Михаил Гущин. Ростовская академия

– Ты мне угрожаешь? Судья Фомичев, вы это слышали? – пацан тут же принялся изображать из себя жертву.

– Технически угрозы жизни и здоровью не прозвучало, – Фомичев нервничал и постоянно приглаживал волосы, которые все никак не хотели укладываться так, как хотелось их хозяину.

– Вы сможете забрать Александру когда мы простимся с ней, – произнес дядя. Его голос был холодным словно сталь. – Никто не имеет права лишать девушку такой возможности.

Сашка не сдерживала слезы, которые текли по ее щекам. С одной стороны, ничего страшного – просто работает слугой, получает жалование, живет в тепле и хорошо питается, но для девушки из благородного рода это была катастрофа. И если Сашке было плевать на всякие светсткие балы и прочую ерунду, было нечто, что ставило крест на ее будущем. Павлов ни за что не возьмет в жены прислугу, потому как она теперь до конца жизни должна прислуживать Игнатьевым.

Выхода из этой ситуации всего два – либо Игнатьевы сами ее отпустят, либо весь род будет уничтожен и слуга обретает свободу потому как прислуживать некому. И если в первом случае я был уверен, что план не сработает, то второй вариант мне нравился даже больше.

Услышав что ждет ее подругу, Арина подбежала и обняла ее. Я тоже подошел к сестре и обнял.

– Я помогу тебе, сестренка. Крепись! Даже если придется перебить всех Игнатьевых, я верну тебе свободу.

Сашка подняла голову и испуганно посмотрела на меня и на Игнатьевых, опасаясь, что они услышали. Но я все рассчитал – они как раз были разговором с Фомичевым.

– Пора! – произнес судья, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

Стоит отдать Сашке должное – она шла с гордо поднятой головой и не рыдала, хотя нижняя губа и подбородок время от времени подрагивали. Неожиданно ласточка спикировала вниз и села на ее плече. Девушка повернулась и вытянула вперед руку. Птица спорхнула к ней на открытую ладонь.

– Лети, – спокойно произнесла Сашка, и ласточка взмыла в небо. Пролетая над Игнатьевыми, она сбросила балласт, который растекся по плечу Макара.

– Дурацкая птица! – заорал он, принявшись вытирать птичьи экскременты носовым платком.

Стоило воротам закрыться за Игнатьевыми, я направился к дяде. Он уже успел уйти в дом, а мне срочно нужно было поделиться мыслями касательно спасения Сашки. Дядю я нашел в гостиной, и к моему удивлению мои идеи он не разделял.

– Достаточно авантюр, Михаил! Я видел как умер твой отец, я был там. Сегодня мы потеряли деда и сестру. Род Гущиных на грани исчезновения, и будем смотреть правде в глаза – я не вижу наш род лет через десять.

– А я вижу. Сашка выйдет замуж и будет счастлива, вы тоже найдете свое место в жизни, а я пробьюсь до вершин и заставлю говорить о нашем роде!

– И как же ты собрался сделать это, пробиватель? У тебя нет ни денег, ни власти, ни даже идеальной родословной.

– Увидишь.

Я не стал посвящать дядю в свои планы, которые пока еще были слишком сырыми. Что нужно молодому парню, который только закончил школу? Нет, не девочки и крутые тачки, хотя это тоже пригодится. Ему нужны знания.

Прежний хозяин тела не слишком стремился к науке, хоть и умудрялся тянуть на крепкого хорошиста. Я же планировал изменить ситуацию. Нет, я не буду заучивать кто и в каком году победил в какой-то нелепой битве, результаты которой уже сто раз были растрачены неблагодарными потомками. Я знал об этом мире слишком мало, а потому мне нужна действительно полезная информация – что и как устроено, куда лучше всего приложить усилия, чтобы обеспечить движение наверх и свое собственное развитие. Раз уж развиваться, то делать это разумно.

Первым делом отправился в библиотеку. На дворе стоял конец лета, пару месяцев назад я окончил школу и собирался продолжать обучение, а это значило, что скоро мне предстоит сдавать экзамены. В качестве подходящего места для образования я выбрал РАДО – Ростовскую академию для одаренных. Ну а куда еще отправляться, если на все княжество других достойных вариантов просто нет? Не в целители же подаваться? А в дружинники князя ижти смысла нет – убьют где-нибудь в бою, и задание будет провалено. Нет, подходящий вариант – только академия.

Правда, академия находилась в Ростове, куда нужно было добираться, но разве это проблема для паромобилей? И да, как мне подсказала память, они назывались так не потому, что работали на пару, а потому что парили над землей.

– Ай-йе! Эти ребята – долбаные гении! – не выдержал я и хлопнул в ладоши. Этот мир здорово страдал от плохих дорог, и они решили не заморачиваться над покрытием, а воспарить над этой проблемой в прямом смысле слова.

Правда, пока это удовольствие было недешевым и даже в самом Ростове было редкостью. В большинстве случаев приходилось трястись по ухабам на разбитой колымаге. Да что там, даже Игнатьевы и те приехали на обычных машинах, даже ни одного энергомобиля не было, не то, что парящего. Интересно, как скоро в этом мире выйдут в космос? При их-то достижениях уже лет сто, как могли запускать первые орбитальные спутники.

На экзамены скорее всего придется добираться именно на автобусе или вообще поезде, но зато когда я поднимусь и заработаю достаточно денег, обязательно возьму себе паромобиль и буду путешествовать с комфортом.

