Разные фамилии одной Эмилии. Няня… своего сына!

– Я португалец, но по работе приходится контактировать с Израилем. Вот и освоил немного их язык. Только сомневаюсь, что твой день рождения именно завтра.

– Честное бразильское слово! Ну почему никто не верит честной девушке?

– Я верю! – усмехнулся Сезар. – А то, что у тебя в паспорте стоИт другая дата рождения – ни о чём не говорит. Могли напутать.

– Неужели?! – как бы перепугалась красотка. – А я и не знала!

Она вытащила из сумки поддельный (!) паспорт, полистала и облегчённо вздохнула:

– Уф! А ты, Сезарушка, шутник!

– Действительно, 28-ое апреля! – удивился менеджер. – И Эмилия… ПрАду.

– Вот только не надо шутить про «ПРАДУкцию»! У нас так каждый десятый юморит!

– Не буду, – согласился Сезар. – Сам не люблю безграмотных шуток – «продукция» пишется через «о».

– О-о! – как бы удивилась Эмилия. – Обалдеть!

– Кстати, Миля, ты родилась в один день с нашим покойным диктатором Антониу Салазаром.

– Сезар и Салазар! – обрадовалась девица.

– А ведь и впрямь похоже! Как я сам этого не заметил?!

– А что этот диктатор диктовал?

– Он диктовал, как жить португальцам. А в соседней Испании другой покойный диктатор Франсиско Франко диктовал, как жить испанцам.

– Теперь понятно, почему испанские деньги – франки! – проявила частичную эрудицию Миля.

– Франки во Франции. А у нас, как ты знаешь, эскудо.

(Впоследствии в Португалии, а заодно в обсуждаемых Испании и Франции были введены евро.)

– А я так оСКУДела, что у меня этих самых эСКУДо и не хватает! – вздохнула Миля.

– Не печалься, ступай ко мне с Богом! Отпразднуем твой завтрашний день рождения!

В автомобиле Сезар решил блеснуть интеллектом перед этой хоть и городской, но деревенщиной:

– Кстати, настоящие питекантропы дружно вымерли. Но «человеко-обезьяны», точнее, человекообразные обезьяны пока ещё сохранились. Их три вида. Горилла обитает в Африке, шимпанзе там же, а орангутан – в Индонезии.

(Когда автор настоящего опуса напечатал правильное «орангутан», компьютер подчеркнул это слово красной линией. Но стоило добавить «г», и красная линия пропала. Безграмотный «орангутанг» был признан «грамотным». )

Миля не удержалась и тоже «блеснула»:

– У меня в Рио есть «учёный сосед». (Сезар, естественно, не понял намёк на рассказ Чехова «Письмо к учёному соседу». ) Он как-то сводил меня в зоопарк и познакомил с этими тремя обезьянами. А заодно этот учёный Карлус Ниврад объяснил, что «орангутан» переводится как «оранжевый У Тан». Это был такой гениальный секретарь организации объеденных наций.

Пока Сезар хохотал, девушка подумала: «Дай Б-г, чтобы он не догадался прочитать фамилию этого „учёного“ „по-еврейски“, то есть не в ту, что у нормальных людей сторону!»)

Наконец, собеседник с трудом успокоился и продолжил щеголять своей выдающейся (по крайней мере, по сравнению со средним португальцем или бразильцем) эрудицией:

– Секретарь не «гениальный», а «Генеральный». Сокращённо «генсек». Нации хоть в большинстве своём и впрямь «объеденные», но называются «объединённые». А уроженец восточной страны Бирмы У Тан был не «оранжевый», а жёлтый.

(Впоследствии в 1989 году «Бирма» стала именоваться «Мьянма», но У Тан не дожил не только до этого, но даже до описываемого разговора Мили и Сезара.)