Граффити любви

– Она много работает, даже спецтехнику водить может. У вашей дочери открыты почти все категории. Она у нас повар. Говорят, танцует креативно, заботится о детях в детском доме и виртуозно избавляется от бывших девушек. Я, правда, оценил, – и Никита поведал историю про Оксану. Федерико давно так не смеялся. Он видел личико своей любимой, но внешность жены, наложенная на его характер – это было для отца чем-то невообразимым. Но мы сразу подружились. У нас любовь папы с дочкой случилась с первых секунд знакомства. Оставалось сделать тест ДНК.

– Уже поздно, и, наверное, я пойду, – отозвался вдруг мой отец. Он почти встал, а я руку не отпустила.

– Нечего тебе в гостинице делать. Ты же к нам приехал? Так что ты остаешься здесь. У Никиты еще одна комната есть, я точно знаю.

– Да, но это ведь неудобно.

– Папа, а вот этого я не люблю: удобно неудобно. Вы остаетесь у нас, вы не толстый, а значит, Никита может для вас кое-что из своих вещей выделить, а завтра мы заберем остальные вещи. Никита не молчи.

– Ты все правильно говоришь, Лучик. Конечно, дядя Федерико должен остаться.

– Вот, Никита согласен. Да, кстати, учитель, а где мои костыли, я их что-то в доме не наблюдаю.

– Кажется, в машине забыл.

– Ты бы принес, а то неудобно прыгать на одной ноге.

– Как ты мужчинами командуешь виртуозно. Ну что ж, твоя правда, я схожу.

– Я все виртуозно делаю, у меня гены, сам понимаешь, – мои слова снова вызвали улыбку отца.

Никита вышел за дверь, а я посмотрела на папу.

– А что ты, дочка, пишешь?

– Видел граффити вдоль центральной улицы?

– Да, и что, все это твоих рук дело?

– Ну да, а с заказов мало фоток осталось, не знаю почему.

– Просто ты пребывала в глубокой депрессии.

– Кто бы знал, в чем я пребывала, папа, – я задумалась. Мне действительно было очень грустно и одиноко, когда я работала.

Никита вернулся, и вскоре мы стали готовиться ко сну. Отца расположили в комнате учителя, а мы снова оказались вместе в комнате поменьше.

– Слава богу, теперь ты все знаешь, – выдохнул Никита.

– Это и была твоя тайна?

– Ну да, поэтому и выпытывал у тебя историю твоего появления в детском доме. В самом детском доме со мной и разговаривать не стали.

– Ну, это правила такие, – пожала я плечами. – У меня имя, как в том фильм про итальянку с собакой. Как называется?

– «Московские каникулы» и она тоже была Лучианой.

– Мне кажется это имя странное.

– Ну, ты же итальянка, даже не полукровка, а чистокровная итальянка. Но я буду называть тебя Лучиком, уж извини.

– Да хоть горшком назови, только в печку не ставь, Никита, – вот, честное слово, Никита какой-то странный. Его не устраивало Пикассо, и я стала Корольком, а теперь я так и вообще – Лучик.

Я так переволновалась сегодня, что никак не могла уснуть. И наличие полуобнаженного Никиты рядом теперь совершенно меня не смущало. Я крутилась, вертелась и потом в итоге села и вздохнула. Вот вообще не спалось.

– Лучик, ты из-за чего так переживаешь?

– Не знаю, просто такое событие, и мне теперь не спится.

– Можешь меня обнять. Не волнуйся, приставать не стану. В любом случае, ты так всю ночь спишь, – в итоги, после минутного замешательства, я устроилась у него на плече и положила руку ему на грудь.

– Спокойной ночи, Лучик, – шепнул мне Никита, и я стала засыпать.

Глава 10. Экзамен…

Утро так быстро настало. Казалось, я только закрыла глаза, и вот уже пора вставать. Никита явно уже не спал, я это чувствовала, потому что он с интересом рассматривал мою руку. Я чувствовала его легкие прикосновения.

– Ты тоже уже проснулась, Лучик? Я же вижу, что ты не спишь, твое дыхание изменилось.

– Нет, я еще сплю, тебе показалось, – и я приподнялась. Никита так очаровательно улыбался, что мне самой захотелось его поцеловать сейчас. Я смотрела то на глаза парня, то на его губы, и не могла решиться. Или просто это сделать, или сначала спросить разрешения, или…

– Лучик, просто сделай это, – отозвался Никита, словно мысли мои прочел. Как он это делает? Я приблизилась и почувствовала его теплое дыхание на своих губах. Было так неловко, но я рискнула и прикоснулась очень робко, неуверенно к его губам своими, и мое сердце готово было выпрыгнуть из груди. Никита просто позволил мне это сделать. Да, возможно я делала это неумело, очень скромно, но Никита он словно подталкивал меня к действиям, слегка приобнял и приоткрыл свои губы мне навстречу, а потом видимо его терпение закончилось, и он взял инициативу в свои руки, перевернув меня на постель и углубляя наш поцелуй. Он обещал ограничиться только поцелуями, и я не пыталась его оттолкнуть. Было так волнительно. Никита был очень нежен и осторожен, но пробуждал во мне такие чувства, каких раньше я не испытывала. Постепенно он все-таки отстранился и приподнял меня так, чтобы я имела возможность сесть.

– Ты сегодня сделала шаг мне навстречу, я рад, что ты смогла. Понимаю, что тебе это сложно, но ты делаешь меня счастливым, когда так близка со мной.

– Никита, но ты ведь мой парень, наверное, нам можно, – пожала плечами я.

– Да, конечно, можно, и нам пора вставать. Нужно сначала сделать тест ДНК, потом в академию, в больницу и вечером, посидим где-нибудь в ресторане, надеюсь, ты не против. Все перемещения только на моих руках.

– Тогда надо поспешить.

– Да, Катя еще вчера перенесла твои вещи, больше я тебя никуда не отпущу, слышишь? Ты моя, Лучик, моя навсегда.

– Так, стоп, учитель, я пока что еще только твоя девушка. Какие еще навсегда?

– А замуж пойдешь за меня, Лучиана?

– Сначала надо ДНК сделать. Потом документы переоформить, а потом я буду Лучианой, окей?

– Ну да, точно, а потом выйдешь за меня?

– Такую фамилию, как Боттичелли поменять на фамилию Серова?

– А чем плохая фамилия? Нормальная русская фамилия. Так что, ты станешь моей женой?

– Никита, нельзя так настаивать. Это неприлично, я не готова дать тебе ответ на этот вопрос. А мне как экзамены сдавать? Как Коралина или как Лучиана? Мне что, теперь зачетку менять придется? Начинала я учиться, как Коралина Зимина, а заканчиваю, как Лучиана Боттичелли. Умереть не встать.

– Да не думаю, поговорим потом с ректором и решим, как нам правильно поступить, Лучик.