Я быстро поднялся по ступеням на второй этаж, прошел мимо пустой комнаты, принадлежащей раньше Сашке, и толкнул дверь в библиотеку. Слабость после конфликта с Игнатьевыми как рукой сняло. То ли прошло достаточно времени, чтобы восстановиться, то ли злость, кипевшая в груди, заставляла тело вырабатывать адреналин, притуплявший боль и придававший сил.

– Не дрейфь, Сашка, я тебя обязательно вытащу! – прошептал я, шагая между стеллажей.

Так-с, что у нас тут? Я остановился у входа и уставился на семейное древо. Надо же, всего-то каких-то четыре поколения… По меркам этого мира, первый Гущин, которого помнит летопись, родился лет эдак девяносто назад, может, сто. Как для сильного рода – негусто. Видимо, Гущины из числа тех, кто не смог вспомнить своих предков до Смутного времени. Тогда вообще многое потерялось, забылось или было стерто с лица земли. Ладно, главное как долго он просуществует, а об этом я позабочусь.

Решив удовлетворить свое любопытство, я коротко пробежался по семейному древу и воскликнул:

– Марк Игнатьев? Выходит, мы с Игнатьевыми дальние родственники?

Ничего себе, таких родственников и врагу не пожелаешь. В моих жилах кровь Игнатьевых точно не текла – ветвь моей двоюродной бабушки, вышедшей замуж за Марка Игнатьева, усохла, не оставив после себя потомков. Ладно, зачем я сюда пришел? Мне нужно прихватить парочку книг для подготовки к поступлению.

В библиотеке я провел часа три. Был уже вечер, когда Арина нашла меня здесь и позвала на ужин, но я отказался. Не хотелось видеть кислую мину дяди Романа. Его можно было понять – за один день он потерял двух близких людей и отдал в услужение племянницу. Если он не последний черствый пень, то должен переживать по этому поводу. Возможно, если бы я прожил в этом теле всю жизнь, тоже поддался бы унынию, но у меня не было времени развозить сопли, зато были планы, причем очень важные.

Голова гудела от мыслей. За что браться в первую очередь? Экзамен через пару дней, Сашку быстро вернуть точно не получится – здесь нужна тщательная подготовка. Возможно, придется какое-то время расшатывать позиции Игнатьевых, ибо нахватали они достаточно и сейчас едва ли не самый сильный род в Ростовском княжестве после княжеского рода Карнауховых. Разжиться большими деньгами пока тоже не получится, но вот с силой чуть проще. Просто буду тренироваться каждый день и с каждым разом развивать ступень. Если повезет, уже в ближайшее время перейду на третью.

Ладно, составляем план. Моя главная задача – спасти Гущиных от уничтожения. Для этого мне понадобится… хм, пара. Гущины пока не научились размножаться почкованием, так что продолжать род следует классическим способом. И где эту пару найти? Абы к кому приставать неохота, да и как это будет выглядеть со стороны? Девушка, вы красивая, давайте спасем мой род от исчезновения? Мда, напоминает какую-то совсем уж неумелую и до мерзости похабную попытку познакомиться с девушкой. Единственное, что можно получить в этом случае – по лицу.

И вообще, почему именно мне род продолжать? Может, я должен просто защитить того, кто станет основой для возрождения увядающего рода Гущиных? Нет, не сходится. Увы, я появился слишком поздно. Из всех Гущиных остался лишь я и дядя. Нужно вытащить из услужения Сашку. Да, она все равно не будет Гущиной – рано или поздно выйдет замуж, но она моя сестра, а Гущины своих не бросают!

Моя сестра… Надо же, от одной этой мысли на душе теплее становится. Похоже, это тело так реагирует – сознанию на родство как бы все равно. И все-таки доброе слово и кошке приятно.

– Михаил, вот ты где! – ко мне подбежал Захар. – Вас там Роман Всеславич звали-с.

– Спасибо Захар, а де он?

– У себя… – отозвался старик и поморщился. – Пытается унять тоску.

– Чего?

– Вы идите, сами увидите. Чем быстрее придете, тем лучше, а то если замешкаетесь, то и поговорить не выйдет.

Скрепя сердце, я поторопился по коридору к комнате дяди, которая находилась в противоположной от библиотеки стороне дома. Подошел к двери и на мгновение прислушался – тихо. Постучал и открыл дверь.

– Звали? – насколько мне позволяет память, бывший хозяин тела во время важных бесед всегда обращался к дяде по имени и отчеству. Не стал отходить от доброй традиции. Если дед меня раскусил, не хватало, чтобы еще и дядя что-то заподозрил.

– За… Заходи, Миха… ик!

Язык дяди Романа заплетался. Причину я увидел когда вошел в комнату – на столе валялась пустая бутылка, а рядом с ней стояла еще одна начатая.

– Видишь… – он обвел рукой царивший на рабочем столе беспорядок. – Поминаю увядший род Гущиных.

– Так ведь он еще не увял, – заметил я, но дядя Роман только горько ухмыльнулся.

– Не увял, говоришь… Твой отец мертв, дед тоже. Перед этим погибла твоя мать и оба брата, а сестру забрали в услужение Игнатьевы. Конец Гущиным, понимаешь?

Дядя наполнил рюмку наполовину, поднес ее к губам и резким движением опрокинул ее содержимое в себя.

– И вы собираетесь вот так просто сидеть и пить? Даже не попытаетесь ничего изменить?

– А что менять, Миша-а? Игнатьевы не забывают обид. Они придут за мной, вот увидишь. И рядом не будет никого, с кем бы стать плечом к плечу и дать бой.