Отец своей… племянницы! «Дочки-матери» на новый лад

Гриша оказался на редкость заботливым семьянином. Он души не чаял в жене и сыне. Казалось, ничто не может омрачить счастья…

Беда нагрянула, когда Пете исполнился год. Один из компаньонов крупно «подставил» Гришу. Чтобы расплатиться с кредиторами, Сандалевскому пришлось «свернуть» весь свой бизнес и продать бОльшую часть имущества. Гриша не стал мстить своему обидчику. Это сделал через два года другой обманутый бизнесмен, в результате чего аферист выпал из окна собственной квартиры на 14-ом этаже.

Для Гриши настали тяжёлые времена. Несколько месяцев он перебивался случайными заработками.

Но не зря говорят: «Не было бы счастье, да несчастье помогло».

У Тамары умерла (после длительной болезни) троюродная сестра, уже 10 лет жившая в Питере. На похоронах Гриша познакомился с безутешным вдовцом покойной. Пётр Гургенидзе был преуспевающим владельцем ресторана. Бизнесмен разговорился с бывшим бизнесменом Сандалевским. Гриша произвёл на него благоприятное впечатление.

Через неделю из ресторана Петра уволился по семейным обстоятельствам бухгалтер. Правда, ходили слухи, будто эти обстоятельства заключались в том, что конкуренты предложили бОльшую зарплату.

Гургенидзе позвонил Грише и предложил вакантное место бухгалтера. Атеист Сандалевский от радости аж перекрестился!

Дела снова пошли в гору. Гриша и Пётр не могли нарадоваться друг другом. Эта идиллия продолжалась год… И снова неожиданно закончилась.

Пётр вызвал бухгалтера в свой кабинет. Он долго мялся, затем произнёс:

– У меня истёк срок траура по жене.

– Значит, женись второй раз! – посоветовал Гриша.

– Вот и я так думаю. А ты одобришь?

– Разумеется, – усмехнулся Гриша. – Лишь бы не на моей Тамаре!

Пётр тоже усмехнулся, но не столь весело:

– Да в том-то и дело, что именно на ней!

– Это шутка? – не понял Гриша.

– Самое смешное, что это не шутка!

Гриша схватил телефонную трубку и набрал номер:

– Тома, тут шеф насчёт тебя…

Он слушал некоторое время сбивчивые объяснения жены, затем положил трубку и обратился к шефу:

– Она говорит, что ты хочешь Петю усыновить.

– Так тебЕ же лучше, дорогОй! Я тебя от алиментов избавлю.

Гриша взял со стола лист бумаги, написАл заявление об уходе по собственному желанию и протянул его шефу.

Пётр понял содержание заявления ещё на стадии написания. Поэтому, не читая, разорвал документ на четыре части:

– Такие бухгалтеры, как ты, на дороге не валяются!

– Могу и остаться, – согласился Гриша. – Но Петю лучше оставить мне. Ну зачем тебе чужой ребёнок?

– Я не могу иметь детей, – стыдливо признался шеф. – Клянусь заменить Пете отца, то есть тебя!

Гриша долго молчал, затем выдавил:

– Пожалуй, так будет лучше для моего сына, то есть теперь для твоего. Уж лучше пусть отец считается грузином, чем евреем!

Вскоре Тамара развелась с Гришей и вышла замуж за Петра. Его сын превратился (сам того не ведая) из Петра Григорьевича Сандалевского в Петра Петровича Гургенидзе.

Прошло ещё три года. За это время Гриша только несколько раз видел сына и, разумеется, не смел проявлять к нему отцовских чувств.

Как-то Пётр сказал жене:

– Твой бывший податься в Израиль подумывает.

– Ну и слава Богу! Давно пора! – обрадовалась Тамара.

– А ктО за него бухгалтером будет? ТЫ, что ли?! – возразил муж. – Надо будет ему зарплату повысить. Может, передумает ехать?

– Между прочим, – заметила супруга, – Петя становится всё больше похож на отца… Понравится ли это твоему «бесценному» бухгалтеру?

Пётр помрачнел и процедил:

– Тогда пусть катится!

Вскоре Гриша и впрямь «укатил» в Израиль. Он снял квартиру в Бат-Яме недалеко от Тель-Авива. («Яма» здесь ни при чём. «Бат-Ям» в переводе с иврита означает «Дочь моря». )

На другой день Сандалевский бодро направился в магазин за продуктами. Но оказалось, что он забыл… в какую страну приехал! Была суббота, а в этот святой (по крайней мере для религиозной части населения) день все магазины Израиля закрыты.

Сандалевский зашёл в ближайший уютный парк, носящий имя недавно убитого премьер-министра Ицхака РАбина.

Бывший петербуржец не любил жару, поэтому сел на скамейку в тени. Недалеко от него на освещённой солнцем скамейке беседовали две молодые женщины – брюнетка и золотоволосая. Рядом играли две соответствующие матерям девочки – брюнетка лет пяти и «златовласка» лет трёх.

Немного ослеплённые солнцем мамаши не видели Гришу, зато он их с удовольствием рассмотрел.

Лицо брюнетки показалось знакомым, но не вызвало особых эмоций. Зато её собеседница слегка взволновала нового репатрианта – Гриша был большим ценителем женской красоты. Хотя красоты-то особой и не было. Зато обаяния – выше крыши!

А вот дочурка её – совсем наоборот. Вроде бы и красавица златокудрая с ангельским личиком Володи Ульянова с октябрятской звёздочки. Но чего-то нет…

Зато её старшая подружка-брюнетка совершенно очаровала Гришу – такая живая, непосредственная!

Он с грустью подумал об оставшемся в России сыне. Затем, чтобы развеяться, открыл детектив Агаты Кристи «Безмолвный свидетель»…

Гриша спохватился, когда его теневая сторона стала солнечной. Четыре израильтянки исчезли, словно их и не было.

Глава 2

Поклонник златокудрой израильтянки вернулся домой. Он стал названивать родственникам и знакомым, сообщая им свой новый адрес. В частности, позвонил в Канаду брату Валере.