаменитом синтоистском храме в Киото.

– А что такое синтоис?.. – перестал жевать Хол.

– То, что относится к нашей японской религии синто, – с удовольствием стала отвечать миссис Сасаки. – Правда, это даже не совсем религия, хотя слово «синто» переводится как «путь богов». Это скорее мировоззрение. Связь с прошлым, с предками, с самой природой.

– В Японии очень много таких храмов. Они разбросаны по всей стране, – добавил её муж. – В них всегда бывает много туристов самых разных национальностей и верований.

За соседним столиком кто-то громко захохотал, то был Мервин Кросби, и мистер Сасаки нахмурился.

– В этой религии, – продолжила его жена, – природа одухотворена. Можно сказать, что синто – это не только «путь богов», но и «путь природы». Природа требует особого уважения, и жаль, что многие люди этого не понимают, а относятся к ней чисто потребительски.

– Мы давно мечтали поехать в Африку на фотосафари, – снова заговорил мистер Сасаки, – только, кажется… – тут он дотронулся до руки жены, – нам не повезло. С нами едет и мистер Кросби, а мы его хорошо знаем. Он собирается строить какое-то суперказино рядом с нашим храмом. Это было бы катастрофой. Мы выходили на протесты. Собственно, всю кампанию против строительства казино моя жена и возглавляла.

– Вы молодцы, – сказал Хол, снова почувствовав себя очень взрослым.

– А я вот в Японии уже давно не был, – задумчиво проговорил дядя. – И давно мечтаю прокатиться на ваших скоростных поездах синкансэнах, но, знаете, пока не получается.

– Синкан… как? – опять переспросил Хол.

– Синкансэны. Их ещё называют «поезда-пули», потому что они имеют характерный обтекаемый нос и скорость около трёхсот километров в час.

Когда салат был съеден и принесли основное блюдо, дядя Нэт и мистер Сасаки продолжили разговор о Японии, но им всё время мешал Мервин Кросби. Медиамагнат очень громко разговаривал, а тут ещё во весь голос начал расхваливать мясо, которое ему принесли.

– Стейк с кровью, именно как я люблю! Передай шефу, – сказал он официанту, – скажи, что отличная работа.

– Вы не могли бы говорить чуть потише? – внезапно обратился к нему Эрик Лавджой. – Мы ведь тоже тут разговариваем.

Берил Браш даже ойкнула, поражённая смелостью своего спутника, да и все остальные резко замолчали.

Мервин Кросби набычился, потом медленно повернул голову, но не понял, кто ему сделал замечание, а поэтому осмотрел всех, хотя заговорил примирительно:

– Ну чего вы на меня смотрите? Чего я такого сказал? Просто похвалил работу повара. В жизни я перепробовал много стейков. И ещё надеюсь попробовать. И когда мне пожарят сочнейший кусок носорожьего мяса, я тоже молчать не буду. Я ведь мужчина, а не какой-то там хлипкий актёришка из женского сериала…

Чернокожий актёр Патрис, сидевший с Поршей за угловым столиком, вскочил на ноги, едва не уронив стул, но Порша сумела усадить его на место.

– Прекрати, пап! – почти выкрикнула Николь. – Зачем ты всех задираешь? Не хочу тебя слушать. – И она закрыла уши руками.

Жена Мервина, Амелия, сидела с прямой спиной и каменным лицом. Она даже не притронулась к еде.

– Вы действительно бы стали есть носорога? – Холу казалось, что он сказал это себе под нос, но неожиданно его слова прозвучали очень громко.

Мервин тяжело повернул голову и уставился на него, сам как носорог:

– Это ты сказал, малец? А что тут такого? Носорог, он же травоядный. Как корова. Или как бык. И пусть у него рог всего один, но драться он тоже горазд. Убьёт не задумываясь, если ты встанешь на его пути. Такова жизнь. А мясо есть мясо. – Он отрезал кусок стейка и начал жевать его с открытым ртом. – Мы едим мясо, потому что мы хищники. Так уж распорядилась природа.

– Да, носороги травоядные, но они вымирающий вид, их надо охранять! А для мяса есть коровы и овцы, а убивать носорога, чтобы только попробовать его мясо, это просто… Или вы, может, – Хол сощурился, – хотите убить носорога чисто из спортивного интереса?

– Дьявол! Да ты чертовски прав, пацан! – захохотал Мервин. – Охота – это даже больше, чем спорт. Это первая профессия мужчин. У всех народов мира мужчины всегда на кого-то охотятся. Вон японцы, – он показал на мистера Сасаки, – они убивают китов. А вы, англичане, травите собаками лис и стреляете фазанов. Люди охотятся с незапамятных времён.

– И вы готовы убить даже последнего носорога на земле?! – вскочил на ноги Хол, голос его дрожал. – Убить просто так! Убить, чтобы убить. Это преступление!

– Хол, – попробовал успокоить его дядя Нэт, – сядь. Никто здесь не собирается убивать последнего носорога на земле.

– Господа! Господа! – наконец-то решил вмешаться Аккерман. Как начальник поезда он явно не хотел никаких скандалов. – Давайте не будем вступать ни в какие споры, а просто тихо-мирно поужинаем, хорошо? Хорошо? – снова повторил он и со значением посмотрел на Хола.

Тот стоял, хмурый и насупившийся.

– Я-то что, – пробормотал он.

– Просто надо быть посдержаннее, молодой человек, – назидательно проговорил Аккерман. – Нельзя кидаться беспочвенными обвинениями, которые к тому же и выеденного яйца не стоят.