Эта книжка обо всём

Не весят паутинки на стылых ветвях,
Не тоскуют на склонах пожухлые травы,
И в забытых стогах на усталых полях
Не ночуют любители страстной забавы.

Я в России всегда уставал от зимы,
От сапог на меху и от зимней одежды,
Ненадёжных дворов, полусуточной тьмы,
Но меня там всегда, согревали надежды.
На грядущий апрель с ликованьем грачей,
На весенних дождей санитарную ярость,
На пробивший ледок говорливый ручей
И весёлых детей суетливую радость.

Здесь за снегом могу я махнуть на Хермон,
Чтоб денёк покататься по горному скату…
Как легко с ним рифмуется имя Семён…
Не случайно, наверное, это ребята!

«Хочу в леса, в глубины, в дебри, в чащи…»

Хочу в леса, в глубины, в дебри, в чащи,
В дремотный мир нетронутых ветвей,
В стынь облаков, над городом летящих,
В зелёный рай Московии моей.
Хочу, чтоб травы приняли любовно
Меня в объятья тихие опять,
Хочу их шёпот разбирать дословно
И смысл его, как раньше, понимать.
Скучна мне тень искусственного леса,
Искусственных газонов важный вид.
Парк кунцевский, всклокоченный повеса,
Перед глазами образ твой стоит.
Скрипят твои дорожки под ногами,
Кружат деревья лёгкий танец свой,
Скрываются тропинки меж кустами…
Давно ль бродили мы по ним с тобой?
Давно ль листали торопливыми руками
Страницы повести, что юностью звалась?
Давно ль, мой друг, за нашими мечтами
Вприпрыжку наша молодость неслась?
Давно…

«Зима здесь августу сродни…»

Зима здесь августу сродни:
Листва посыпала газоны,
Немного пожелтели кроны,
Короче и прохладней дни.
Определить я не берусь —
Какое это время года?
Такая, братцы, тут природа —
Никак я в ней не разберусь.
В календаре давно зима,
Деревья ж зелены как в мае,
Цветы на клумбах полыхают,
Сверкают белизной дома.
И в этой снежной белизне
Нет и намёка на морозы.
Идут дожди, грохочут грозы.
Но снега не хватает мне!
Как не хватает мне того,
Чем я владел всегда беспечно,
Всего того, что было вечно —
Не будет! Только и всего!

«Над хайфским заливом туман…»

Над хайфским заливом туман.