Светик, это не конец

– Войдите, – отозвался мой каратель, одевая рубашку.

В комнату прошла служанка средних лет.

– Вас ожидает император, господин Кендистан, – Кенди взглянул на время и перевел взгляд на меня.

– Ну что, Светик? Пора вставать, император ждет нас к ужину.

– Ужин это отлично, я так проголодалась, – тут же отозвалась я. И правда, вот сейчас мне и есть, и спать хотелось. Я посмотрела на Кенди, он очень так внимательно за мной наблюдал.

– Что-то не так? – поинтересовалась я.

– Все так, солнышко, ты такая красивая, просто не могу оторвать глаз.

– Кенди, я клон, а клоны не могут быть красивыми, – тут же опровергла я слова хранителя. С платьем я справилась, а волосы в немыслимые прически укладывать не умела, решила просто стянуть их лентой в хвост.

– Клон не клон, мне это неважно. Уверен, что даже если были внешне похожие на тебя девушки, то ты все равно уникальна, – Кенди подошел очень близко, и он явно сейчас смотрел на мои губы. – Я снова это сделаю сейчас. Знаешь, как это называется?– я отрицательно помотала головой. – Это поцелуй. – Хранитель, притянув меня к себе, приник к моим губам в страстном поцелуе. Он буквально вторгся в мой рот, и, казалось, чувствовал себя там хозяином. Я дрожащими руками прикоснулась к его груди и сейчас от его поцелуя я так взволновалась. Сердце отбивало глухие удары, а еще я ощутила тепло где-то внутри себя.

«Кенди, что же ты делаешь со мной? Так приятно». Хранитель нехотя отстранился, и очень загадочно на меня посмотрел.

– Кенди, тебе точно можно так делать? Что-то мне кажется, что ты меня обманываешь.

– Идем, я тебе еще вчера все сказал, – он тактично ушел от ответа и повел меня в сторону обеденного зала, в котором находилось немало гостей.

Император, заметив нас, указал на два места рядом с собой. Видимо, мы почетные гости сегодня. Мое платье было почти желтым. Мне так надоел этот цвет еще в моем 5000 году, что я, честно говоря, никогда в жизни желтое больше бы не надела. На меня все смотрели очень внимательно, а потом я увидела того мужчину в мундире, от которого недавно сбежала. Он явно горел желанием со мной поквитаться, а я взяла Кенди за руку и очень сильно сжала ее. Кендистан заглянул мне в глаза, понимая, что я чего-то боюсь.

– Светик, чего ты так испугалась, солнышко?

– Вон, тот воин, который меня схватил в переулке. Он, видимо, хочет сделать мне больно. Ты никуда не уходи, а то мне страшно, Кенди.

– Не волнуйся, ты со мной, и если что, дуэль никто не отменял, на шпагах или мечах он не выстоит, – шепнул мне хранитель на ухо.

– Тебе придется с ним сражаться? Я не хочу, чтобы он тебя обидел, – покачала я головой.

– За меня переживаешь? Ты очаровательна! Идем, нас ждет император.

– Кендистан, что-то Вы задержались. Что, не хватило времени выспаться? Понимаю, такая принцесса рядом, я бы тоже не спешил с ужином. Ну так что, ты решил, оставляешь мне Светика?

– Я сообщу Вам утром свой окончательный ответ.

Мы сидели за столом, и я увидела много убитых и запеченных животных. Я понимала, что это были живые существа и едва не расплакалась. Мне стало так жалко их. И тут я заметила на себе взгляд одного из генералов. Он сидел напротив меня и внимательно за мной наблюдал. Я поежилась под его цепким взглядом. Этот мужчина был очень мощным и величавым, явно выше Кенди, и подозреваю, что против него мой хранитель не выстоит. Император заметил наши с генералом переглядки.

– Кендистан, можно узнать, что так расстроило Светика? Неужели, это генерал Иоахим Мюрат тому виной? – поинтересовался император, и Кенди взглянул мне в глаза оценивающе, а я смотрела то на стол, то на Кенди. Он все понял и с шумом выдохнул.

