Твари из Рая

– Ты что не слышишь – посту конец. Пулемет молчит. Пойдем туда. Надо отбивать точку, измененные технику не трогают. Пулемет и патроны целы. Если их не отобьем, до утра точно не продержимся.

Мне было страшно, даже очень страшно – но я не мог показать этого Ольге.

– Пошли, – стараясь казаться спокойным, я сунул гранаты в карманы куртки и забросил «Муху» за спину. Потом включил налобный фонарь и шагнул к двери.

– Стой, – она придержала меня за руку. – Я пойду первой. Приготовь лимонку, если крикну – кидай, куда покажу. И возьми вон ту штуку – пригодится.

Ольга показала на стоявшую в углу у дверей «фомку» – короткий изогнутый ломик. Вчера я подгонял им свою перекосившуюся дверь.

Она отодвинула засов и, перехватив автомат, решительно толкнула дверь ногой. Я шагнул за ней, радуясь, что она не видит мое лицо – наверняка, страхом перекошено. В левой я зажал ребристое тело гранаты, а в правой «фомку».

Очереди разрывали ночь. По тому, где стреляли, я определил, кто из наших еще держится. Черт! Все плохо – работали только автоматы. Значит, в живых осталось пятеро: Филя, Сашка, Гена Славкин и оба брата Селивановы. Я тут же поправился – со мной шесть.

Почти половина погибла за пару часов. Хоть я и не видел, что произошло с Леной и Павлом, но ни капли не сомневался, что они мертвы. Иначе, давно бы подали весточку.

– Стой! – остановил я Ольгу и показал на опасное место. – Сейчас вот тут за плитой, может прятаться. Уже было раз.

– Свети!

Она вскинула автомат к плечу и шагнула в сторону, обходя темный провал. Никого. Я так давно не выходил ночью наружу, что не узнал свой пост. Все прожектора у огневых точек ребят светили вниз – так что пространство от дороги до самых блиндажей было освещено хорошо. А площадку за блиндажами, освещали только три прожектора на вышке Павла. Один – тот, которым можно было управлять вручную, сейчас завалился и светил прямо в землю под вышкой. Теперь я точно поверил, что Павла больше нет. Но как он мог подпустить тварей к себе, я даже представить не мог.

Я отвлекся, разглядывая лагерь, и вздрогнул от загрохотавшей возле уха очереди. Ольга стреляла куда-то вверх. Я заметил только мелькнувшую у вертолета тень. Попала или не попала она в кого-нибудь, я не понял. Однако подруга уверенно сказала:

– Рогатый готов.

– Что? Какой рогатый?

– Что не встречал? У них вот здесь на лбу вот такие наросты. Мы зовем рогатыми.

Я вспомнил, что да – я тоже видел таких. У них еще морда клювом.

Притихший было вой тварей, вновь зазвучал, набирая нечеловеческую высоту.

– Сраные Баньши, – выругалась Ольга. – Специально на психику давят. Сейчас опять полезут.

Я тоже в этом не сомневался. Весь предыдущий мой опыт говорил об этом.

– Хрен с ними, Игорь, не отвлекайся. Пусть пока остальные поработают, – Ольга поправила на плече ремень Калашникова. – Наше дело пулемет. Пошли!

Хотя до гнезда Павла, было всего метров сорок, пройти их быстро не удалось. В темном круге мертвой зоны прожекторов вышки, зарычало-завыло несколько глоток и нам навстречу выскочили два здоровых полуволка. Однако, заметив, как Ольга вскинула автомат, они резко затормозили и скрылись обратно в темноту.

– Здоровые умные, – констатировала она.

– Знаю, – отозвался я.

Мы действительно, это знали – чем больше по размеру тварь, тем больше у нее мозгов. Полуволки были размером с человека и соображали почти также. Мелкие же твари, больше были похожи на животных – если в общей атаке они еще как-то действовали по плану, то в одиночку были совершенно не предсказуемы.

