15 дней мая. Ох уж этот май…

Она сердилась. Как же она смешно сердилась, но, однако иногда позволяла мне прогуляться с ней до танцев или же проводить вечером домой.

– Помнишь, мы раньше ходили в кино? – предлагал я ей сходить на новый фильм.

– Прости, но мне правда некогда, – отвечала она. И выхватывала у меня из рук тяжелый пакет со сменой одеждой, и тут же скрывалась в здании заводского клуба. И даже не сказав ждать мне ее или нет. И я оставался ждать. Час – два. Пока шли занятия, я прогуливался в сквере возле входа, караулил ступеньки, боясь ее пропустить. И когда теплое весеннее солнце начинало клониться к земле, медленно превращаясь в красно-розовую полоску нежного майского заката – мы шли с ней домой.

Так смешно все это было. Она выходила из клуба, а над головой уже почти в полную силу белел узкий серпик Луны, пришедший на смену теплому майскому солнцу.

Кричащая, взбудораженная стайка стройных, веселых девчонок, шумно катилась по высоким ступенькам старого кирпичного здания и среди них, я тут же в вечерних сумерках узнавал ее. Она вся такая собранная, аккуратная. Волосы в пучок. В руках пакет. На плече сумка. Невысокая. Стройная. И не капли удивления на лице. Как – будто так и надо. И снова тяжелый пакет из ее рук перекочевывает ко мне, и мы не спеша идем по улице. Мимо фонарей и редких прохожих к ней на поселок. Идти не долго. Всего две остановки. Можно было конечно и на трамвайчике, но там люди, а здесь весна. Она вокруг. Весна манит и сводит с ума, буянит вовсю. И не хочется, не грустить, не плакать. Жизнь продолжается – кричат мне спелые кусты фиолетовой сирени мимо, которых мы проходим почти каждый день, гуляя вдвоем. Жизнь продолжается.

Хотя гуляем это пока еще сильно сказано. Я всего лишь провожаю ее домой, задаю какие – то вопросы. Пытаюсь вытянуть ее на разговор. А она все также отмалчивается или скупо отвечает.

И так мы ходили – бродили почти весь апрель и начало мая. И я все стучал и стучал, пытаясь достучаться, добраться до самых ее глубин. Да, у нее была и душа, и сердце, но тогда я не понимал зачем, от кого и от чего она так глубоко их прячет. Отчего окружила себя такой холодной и неприступной стеной изо льда и стали? Я не понимал и все равно каждый день спешил к ней на встречу – стучал, говорил, молчал, иногда слушал, глядя в ее самые красивые на свете глаза. Ох, уж мне эти ее глаза. Какие же они были тогда прекрасные и бездонные.

А этот май и без того сводил меня с ума. И она, и май, и глаза.

А ведь еще полгода назад все было иначе. Все было совсем по-другому. И эта случайная встреча на улице, и долгие поиски потом прекрасной и милой девчонки. После столько всего было. Столько всего разного. И все-таки эта весна оказалась самой лучшей в моей жизни. Ну, по крайней мере, так мне казалось тогда.

И вот пятнадцать последних дней того яркого сумасшедшего мая. Перед этим, перед пятнадцатым числом мы поссорились – не поссорились. В общем, досталось мне от нее по первое число. Понимаю – головой, что дел у нее много – учеба, экзамены, и все остальное. А мне же хотелось, чтобы она больше со мной. Чтобы первая предлагала, что-то. Чтобы в кино сходить позвала. Да просто погулять, встретиться, вдвоем побыть, а то все я, да я. По сто раз на день встречаю мельком, а она все одно и то же твердит – «я занята, я спешу, у меня много дел». Не выдержал я и наговорил. Наверно много лишнего. Ну, она тоже не выдержала и сказала. Что я себе много позволяю. Что она мне не жена, а я ей не мама. Что учиться ей надо и у нее времени ни на, кого совсем не хватает. И все в таком роде. Злая она была очень и сердитая. В общем, я, нет, не обиделся, а просто решил больше к ней не лезть – захочет сама предложит. А то она не знает, где я живу? А ведь правда не знает. Я же ее сто раз звал, а она все, как-то так отговаривалась.