– Извините, смею отметить, что генерал Мюрат здесь не причем, просто Светлана у меня вегетарианка, не выносит насилия над животными, а на столе много блюд из мяса, и она чувствует жалость к убитым кроликам и курице.

Наполеон со снисходительной улыбкой посмотрел на меня. Я не поняла, что сказал Кенди, но осознала, что говорили сейчас обо мне. Генерал Мюрат, сидящий напротив, рассмеялся. У него были черные волнистые волосы и серые глаза. Он пугал меня, а тот, что хотел меня обидеть, сидел за большим столом где-то в конце. Вероятно, его статус был невысоким, а вот Кенди являлся другом Наполеона.

– Мы выдвигаемся из Вильно завтра. Хочу сообщить о текущем положении дел. Маршал Жером Бонапарт и Маршал Даву должны выступить против Багратиона. Он сейчас на защите Белоруссии. Я отправляюсь с генералом Эженом Богерне против армии Барклая-де-Толли. У нас семнадцать дивизий, у них, по данным нашей разведки, двенадцать. Они расположились в Литве. Армия генерала Тормасова далеко от Багратиона и против них выступит Австрийский корпус генерала Шваценберга. Дунайская армия адмирала Чичагова сейчас в Молдавии, но он защищает границы России от Османов, и это нам на руку, господа. Я намерен покорить этот чрезвычайно дикий народ. Они настоящие варвары. Я подпишу мирный договор с Александром первым на моих условиях или я не император Франции. Преимущества на нашей стороне, господа. – Наполеон был уверен в победе, это читалось в его глазах. Кенди, казалось, не слушал то, что говорил император, и думал совсем о другом, а потом, посмотрев на свой браслет, резко встал и подошел к Наполеону.

– Император, меня срочно вызывают на Хастарис, не могу ни секунды оставаться здесь. Я надеюсь, Вы присмотрит за моей женой.

– Так неожиданно. Может, сам все объяснишь ей? Она так смотрит на тебя.

– Времени нет, очень спешу, – Кендистан, даже не взглянув на меня, поспешил удалиться. Я подскочила, а Наполеон на ломаном русском сказал:

– Светик, не беги за ним, ты должна оставаться за столом, – у меня все внутри похолодело. Когда Кенди не стало рядом, я снова испытала такое чувство одиночества, и страх сковал все тело. Я четко осознала, что хранитель не вернется, а для себя поняла, что не хочу оставаться рядом с императором. В тоже время я осознавала, что меня очень быстро остановят. Если и бежать, то не сейчас-то точно, и не в этом платье.

Кенди бросил меня. У него появились какие-то дела, и грош цена его словам. Никому я не нужна. Я была для него только каким-то развлечением на время, а теперь все кончено.

Генералы и Наполеон еще долго сидели за столом, а потом даже позволили себе выпить странный напиток. Его запах был мне не приятен. Я нашла на столе хлеб и еще фрукты, но это были не яблоки, а такие веточки с какими-то ягодами. Они тоже оказались очень вкусными. Мне невыносимо стало вот так сидеть. Я встала и подошла к императору. Он что-то говорил, а я перебила его и переключила внимание на себя. Потом уверенно взяла его за руку и потянула. Я собиралась поговорить с ним наедине. Император удивленно приподнял бровь, но улыбнувшись, позволил мне его вывести. Когда мы вышли из обеденного зала, я повернулась к нему лицом.

– Ваше Величество, куда ушел Кенди? – ровным голосом поинтересовалась я.

– Светик, он хранитель. Пришло послание, и он отбыл на корабль патруля времени. Сказал, что пока его нет, ты должна быть со мной. Я, конечно, сам не в восторге, что ты будешь рядом. Сейчас война, но пока отправить тебя во Францию не могу. Тем более, Кенди настаивал, чтобы ты оставалась со мной, – Наполеон подбирал слова. Он старался объяснить мне все это.

– Почему мир так жесток? – вдруг отозвалась я.