Теперь мы знали, что под вышкой есть несколько гадин. Возможно, и наверху, у пулеметной установки были еще твари. Вряд ли полуволки полезли по лестнице – их лапы не приспособлены для этого. Скорее там те, похожие на обезьян – мы их так и звали: макаки. Они поменьше полуволка, но зато могут забираться на деревья.

Мы замерли, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте, под вышкой. Свет моего фонарика не доставал туда, и кромешная тьма скрывала тварей. В это время совсем некстати захрипела рация.

– Ребята, кто жив, отзовитесь!

Голос Фили дрожал. Бедный пацан, подумал я, хреново одному. И Павла нет.

Мы так привыкли к тому, что Паша всегда может прикрыть, прийти на помощь, если туго, что сейчас мне казалось, что лагерь совсем беззащитен. Я прижал тангетку.

– Держись, Ваня, отобьемся. Это Игорь.

– Держись, – поддержал меня злой голос Сашки. – Я жив.

Один за другим Гена и оба брата подтвердили, что они тоже на месте.

– Игорь! – закричала Ольга. – Очнись! Вон там!

Она показывала рукой в сторону вышки. Я вскинулся, оттуда ползло темное урчащее пятно.

– Кидай гранату!

Я бросил фомку, перехватил «феньку» в правую руку, быстро разогнул усики, выдернул чеку и метнул гранату в приближавшуюся кучу.

Потом, поймал замешкавшуюся Ольгу и силой завалил на землю. Ф-1 это не РГД, осколки летят, мама не горюй. Когда-то это мне вдалбливали на курсах ополчения, но как-то не верилось, пока сам не увидел.

Казалось «фенька» никогда не взорвется, мы уже лежали, когда наконец грохнуло. Визги и рев уродов показали, что я попал куда надо. Ольга присела на одно колено, прижала автомат к плечу и приказала:

– Свети туда!

Я сорвал со лба фонарик и направил туда, где только что был взрыв. Лишь только слабый луч светодиода выхватил первую окровавленную голову, поднявшуюся навстречу свету, Ольга выстрелила. Светившиеся глаза дернулись и исчезли. Я сразу перевел свет в сторону. Когда-то, еще до катастрофы, я видел в фильмах взрыв ручной гранаты. Людей просто расшвыривало и разносило на куски. На самом деле – это вранье, даже «фенька» не сможет расшвырять толпу. И хотя осколками косит здорово, всегда есть шанс уцелеть. Поэтому я совсем не удивился, когда увидел, что навстречу нам поднимается совершенно не поврежденный зверь. Его немного шатало и все. Похоже, контуженный. Он заметил нас, вскинулся, расставив передние лапы, и пошел, быстро набирая скорость.

Ольга с ходу прошила его очередью. Полуволк зашатался, царапая разорванную грудь искореженными лапами, и повалился на землю.

– Идем!

Она вскочила и быстрым шагом двинулась вперед, прямо под вышку. Я подхватил с земли «фомку» и поспешил за ней. Она на ходу еще пару раз выстрелила в дергавшиеся тела тварей на месте взрыва. Фонарь выхватил изуродованные тела, как всегда, дергающиеся и извивавшиеся. Твари очень долго умирают. Уж на это я насмотрелся – уже, кажется, жизни не в чем держаться, одни обрывки от тела, но они продолжают двигаться.

Мы подошли к лестнице, я посветил вокруг – никто больше не прячется, дожидаясь нас? Но тварей не было, хорошо, что они любят нападать кучей, сразу все попали под осколки гранаты. Я направил фонарик вверх. Сомнений не было, твари побывали там – люк откинут, можно свободно забираться. Как Павел – самый серьезный среди нас – допустил такое?

В люк, вдруг, выглянула голова, блеснула красными глазами и мгновенно исчезла. Я вздрогнул и чуть не выронил фонарик.

– Что будем делать? Там на полу лист железа. Отсюда пуля не возьмет.

Ольга молча отдала мне автомат, потом сняла и бросила на землю куртку, оставшись только в черной футболке, соблазнительно обтягивавшей её прелести.

– Дай ломик.

– Ты что задумала?

– Давай, тебе говорят!