– Ты даже себе не представляешь, насколько. Если тебя тяготит общество моих генералов, ты можешь подняться в свою комнату. Не переживай, Кенди обещал, что вернется. Он часто бывает в этом времени. Или ты меня боишься?

– Нет, Вы же не собираетесь меня убивать, – пожала плечами я.

– Вот и прекрасно. Тогда приятных снов, юная леди. Завтра тебя разбудят и приготовят к походу. Надеюсь, ты выносливая девочка?

– Наверное, – пожала плечами я, а император снова взял мою руку в свою и прикоснулся к ней губами. Я заметила, что когда в обеденном зале появлялись дамы, другие мужчины тоже так делали, но касались губами руки, только если это девушка, а значит это нормально.

Наполеон отстранился, и я отправилась на второй этаж в свою комнату. Все в ней напоминало о хранителе Кенди. Теперь мне стало очень грустно. Я опустилась в кресло и посмотрела на свой браслет. На нем больше не отображался таймер времени. Браслет словно сломался, а я вдруг разозлилась и позвала служанку. На пальцах я объяснила, что мне нужны ножницы, и их принесли. А потом я до полуночи пыталась снять этот чертов браслет. Да, я погнула ножницы, но мне удалось снять это устройство хранителей, и, приоткрыв окно, выбросила его.

– Вот и хорошо, что ты сбежал. Буду жить в этом времени. Воевать с Россией. Все лучше, чем в 5000 году. И Наполеон нормальный такой. Ничего, привыкну. – Я испытывала гнев и негодование. Хотелось сделать назло, вопреки. Поступать по принципу «чем хуже, тем лучше».

Я приняла ванну, мне приготовили ночную сорочку, но когда я легла в постель, то никак не могла уснуть.

– Вся постель этим Кенди пропахла, вот же черт. Никак уснуть не получается, – я действительно думала о нем. О его поцелуях, его глазах. Я не могла переключиться ни на что другое. Как же плохо мне было сейчас. Да, он не обязан был проститься, а изначально и вовсе хотел меня убить, но почему-то стало так горько сейчас. А потом я решила, что должна быть сильной и прежде всего мне нужны были книги на русском, чтобы изучить этот мир. Мысль о том, чтобы сбежать не давала мне покоя. Наполеон не плохой, но в его окружении эти французские солдаты, которые представляли для меня опасность. К Александру первому я тоже возвращаться не собиралась. Я вообще считаю, что война это абсурд. На одной Земле, когда нет внешнего врага, убивать друг друга – просто дикость.

Я поискала в шкафу одежду и нашла мою рубашка и жилет. Я переоделась, заплела косу и надела сапоги, а потом спокойно спустилась на первый этаж и вышла на улицу. Ночное небо освещали звезды и полная Луна.

– Сидите там, на Луне, Воллейн, и жизни радуетесь, а меня не взяли. Ну ничего, я научусь выживать и разберусь со всем этим. Больше меня никто не приспособленной к жизни не назовет.

Я направилась в сторону, где слышалось ржание лошадей, и вскоре оказалась в конюшне. Выбрала себе белую лошадку. Видимо, все уже спали, поэтому никто меня не обнаружил, и я верхом на лошади отправилась вдоль по улице. Неожиданно увидела старичка.

– Извините, вы говорите по-русски? – спросила я его, и он обернулся. На нем была длинная рубаха какого-то серого цвета, такие же штаны, и сапоги, весьма поношенные. Его лицо покрывали морщины, и длинная неопрятная борода завершала его весьма печальный образ.

– Говорю, дочка. Ты должна покинуть город, французы тебя не пощадят, – голос старичка звучал хрипловато, а в глазах читалась безысходность.

– А у Вас есть дома какие-нибудь книги? – поинтересовалась я.

– Книги… а вон за углом библиотека. Разграбили, еще и окна побили, да мебель утащили, а книги не взяли. Бери, что хочешь.

– Спасибо, добрый человек, Вы меня очень выручили.